Книга Вильгельм Завоеватель. Викинг на английском престоле - Дэвид Дуглас

Решения Канского собора были встречены с большой радостью, особенно крестьянами. Сомнительно, что правило Божьего мира могло немедленно начать действовать даже в тех местах, где оно было принято. Дальнейшее развитие событий доказывает, что его утверждение было связано прежде всего с желанием закрепить результаты победы на Валь-э-Дюне. Нормандские хроники, написанные уже после завоевания Англии, указывают, что она ознаменовала начало восстановления герцогской власти в полном ее объеме. «Нормандцы, – восклицает Вильгельм Пуатьеский, – почувствовали сильную руку своего властелина и склонили перед ним головы». Но это скорее поэтическая гипербола. Для того чтобы подобное стало реальностью, требовалось время. В 1047 году герцогству угрожало еще слишком много опасностей, до устранения которых рано было говорить о восстановлении спокойствия и порядка. В действительности победу на Валь-э-Дюне одержал не столько герцог, сколько король Франции. Положение самого Вильгельма было еще непрочным и зависело от многих обстоятельств. Пока он только избежал угрозы свержения и сумел сохранить свой титул. Будущее оставалось неопределенным и тревожным. Но юность окончилась, предстояла борьба за самостоятельность.

Глава 3

Борьба за выживание

1047–1060 годы – еще один важнейший период в истории Нормандии. Сумбур политических событий, кажущихся на первый взгляд случайными, может ввести в заблуждение. Но при более внимательном рассмотрении оказывается, что все они были логически связаны между собой и оказали огромное влияние на будущее.

В течение этих четырнадцати лет в Нормандии почти непрерывно шла гражданская война. В 1047 году начался крестьянский мятеж, который представлял прямую угрозу герцогской власти. В 1053–1054 годах герцог столкнулся с новым кризисом. На этот раз ему противостояли не только влиятельнейшие нормандские магнаты, но и сам король Франции. Вообще до 1054 года жизнь Вильгельма Завоевателя постоянно находилась под угрозой, и лишь к 1060 году его положение стало достаточно прочным.

Необходимо подчеркнуть, что речь идет именно об особом историческом периоде с четко определенными временными границами, началом которого можно считать победу в битве на Валь-э-Дюне. Она положила конец анархии, угрожавшей Нормандии в первые годы правления ее юного герцога, и дала в его руки реальные рычаги власти. Но произошедшее на берегах Орна, как оказалось впоследствии, было лишь одним из многочисленных эпизодов борьбы за выживание и самостоятельность, которую пришлось вести Вильгельму почти непрерывно в последующие годы. Причем речь шла не об отдельных мятежах, а о долгосрочном кризисе, продолжавшемся с 1046-го по 1054 год. Угроза единству Нормандии никогда не была столь реальна, как в то время. Напряженность начала спадать только после 1054 года. Уверенность в том, что этот труднейший этап преодолен, появилась только в 1060 году после смерти короля Франции и графа Анжуйского.

Нормандия 1066 года по своему внутреннему и внешнему положению так разительно отличалась от Нормандии 1046 года, что может показаться, будто произошедшие изменения свершились сами по себе, без особого напряжения. Но это не так. В борьбе, развернувшейся в этот период, герцогская корона Вильгельма II была не единственной ставкой. Молодой герцог, безусловно, играл главную роль в разыгравшейся политической драме, но от ее финала зависела не только его судьба. Противоречия между Верхней и Нижней Нормандией заявили о себе мятежом 1047 года и были политически урегулированы только к 1060 году. Тогда же разгорелось противоборство между Нормандией и Анжу за доминирование в Северо-Западной Галлии. Наконец, в это же время произошли изменения в отношениях между нормандским герцогом и французским королем. И это было событие такого масштаба, что его с полным на то основанием можно назвать поворотным моментом истории. Его непосредственное влияние ощущалось еще многие годы, вплоть до того момента, когда граф Анжу стал королем Англии Генрихом II. На первый взгляд беспорядочные, но внутренне между собой взаимосвязанные события данного периода требуют самого внимательного изучения. Основная сложность ситуации заключалась в том, что Нормандии предстояло преодолеть кризис, который на первых порах вызвал эти события к жизни, а позже превратился в одно из их следствий. И то, как эта проблема была разрешена, сказывалось на судьбах Нормандии, Анжу, Франции и Англии еще на протяжении полутора столетий.

