Книга "Скажи мне, что ты меня любишь...". Письма к Марлен Дитрих - Эрих Мария Ремарк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
[Штамп на бумаге: «Отель „Пренс де Галль“»] MDC 315–316
Ангел западного окна, кроткая дриада в темнеющем хоре — я пока оставлю отдельный лист с персидскими верблюдами[30] у себя, потому что хочу написать тебе кое-что по этому поводу — об этом бесконечно трогательном телодвижении, полном тоски и преданности, когда их длинные искривленные шеи приподнимают голову и поворачивают ее в сторону того, кому они очень преданны и кто хочет к ней прикоснуться, — это похоже на лебедей, на птиц, пьющих воду и вдруг вскидывающих голову…
у тебя этот лист все равно есть в дубликате, в большом пестром каталоге…
но, нежная и околдованная сумерками, когда будешь перелистывать каталог, обрати внимание на три фотографии на последних страницах; на одной из них — грудь, глядя на которую познаешь смысл выражения, что это небесное удовольствие — ходить по грудям; на другой — рельеф, изображающий всего-навсего листопад, жалобу Антиноя, молчание, призыв и смирение; а на третьей — лошади на фоне вечернего неба с тучами…
и прими это, чтобы руки мои были полны мечтами, и тоской, и молодостью, и любовью…
потому что уже вечер, о чаша моего сердца…
Марлен Дитрих в Париж, отель «Пренс де Галль»
[Штамп на бумаге: «Отель „Пренс де Галль“»] MDC 320–321
Абсолютно бодрый и выспавшийся на рассвете в Буа; с деревьев капает, поднимается туман, и пахнет октябрем, и листьями, и землей.
Совсем один, поплотнее запахнувшись в пальто, сижу на скамейке; а напротив, запахнувшись в свое серо-коричневое пальто, прислонилась к небу осень с ее спокойными глазами…
Спящие лебеди, потом первое движение птиц — тишина и вдох накануне дня; буковые орешки и каштаны, и влажно поблескивающие желуди, а вот вверх по дереву метнулась блестящая тень — это белочка, с ее нежнейшим топотком в мире, а потом — капающее золото, омывающий мир мерцающий поток, накатывающиеся волны света, лучистые софитные огни дня…
И твое нежное и преданное лицо проявилось из кобальта и пурпурной тьмы теней, как цветок, забытый месяцем в твоих лесах, оно проявилось из холодного утреннего ветра и чужбины, и ты трепетно и смело выступаешь из-за деревьев, уже во весь рост, прислушиваясь к далекому зову, Диана из голубых лесов…
…между прочим, цветы у осени более пестрые и светящиеся, чем у лета, и умирают они раньше…
Марлен Дитрих в Париж, отель «Пренс де Галль»
[Штамп на бумаге: «Отель „Пренс де Галль“»] MDC 299
Любимая пума, спасибо тебе за цветы, граммофонные пластинки и за тебя…
я звонил тебе, — но ты уже уехала…
похоже, теперь действительно начнется война, я сидел до сих пор у радио, а сейчас отправляюсь в город…
если будет еще не поздно, мне, наверное, завтра придется подумать, что стоит спасать из Порто-Ронко…
Целую тебя, мое сентябрьское небо, адье…
Если я уеду завтра утром, я тебе еще позвоню, — надеюсь, этого не потребуется, — все зависит от развития событий в ближайшие часы…
Марлен Дитрих в Париж, отель «Пренс де Галль»
[Штамп на бумаге: «Отель „Пренс де Галль“»] MDC 324
Люксембургский парк под дождем… на могилах Шопена и Гейне влажные листья… sombre dimanche[31]…
В маленьком бистро я обнаружил вино из Вьенна, которое ты любила, — вот оно, — выпейте его, только не слишком холодным, пока на улицах идет дождь, а за окнами стоят маленькие разлуки…
Марлен Дитрих
MDC 2d
Давай пойдем домой — к тебе и ко мне. Мы всегда жили в отелях…
Марлен Дитрих на теплоход «Нормандия»
[Телеграмма] MDC 189
Альфред[32] еще в постели первый приступ ишиаса погода омерзительная тчк Веселясь по этой причине купил от отчаяния Домье для нашей коллекции тчк Счастлив что у тебя хорошее настроение это надолго у тебя много сил и энергии про запас как в начале пути их больше чем ты догадываешься тчк Ты Твой Да Тебя Тебе Единственный
Марлен Дитрих в Нью-Йорк, отель «Уолдорф Астория»
[Штамп на бумаге: «Отель „Пренс де Галль“»] MDC 486–488
Нежная и любимая, ты говорила по телефону, и сквозь шум океана твой голос иногда доносился совершенно отчетливо, подобно ударам колокола — колокола с другого края Земли…
Неужели твой контракт действительно будет подписан в середине февраля? Тогда мне только и оставалось бы, что приехать за тобой в Америку. Или ты в начале февраля лишь начнешь сниматься? Я спросил Руди, не говоря ему, что ты звонила. Он считает, что ты, очевидно, начнешь сниматься в начале марта, а до этого, скорее всего, будешь занята в другом фильме. Как насчет того, чтобы ты сообщила мне, когда будешь знать о сроках поточнее?
Я приеду по возможности быстро; здесь все равно все мертво и бесплодно. Однако если ты вернешься уже в феврале, не стоит ли мне сесть и на скорую руку написать какую-нибудь книгу, поджидая тебя? Мне кажется, что до твоего приезда пройдет больше времени. Я просто не в силах выдержать столько. Мне осталось уладить некоторые дела с этими проклятущими учреждениями — насчет налогов, визы о пребывании в стране и тому подобное, да еще насчет немецкого издания книги[33], — надо от всего этого отделаться, чтобы пробыть у тебя подольше.
Мне снятся жуткие вещи. Иногда я чувствую себя совершенно помешанным, — в сущности, почти всегда. Временами я стою в оцепенении перед зеркалом и донельзя удивляюсь: «Это тебя — тебя они до этого, довели?», — а иногда я просыпаюсь и думаю: ведь у меня же есть ты.
