Книга В смертельном бою. Воспоминания командира противотанкового расчета. 1941-1945 - Готтлоб Бидерман

23 сентября крупные силы русской пехоты неожиданно атаковали наш батальон. Мы смогли отбить атаку, понеся небольшие потери, и противник был отброшен, оставив на поле боя несколько легких полевых орудий и множество стрелкового оружия. Мы оставались на наших позициях, пока не поступили сведения о том, что противоположный берег Днепра был очищен от войск противника. Нашей дивизии было приказано выдвинуться в этот сектор.

По окончании боев к югу и юго-востоку от Киева были подсчитаны все возраставшие потери наших войск. Потери каждой роты в среднем составили от 15 до 20 процентов их состава, а каждая пехотная рота 437-го пехотного полка за два предыдущих месяца в среднем потеряла 4 человека убитыми, 2 – пропавшими без вести, 4 – ранеными и 2 – больными, итого – 22 человека. Численность нашей противотанковой роты до начала операции составляла от 100 до 120 человек.

Состояние боевой техники и оружия оставалось относительно неплохим. Сказалось то, что во время прохождения нами основного курса боевой подготовки нам постоянно вдалбливали в голову мысль о необходимости содержать в хорошем состоянии материальную часть. Поставки продовольствия и снабжения из тыла в войска стали весьма условным понятием, поэтому войска учились снабжать себя всем необходимым за счет завоеванной территории и захваченных ресурсов противника.

С началом сезона распутицы фронтовые подразделения быстро уяснили для себя, что русские телеги с запряженными в них лошадьми более надежны, чем тяжелые, рассчитанные на мощеные дороги конные повозки нашей армии. Все больше использовались русские повозки с запряженными в них лошадьми из числа захваченного трофейного имущества или зачастую без разрешения реквизированные, вопреки не допускающим отклонений инструкциям, у гражданского населения.

Наша 14-я противотанковая рота потеряла два тягача «шенилетт», подорвавшихся на минах, двигатели и гусеницы остальных тягачей получили повреждения или были изношены. Несмотря на усилия наших ремонтников, достать запчасти стало невозможно, хотя в поисках их мы обшарили территорию протяженностью до ста километров в тыловых районах армии и корпуса.

Солдаты и офицеры стали мастерами по части самообеспечения. В конце августа и начале сентября наша рота попыталась поставить на ход и задействовать трофейные грузовики. Из огромного количества захваченной боевой техники противника, брошенной отступающей армией, особенно в районе боев возле Канева, наши войска смогли собрать значительное число пригодных к эксплуатации транспортных средств. Командир роты захватил полный горючего топливозаправщик, значительно увеличивший наши запасы «черного», или неучтенного, горючего.

Русские располагали большим количеством надежных в эксплуатации тяжелых грузовиков «форд», а также грузовиков производства ЗИС. Из этих двух типов грузовиков, скорее всего, состоял весь их арсенал, которым располагал противник, и мы всегда по мере возможности предпочитали «форд» американского производства, так как многие запасные части в случае необходимости можно было найти.

За счет того что мы таким образом брали трофеи и использовали их, в состав нашей армии, как оказалось, входили транспортные средства всех типов и разновидностей, собранных с половины территории Европы. Иногда было невозможно разыскать даже простейшие запчасти. Мы все больше завидовали несложной системе снабжения русских. Хотя их арсенал оружия и боевой техники не был столь разнообразным и специализированным, как наш, то, что у них имелось, было надежно, и почти везде могло осуществляться материально-техническое обслуживание.

Как и в любой армии, одной из самых главных тем дискуссий была доступность и качество еды. Наша ротная полевая кухня могла творить чудеса, пока наше снабжение было в состоянии доставлять нам все самое необходимое.

Во время одного из моих визитов на полевую кухню ротный повар с гордостью показал мне пещерку, где на длинных рейках висели сотни колбас и кусков копченого мяса. Я передал повару несколько трофейных советских медалей и пистолетов в качестве подарков для личного состава кухни, и впоследствии нам всегда было гарантировано нечто более существенное, чем стандартный рацион.

25 и 26 сентября основная часть дивизии покинула прежний район боевых действий на западном берегу Днепра. Вновь длинные колонны серого цвета, изгибаясь, двинулись маршем на юг по пересеченной местности. Вражеские войска, упорно сопротивлявшиеся нам в течение последних недель, казалось, исчезли без следа перед нашим наступлением.

В течение октября дивизия наступала на Украине, разукрашенной великолепием осени. Мы двигались в направлении Кременчуга, и это означало для нас, что город Одесса на Черном море все еще не взят. По войскам ходили слухи о том, что нам и румынским частям предписано ее захватить.

17 октября мы узнали, что Одесса пала. Дивизия повернула на юго-восток и получила распоряжение идти на Николаев. По пути мы пересекли район этнических германских поселений, которые были основаны по указу российской императрицы Екатерины Великой около 200 лет назад. Здесь мы легко узнали места, названные в честь Карлсруэ, Вормса, Шпейера, Геленталя и других городов нашей родины. Мы встретили лишь женщин, детей и несколько стариков, так как советские власти депортировали всех мужчин призывного возраста.

В простом, но чистом и крепком доме я увидел жилую его часть и спальню, которую можно было найти где-нибудь в Пфальце 200 лет назад. Там стояла широкая деревянная кровать, увенчанная большим балдахином; на ней лежали разноцветные подушки. Женщины-крестьянки говорили на диалекте, который сегодня можно услышать в Пфальце. Угощаясь свежим молоком и белым хлебом, мы в такой обстановке чувствовали себя совершенно непринужденно.

Через несколько дней по качающемуся понтонному мосту, который с трудом выдерживал течение, мы перешли реку Буг. Я, вместе с ротным командиром и еще несколькими людьми, имел возможность видеть недостроенные военные корабли водоизмещением около тысячи тонн, стоящие в сухих доках.

Перед нами поставили новую цель – Херсон, и поход продолжался. 25 октября мы вновь переправились через могучий Днепр, воды которого впитали в себя нашу кровь и пот где-то за 100 километров к северу отсюда. Было ясно, что части южной армии впереди нас продвинулись до Азовского моря и что мы должны соединиться с ними и послужить им подкреплением. Вскоре оказалось, что мы приближаемся к западным окраинам мрачной, пустынной местности, называвшейся Ногайской степью.

После тяжелых боев, продолжавшихся с 26 по 28 октября, дивизии 11-й армии пробили узкий перекопский коридор и таким образом открыли дорогу для нашего наступления на Крымский полуостров. Как часть резерва Верховного командования вермахта, 132-я пехотная дивизия была придана армии фон Манштейна. Для того чтобы пробить узкий коридор, было возможно задействовать лишь ограниченный контингент войск, так или иначе, теперь было необходимо пополнить армию для дальнейшего наступления на полуостров и оккупации его.

Продвигаясь вперед по могилам татар, древних защитников Крыма от северных завоевателей, мы вступили в новую зону боев. Нашей дивизии, совместно с 15-й пехотной дивизией, приданной LIV корпусу, было предписано упорно преследовать противника в направлении линии Бахчисарай – Севастополь. Также было необходимо одновременно перерезать дорогу на Севастополь. Передовые подразделения моторизованных частей сосредоточились для атаки.