Книга Занимательное дождеведение. Дождь в истории, науке и искусстве - Синтия Барнетт

Среди всех периодов голода, начиная с момента становления сельского хозяйства, Великий голод 1315–1322 годов – один из немногочисленных случаев, когда причиной бед в значительной мере выступил беспрестанный дождь. Лишенные урожая, люди так голодали, что начали поедать собак, кошек и лошадей. «Конина была на вес золота, крупных собак крали», – писал английский бенедиктинец Джон де Трокелоу. Когда еды не осталось совсем, семьи начали покидать свои хозяйства. Они молили о сострадании родственников, просили милостыню в селениях или стекались в города. Обезлюдели целые деревни. Фермеры стали работниками. 1316 год ознаменовался худшим урожаем зерновых культур за всю эпоху. Фламандский наблюдатель писал: «Люди испытывали огромную, невыразимую нужду. Стоны, слышавшиеся от бедноты, и камень сдвинули бы с места, люди лежали на улице в горести и отчаянии, опухшие от голода».

Церкви и приюты спасали жизнь бесчисленному множеству людей, готовя похлебки с любой снедью, какую только можно было найти, и раздавая их голодающим. В стенах монастырей и аббатств искали помощи представители почти всех слоев общества, но больше всех, разумеется, пострадало беднейшее сословие. В бельгийском городе Турне «мужчины, равно как и женщины из числа власть имущих, средних и низших слоев, старые и молодые, богатые и бедные, ежедневно умирали в столь больших количествах, что почти весь воздух был испорчен» исходящим от них смрадом. В Голландии «ни богатые, ни бедные не имели возможности добыть себе пищу; они бродили по дорогам и тропам и в измождении ложились наземь, чтобы умереть, – писал Люка. – Голодающие вели себя как дикие звери. Они ели лягушек и собак, неистово обгладывали туши животных, погибших от чумы».

В условиях высокой влажности среди ослабших людей стремительно распространялись болезни. Под дождем трупы «немедленно начинали разлагаться». Во многих городах, от Эрфурта в Германии до Кольмара во Франции, власти выкапывали огромные рвы для погребения тысяч умерших горожан. По оценкам исследователей, Великий голод 1315–1322 годов унес жизни примерно трех миллионов человек – около десяти процентов населения заливаемой дождями северной Европы в начале XIV века. Казалось, конец света уже настал. Но Чума, следующий всадник Апокалипсиса, скачущий вслед за ненастьем, истребит куда больше людей.

* * *

В XIV веке письма и хроники, рассказы о болезни, которую тогда называли «великим поветрием» или «мором», а позднее окрестили Черной смертью, похоже, всегда начинались с необычного дождя. Музыкант папского суда Авиньона писал домой во Фландрию в 1348 году, что когда началось великое поветрие, «в первый день пролился дождь из лягушек, змей, ящериц, скорпионов и многих ядовитых тварей такого рода. На второй день слышался гром, а во вспышках молний на землю падали градины огромного размера, которые убили почти всех людей от мала до велика. На третий день с небес сошел огонь с удушливым дымом, который поглотил всех оставшихся людей и зверей и сжег все города и замки в тех краях». (Покровителю музыканта было суждено вскоре умереть от чумы.)

Фактически настоящий дождь был предвестником Черной смерти в той же степени, что и Великого голода. В 20-е годы XIX века, когда погодные режимы пришли в норму, Северная Европа победила голод, и последующие несколько десятилетий были относительно благоприятными. Французские историки называют этот период monde plein. Но «полный мир» продлился недолго. Летом 1342-го беда пришла вместе с самыми страшными потопами Средневековья. В Германии наводнения разрушили большие мосты Регенсбурга, Бамберга, Вюрцбурга, Франкфурта, Дрездена и Эрфурта. В Германии и Англии погибли практически все посевы, что привело к продовольственному дефициту. На следующий год обильные летние дожди вновь рушили ключевые мосты, смывали городские поселения и губили урожаи. Затем, в 1344 году, на смену экстремальным осадкам пришла экстремальная засуха. Возникали регулярные, пусть и не такие масштабные, перебои с едой. По мнению исследователей, Великий голод и последующие региональные неурожаи ослабили население, что и поспособствовало превращению Черной смерти в масштабную пандемию. Перенесенный в детстве голод сделал многих людей восприимчивыми к болезням на всю жизнь.