Итак, несмотря на победу в битве на Валь-э-Дюне, герцог Вильгельм не мог чувствовать себя в безопасности в собственных владениях. Она не привела к восстановлению мира в Нормандии. Войска короля Генриха ушли, а междоусобица продолжалась. Немаловажную роль в этом сыграло то, что большинству предводителей мятежников удалось спастись. И уже одно это представляло угрозу для герцога. Нет точных сведений о судьбе Раннульфа Авраншского, но известно, что он не был лишен виконтства и передал его своему сыну. Нижель Котантенский оказался в более тяжелом положении, но и его наказали довольно мягко. Он провел несколько лет в качестве изгнанника в Бретани, но потом вернулся. Известно, что к 1054 году он вновь обосновался в своих нормандских владениях, и вскоре ему вернули практически все ранее конфискованные земли. Ги Бургундский, хотя и был ранен, сумел увести с поля боя довольно большой отряд и быстро укрепился в своей Брионской крепости.

Чтобы упрочить результаты победы на Валь-э-Дюне, герцогу Вильгельму было необходимо безотлагательно взять Брион. То, что ему не удалось это сделать сразу, имело далекоидущие последствия. Но Вильгельм осознавал не только важность стоящей перед ним задачи, но сложность ее выполнения, и поэтому подготовка к атаке затянулась. На обоих берегах Риля начались подготовительные работы. В первую очередь были построены деревянные штурмовые башни, под защитой которых можно было бы максимально близко подойти к стенам крепости и преодолеть их. Однако это не помогло. Осада длилась три года и представляла серьезную проблему для герцога, поскольку отвлекала его от борьбы за укрепление своей власти и единства герцогства. Пока Брион держался, он не мог чувствовать себя спокойно, так как по соседству с этим замком находились земли его потенциальных противников, а за его стенами – человек, который мог возглавить новый мятеж. Во время осады герцог Вильгельм почти постоянно был со своими войсками. По крайней мере, нет ни одного указания на его пребывание в каком-либо другом месте Верхней Нормандии между 1047-м и 1049 годами. Не исключено, что в это время из-под его контроля вышел даже Руан. Герцог оказался в довольно щекотливом положении. Он был отрезан от самой богатой части своих владений. А в их центре находилась не признававшая его власти сильная крепость. Судя по всему, только в начале 1050 года, после того как Ги сдался и был выслан за пределы Нормандии, Вильгельм II смог вернуться в собственную столицу.

Фактически в течение этих трех лет власть герцога распространялась только на Нижнюю Нормандию. Но в этом, как ни странно, был положительный момент. Проведя столь продолжительное время в той части своих владений, которая отличалась наибольшей оппозиционностью по отношению к власти руанских графов, он осознал, что эти земли могут стать звеном, объединяющим Нижнюю и Верхнюю Нормандию, противоречия между которыми постоянно угрожали политическому единству герцогства. Во всяком случае, именно в этот период Кан начинает приобретать все более заметное значение. К концу первой четверти XI века в месте слияния Орна и Ордона возникает целый конгломерат сельских поселений. Проведение здесь в 1047 году собора, утвердившего правило Божьего мира, было своего рода признанием важности этого региона. Оценивший его стратегические и коммерческие возможности, Вильгельм предпринял меры, стимулировавшие рост городского населения. Кан стал одной из его главных резиденций. Здесь были возведены каменные стены и крепость. До наших дней сохранились два заложенных при нем великолепных собора. Кан, не будучи центром епископства, превращается во второй по величине город Нормандии уже при жизни Вильгельма Завоевателя. И то, что это произошло, заслуга самого герцога. Весьма примечательно, что и похоронен он был впоследствии не в Руане или Фалэзе, а именно здесь. Бурное развитие Кана наглядно свидетельствовало об успехе курса герцога Вильгельма на политическое единство Верхней и Нижней Нормандии.