Книга Занимательное дождеведение. Дождь в истории, науке и искусстве - Синтия Барнетт

В Телл-Лейлане и других регионах, по всем Хабурским и Ассирийским равнинам Вайс и его коллеги один за другим находят города, оставленные 4200 лет назад. Там нет ни зерен, ни черепков, никаких признаков человеческой жизни на протяжении трех столетий – лишь плотный покров пыли. Поскольку все это время в почве отсутствовала влага, исчезли даже норы земляных червей.

* * *

Другие ученые обнаружили в той же местности резкий региональный пылевой пик в глубоководных кернах, взятых из Оманского залива и с других участков. Но пересыхание распространилось далеко за пределы Ближнего Востока. Донные почвы африканских озер, пыльный след в ледяных кернах из северного Перу, древние сталагмиты, растущие в пещерах Китая и Индии, образцы пыльцы из Северной Америки – все это указывает на вызванный засухой всемирный кризис, когда осадков было значительно меньше, чем в остальную часть голоцена. Условия напоминали скорее поздний дриас 13 000 лет назад, когда во всем северном полушарии сократилась численность населения.

Столетия без дождя совпадают во времени не только с падением Месопотамии и исчезновением могущественной Хараппской цивилизации, но и с крахом Старого царства в Египте на берегах Нила. В Китае ученые отмечают гибель ряда неолитических поселений, переход от культуры земледелия к пастбищному скотоводству и отчетливый спад количества археологических находок в нижних бассейнах рек Янцзы и Хуанхэ.

В грандиозной засухе месопотамцы винили злого бога Энлиля. Радиоуглеродное датирование по древесным кольцам и озерным кернам от Калифорнии до юго-западной Азии приводит нас к выводу, что все дело в солнце. Помните Гелиоса, необыкновенно мускулистого участника «дождевой команды», который всю свою энергию направляет на вытягивание влаги с поверхности Земли? Во время засухи, погубившей 4 000 лет назад целую культуру, во всем мире сократилась инсоляция – уменьшился поток солнечного света на земную поверхность. Это изменение было обусловлено незначительным изменением угла наклона нашей планеты по отношению к солнцу, определяющим, какое количество радиации доходит до нас. Дожди утратили стабильность. В зимние месяцы на горы выпадало меньше снега, а значит, летом уменьшался пресноводный сток. А в Азии муссоны обманывали ожидания людей, успевших создать самые развитые из ранних цивилизаций в надежде на их ежегодное обилие.

И это повторялось снова и снова на протяжении всего голоцена: пропадал дождь – исчезала и цивилизация. Более десяти веков, до 900 года нашей эры, в низинах Центральной Америки процветал народ майя. Его численность достигла почти десяти миллионов человек, и на подверженной засухам местности эта цивилизация делала ставку на искусное водное хозяйство. Подобно великим цивилизациям Инда, Тигра и Евфрата, Нила и Хуанхэ, майя были способны противостоять засухам годы или даже десятилетия. Но трехсотлетняя сушь – судя по озерным кернам, она длилась с 750 до 1025 года нашей эры – оказалась непосильным испытанием.

* * *

Если засуха убивает медленно, то потоп, как нам представляется, мгновенно приводит к пагубным последствиям. В большинстве случаев при наводнении самым смертоносным оказывается не дождь, а ветер и приливная волна. Именно эти стихии унесли в море до полумиллиона человек во время считающегося самым смертоносным в истории урагана – Большого циклона Бхола, который поглотил Бангладеш у Бенгальского залива в 1970 году. Явным исключением из этого «дождевого правила» стал ураган «Митч» 1998 года. Яростные порывы ветра, волны, достигавшие в высоту 13 метров, и небывалые дожди разрушили обширные регионы Центральной Америки. Ураган, породивший сильные наводнения и оползни, сметавшие с лица земли целые поселения вместе с жителями, подарил горам Гондураса и Никарагуа около 2 000 мм осадков. Погибло более 11 000 человек, еще три миллиона остались без крова.