Бубонная чума въехала в Европу не на спинах змей, а на крошечном насекомом – блохе, которая ехала на крысе, которая ехала вместе с монгольским торговым караваном, выехавшим из южного Китая и проехавшим по всей Евразии. Бактерию Yersinia pestis, живущую на диких грызунах, распространяют блохи, которые иногда перепрыгивают на людей. Если Y. pestis попадает в легкие, она превращается в смертельно опасную легочную чуму. Больной начинает кашлять, и в воздух попадают зараженные капли слюны, инфицирующие следующего человека, – и далее по цепочке. Заразившийся человек может умереть в течение суток.

Ученые лишь недавно смогли проследить, до какой степени ускоряется распространение Y. pestis в условиях повышенной температуры и влажности воздуха. Биологи, использовав древесные кольца для реконструкции исторического климата, приходят к выводу, что климат в те годы, когда в Европе свирепствовала Черная смерть, был значительно более теплым и влажным. То же самое можно сказать о периоде Третьей пандемии, которая началась в Азии в середине XIX столетия и погубила миллионы людей в Индии и Китае. То же самое происходит и сегодня. Ученые, изучающие Y. pestis на больших песчанках в Центральной Азии, где среди людей до сих пор регулярно фиксируются случаи заражения чумой, подтвердили, что ареал распространения этой бактерии расширяется при более теплой весне и более влажном лете. Полученные результаты не сулят ничего хорошего в случае грядущего потепления.

Черная смерть вошла – а может быть, даже катапультировалась – в осажденный порт Каффа (ныне Феодосия в Крыму). Там закрепились тысячи татар, окружившие городские стены, за которыми укрывались купцы-христиане. Итальянский нотариус по имени Габриэль де Мюсси писал, что страшное и быстро распространяющееся заболевание поразило татар и привело к массовым смертям. Лечение не помогало – смерть наступала вскоре после того, как в подмышках и паху появлялись «коагулирующие жидкости». Ошеломленный и потрясенный их бедой, де Мюсси описывал последнюю отчаянную попытку выживших уничтожить своих врагов: «Они велели поместить трупы в катапульты и забросить их в город в надежде, что невыносимое зловоние погубит всех, кто находится внутри». Вскоре почти все, кто оказался поблизости, «пали жертвой внезапной смерти, заразившись этой пагубной болезнью, как будто их поразила смертоносная стрела, которая образовала опухоли на их телах». Некоторые современные ученые относятся к этой истории скептически. Другие специалисты, изучавшие вопрос, в том числе эксперт по биологическому оружию Марк Уилис из Калифорнийского университета, находят ее правдоподобным и впечатляющим примером приема биологической войны.

Спасающиеся бегством из Каффы генуэзские суда непреднамеренно перевезли крыс вместе с блохами и бактериями Y pestis в Геную и Пизу. Первая вспышка Черной смерти унесла не менее 35 процентов населения Генуи, а болезнь распространилась по всей Западной Европе. Население Парижа в период с 1328 по 1470 год сократилось по меньшей мере на две трети. В Британию чума проникла через несколько портов, включая Бристоль, где «погибло почти все население города». К 1349 году она пробралась на север, в Шотландию, где «почти треть жителей была тем самым обречена заплатить природный долг». По приблизительным подсчетам, чума в итоге уничтожила треть населения Европы, а в отдельных регионах смертность составляла от 10 до 60 процентов. Ни одно другое событие за всю историю Европы, включая войны, не причинило такого ущерба.