Книга В смертельном бою. Воспоминания командира противотанкового расчета. 1941-1945 - Готтлоб Бидерман

Позднее до нас дошли слухи о том, что в ту ночь, когда была предпринята атака, учитель деревенской школы и комсомолка Ольга (накануне вечером оба они пели вместе с нами «Стеньку Разина») под покровом темноты незаметно убежали через балку и переплыли через широкую реку. Добравшись до позиций русских, они предоставили советским войскам подробную информацию о нашей дислокации и численности, а затем скрытно провели батальон русских через реку. Место нашего ночлега располагалось возле моста, по которому можно было перейти овраг и попасть в деревню.

Бесчеловечный характер войны на Востоке начал себя проявлять. Тем не менее, никто из нас не мог предвидеть или осознавать, что чувство горечи и ярость русских, вызванные нападением на их страну, станут год от года становиться все сильнее. Значительная часть гражданского населения были не согласны с подобными идеями возмездия, особенно в южном секторе Восточного фронта, где к нам относились сравнительно неплохо. Многие русские солдаты, взятые в плен в самом начале кампании, выражали желание воевать бок о бок с нами против Сталина и советского правительства.

С течением времени советское руководство отказалось от призыва жертвовать собой во имя коммунизма и попыталось воззвать к врожденному патриотизму народа. Защищать Россию-мать от вторжения фашистских оккупантов стало патриотическим долгом каждого без исключения. Так конфликт перерос в войну русского народа против германских агрессоров, а не в борьбу за выживание партии.

К сожалению, жестокие действия русских сравнимы с поведением немецких оккупантов в тыловых районах, далеко позади линии фронта. Из-за крайне жестких действий по отношению к русским для обычного русского человека немецкий солдат стал сторонником презренной, кровавой политической организации и борцом за нее. Благодаря этой доктрине, созданной и проповедуемой в далеком Берлине, в отместку солдатам-фронтовикам совершались многочисленные акты зверства, даже несмотря на то, что мы, фронтовики, не подозревали об истреблении тысяч ни в чем не повинных людей верно служащими системе зондеркомандами[6] или о чрезвычайных мерах, которые применяли «золотые фазаны» национал-социалистической партии для «усмирения» захваченных территорий.

Командиры фронтовых дивизий, а также офицеры на уровне командира полка и батальона были в то время ветеранами, принимавшими участие в Первой мировой войне. Их поведение и методы ведения войны характеризовались безупречной честностью, привитой в офицерском корпусе кайзеровской армии. Необходимо добавить, что за всю кампанию на Востоке я не знал ни одного-единственного случая, когда со сдавшимися в плен русскими солдатами обращались бы не должным образом или не оказали бы раненым русским, захваченным в плен, медицинскую помощь наравне с нами. Во время наступления на Канев пленных посылали в тыл без всякого сопровождения, поскольку каждый имеющийся человек был позарез нужен на передовой. Так или иначе, я уверен, что многие коммунисты и русские патриоты, отправленные таким образом в тыл вместе с толпой других пленных, не упустили возможности удрать и через некоторое время пополнить ряды постоянно растущих партизанских отрядов. Хорошо организованные партизанские соединения станут представлять все большую и большую опасность для наших тыловых районов. В ходе войны народ стал в значительной степени доверять партизанам и поддерживать их, и те повсюду могли найти приют и защиту.

Всю первую половину сентября мы продолжали защищать наши позиции на берегах Днепра, а русские пытались отвоевать западный берег. 14 сентября наши передовые подразделения форсировали реку. После проведения рекогносцировки на одном из днепровских островов к северу от Балыки десант успешно осуществил высадку, и советские укрепления на прибрежных высотах были взяты. Несмотря на упорное сопротивление противника, было захвачено много пленных.

Два дня спустя наша рота, оставаясь в резерве, двинулась вслед за передовыми частями и высадилась на противоположном берегу. Используя смятение войск противника, мы успешно захватили широкий плацдарм, который продолжали расширять другие подразделения, переправлявшиеся через реку и вступавшие в брешь. Немецкие артиллерийские батареи непрерывно вели огонь из Кодорова по позициям противника на противоположном берегу, и одновременно линия огня пролегла по притоку Днепра возле Балыки. К ночи передовые подразделения достигли окрестностей Яшников.

17 сентября получивший пополнение 438-й пехотный полк захватил у ослабленного, но оказывавшего упорное сопротивление противника еще один плацдарм возле Балыки и Решишчева, пытаясь войти в соприкосновение с передовыми частями другого корпуса на дороге, ведущей в Ерковцы. Цель наступления была достигнута к вечеру, когда ликвидировали последние очаги сопротивления.

Мы продолжали рваться вперед, приближаясь к имеющей первостепенное значение дороге, ведущей из Киева в район Ерковцей, перерезая таким образом русским важнейший путь к отступлению. Ночью нам почти не удалось отдохнуть, так как мы закапывались в твердую землю, укрепляя наши позиции. Напряженно работая на влажном воздухе до рассвета, мы взмокли. Со стороны вражеских позиций до нас непрерывно доносились громыхание машин и лязг брони.

В течение всего дня 18 сентября мы продолжали укреплять свои позиции, несмотря на то что на укреплениях противника все стихло и не было замечено большого движения. Когда сгустились сумерки, мы чувствовали себя в безопасности, так как знали, что советские части отошли дальше на восток, оставив лишь группы прикрытия, чтобы сдержать наше наступление.

Внезапно стало светло от разрывов артиллерийских снарядов. Вдоль дороги Рогозов – Переяслав в районе Ерковцей, к северо-востоку от них, между 22.10 вечера и 2.50 ночи было отбито одиннадцать вражеских атак. На рассвете стали видны бесчисленные трупы, одетые в защитно-коричневую форму, грудами лежавшие перед нашими позициями. От горящей бронетехники к небу поднимались клубы черного масляного дыма.

До нас дошли сведения, что несколько моторизованных частей противника были полностью уничтожены, а штаб полка с гордостью предоставил нам список захваченной боевой техники: 16 станковых и ручных пулеметов, 6 тяжелых артиллерийских орудий, 9 грузовиков, 2 санитарные машины и 6 тягачей. Было взято в плен 400 человек, а к 19 сентября их число увеличилось до 800. Несколько отрядов 436-го пехотного полка, которым было приказано очистить восточный берег от оставшихся войск противника, также выполнили задание с небольшими потерями.

В течение следующих нескольких дней, прочесывая берега Днепра, мы захватили более тысячи пленных. Убежденные в том, что Советский Союз потерпел поражение в войне, дезертиры угоняли лодки и под покровом темноты переправлялись через Днепр, пытаясь дистанцироваться от Красной армии. Одетые в лохмотья люди, которые в одиночку или небольшими группами приближались к нашим позициям с поднятыми руками, стали привычным зрелищем. Наша уверенность в том, что война закончится до наступления морозов, продолжала расти.