Впрочем, подобно самым сильным засухам, наиболее разрушительными наводнениями зачастую оказывались те, что тянулись десятилетиями и столетиями. Сколько бы красок и жизни ни дарил дождь, чрезмерные осадки могут принести зловещую мглу в духе шекспировской «Бури», с плесенью, гнилью, и бесконечными наводнениями, питающими малярийных комаров снаружи и болезни внутри. В Средние века, когда Европу терзали едва ли не самые обильные дожди в истории человечества, реальность была как никогда близка к вышеописанной картине. На гравюре «Четыре всадника Апокалипсиса», созданной в XV веке немецким художником Альбрехтом Дюрером, на фоне угрожающих темных туч мы можем увидеть четырех всадников – Смерть, Голод, Войну и Чуму. Бесконечные дожди сулили появление, по меньшей мере, троих из них.

XIV век в Европе ознаменовался началом климатического сдвига продолжительностью в пятьсот лет, известного как малый ледниковый период. Устойчиво обильные дожди, паводки, снега, ранние и поздние заморозки привели к повсеместным неурожаям, голоду, социальной нестабильности – и страху, переходящему в паранойю. Второе десятилетие XIV века было самым дождливым за тысячу лет. Внезапно разражались сильные, почти постоянные грозы. Одно влажное лето следовало за другим. Температуры были исключительно низкими. Электрические бури порождали непрерывные мощные удары молний. Солнце показывалось редко, что пагубно влияло на урожаи винограда и производство соли. Описывая происходящее, летописцы того времени часто прибегали к метафоре «Великий потоп». Они полагали, что таким образом Бог наказывает людей за их грехи, включая идущие по всей Европе войны.

В 1315 году ливни начались на Пятидесятницу в мае и продолжались «почти непрестанно все лето и осень». Паводковые воды в старейшем английском городе Малмсбери поднимались так высоко, что его летописец «думал, что сбываются пророчества из пятой главы Исаии». По всей северной Европе наводнения рушили мосты, мельницы, другие здания и сооружения. В Австрии и Баварии трижды выходил из берегов Дунай. На одной лишь австрийской реке Муре половодье смыло четырнадцать мостов.

На побережьях штормы и наводнения разоряли Нормандию и Фландрию у Северного моря. В августе 1315 года французский король Людовик X планировал завоевательный поход на фламандцев во Фландрию. Но дожди поливали наступающих воинов день и ночь «самым сверхъестественным образом, чего никогда не видел ни один живший тогда смертный». Низменности Фландрии превратились в болота. Когда воины пускали коней в галоп, «земля была такой сырой, что лошади увязали в ней до самых подпруг, – писал средневековый историк Анри Люка. – Люди стояли по колено в грязи, а повозки можно было протащить лишь с величайшим трудом». Сдавшись под натиском промокших насквозь палаток и иссякающих запасов провианта, французские солдаты отступили. Фламандцы благодарили Бога за дожди. По крайней мере, до тех пор, пока не начался голод.

От Пиренеев на юге Франции до Англии и Шотландии, по всей Священной Римской империи и на восток вплоть до Польши летние ливни не давали зерну созреть. Значит, сеять пшеницу и рожь осенью было не суждено. Сено не просыхало. В Англии цена на пшеницу в 1315 году возросла в четыре раза, а к концу года вновь удвоилась.

В предыдущем столетии рост населения вытеснил многие сельские семьи на окраинные, мало пригодные для обработки земли, которые все же выдавливали из себя урожаи при обильных дождях. Но впитывать влагу бесконечных ливней им было не по силам, и потоки воды прорезали сельский ландшафт глубокими оврагами и смывали тысячи акров тонкого верхнего слоя почвы. В некоторых аграрных районах смыло практически половину пахотных земель. Гибли урожаи. Животные чахли. В результате сокращения поголовья домашнего скота и птицы, не хватало мяса и яиц. Недозрелое зерно плохо насыщало. Семьи рыскали в промокших полях, пытаясь прокормиться травой и кореньями.