Книга У нас всегда будет Париж - Рэй Брэдбери

– Ну…

– Разве не так? – гневно спросила она.

– Да, но люди будут оплакивать сам замысел, а не его воплощение.

– Им будет не хватать именно воплощения, которое они считают настоящим. И если они так считают, значит, так и есть, а ты, милок, глуп еще, – парировала маменька.

– Бесполезно, – сказал Эд и снова повернулся к Энни. – Послушай, Энни, это твоя свекровь, и ее не могут звать маменькой Перкинс. Она твоя свекровь.

Он медленно и весомо чеканил слова.

– Было бы неплохо, – подхватила его мысль Энни. – Мне это по душе.

– И я бы не отказалась, – сказала маменька. – Со мной и не такое бывало.

– Ну что, теперь мы договорились? – вмешался Эд, удивившись своему внезапному успеху. – Энни, она твоя свекровь?

– Да.

– И вы вовсе не маменька Перкинс, ведь так, мадам?

– Это что – какой-то сговор, игра или загадка? – спросила Энни, глядя на маменьку.

Маменька улыбнулась.

– Если тебе нравится так думать, то да.

– Но послушай… – возразил Джо.

– Заткнись, Джо. Ты все испортишь.

И Эд тут же обратился к Энни и маменьке:

– Так, повторим все сначала. Она твоя свекровь, и ее зовут маменька Тиллер.

– Маменька Тиллер, – повторили они.

– Давай-ка потолкуем с глазу на глаз, – сказал Джо и вытащил Эда в коридор.

Там он прижал его к стене и стал грозить ему кулаком.

– Ты что, совсем сдурел? Я не желаю, чтобы она здесь оставалась. Мне нужно от нее избавиться. Ты только подыграл Энни. Теперь она на стороне этой старой ведьмы!

– Подыграл? Ну ты и псих. Наоборот, я помог ей, им обеим. И вот благодарность!

Эд попытался вырваться.

– Утром пришлю тебе счет.

Он гордо зашагал по коридору.

Джо не сразу решился вернуться в комнату. О боже, молил он, помоги мне.

– А, это опять ты, – сказала маменька, закатывая банку с солеными огурцами.

В полночь и за завтраком гостиная снова была пуста. Во взгляде Джо заиграло лукавство. Он посмотрел на радиоприемник и провел по нему дрожащей рукой.

– Не прикасайся! – закричала жена.

– Ого, – удивился он. – Так это здесь она прячется по ночам, а? Здесь! Вот ее гроб, здесь эта проклятая старая кровопийца будет спать до завтрашнего дня, пока ее не выпустят отсюда по расписанию!

– Не трогай радио, – истошно завопила жена.

– Сейчас я с ней разделаюсь.

Он схватил приемник.

– Как убить ведьму? Серебряной пулей в сердце? Распятием? Волчьей отравой? Или достаточно нацарапать крест на мыльнице? Как ты считаешь?

– Отдай!

Энни бросилась к нему, чтобы выхватить приемник. В беспощадной схватке они перетягивали из стороны в сторону электрическую коробку, вклинившуюся между ними.

– Вот так! – крикнул Джо.

Он швырнул радиоприемник на пол. А потом стал топтать и пинать, пока не раздробил на мелкие обломки. Набросившись на чудом уцелевшие лампы, он подхватил их с пола и расколошматил вдребезги. После этого он смел все осколки в мусорное ведро, а жена неистово металась по комнате, обливалась слезами и билась в истерике.

– Она мертва, – торжественно провозгласил он. – Мертва! Черт побери! Я ее прикончил.

Его жена заснула в слезах. Он пытался ее успокоить, но она была настолько взвинчена, что даже не позволила к себе прикоснуться. Она тяжело переживала смерть.

Утром она не сказала ему ни слова. В холодном отчуждении он съел свой завтрак, рассчитывая, что к вечеру все уладится.

На работу он опоздал. Пройдя между рядами машинисток, которые усердно стучали по клавишам, он заспешил по длинному коридору и наконец оказался в приемной своего офиса.

Бледная секретарша стояла у стола, прижав ладони к губам.

– Ох, мистер Тиллер, как хорошо, что вы пришли, – выдавила она. – Там, – указала она на дверь, ведущую к нему в кабинет, – ужасная назойливая старуха. Заявилась прямо сюда и… – Подбежав к порогу, она распахнула дверь настежь. – Вот, полюбуйтесь!

У Джо внутри все перевернулось. Он перешагнул порог кабинета и захлопнул дверь. Развернувшись, он столкнулся нос к носу со старухой, которая ожидала его появления.

– Как вы сюда попали? – возмутился он.

– Прежде всего, доброе утро, – рассмеялась маменька Перкинс, сидя в его вращающемся кресле и чистя картошку; ее аккуратные черные туфельки поблескивали в лучах солнца. – Заходи. Я решила, что твои служебные дела нужно привести в порядок. И уже начала работать в этом направлении. Теперь мы компаньоны. У меня богатый опыт в деловой сфере. Я спасла немало компаний, которым грозило банкротство, немало супружеских пар, оказавшихся на грани разрыва, немало человеческих жизней. Ты как раз мой клиент.

– Вон отсюда, – сказал он без всякого выражения, практически не раскрывая рта.

– Ну же, парень, выше нос. Мы в два счета поправим твои дела. Позволь старушке пофилософствовать, и она подскажет тебе, как…

– Вы слышали, что вам сказано? – резко перебил он. – Неужели недостаточно того, что вы доставили мне массу неприятностей дома?

– Кто? Я? – Она покачала головой. – Скажешь тоже! Я же никогда не бывала у тебя дома!

– Это ложь! Вы пытались разрушить наши отношения с Энни!

– В этой конторе я работаю уже полгода, – сообщила она.

– Раньше я вас здесь не видел.

– Да я на одном месте не сижу. Так, наблюдаю. Заметила, что дела у тебя идут неважно, и надумала дать тебе пару дельных советов. Как раз то, чего тебе не хватает.

И вдруг он понял, в чем дело. Маменек было две. Одна здесь, а другая дома. Две? Нет, их миллион. В каждом доме – своя. И ни одна из них не знает о существовании других. Все они разные, как будто созданы отдельным сознанием тех, кто далеко.

– Все ясно, – сказал он. – Значит, берешь на себя мои обязанности, преследуешь меня, ведь так, старая чертовка?

– Ну и выражения, – фыркнула она, раскатывая пухлыми руками желтоватое тесто для пирога на его зеленом гроссбухе.

– Кто? – зарычал он.

– Ты о чем?

– Кто этот предатель, который работает в нашей конторе? – завопил он. – Кто здесь тайком слушает вашу передачу?

– Много будешь знать – скоро состаришься, – ответила она, посыпая тесто корицей из его чернильницы.

– Момент!

Ринувшись из кабинета, он чуть не снес дверь, выскочил в приемную, пробежал мимо своей секретарши и оказался в просторном заде, где сидели машинистки.