Книга Солнце и ветер - Жюли Кошка

* * *

У Стивена из головы не выходило то, что Дели постоянно рисует его портреты, и не давал покоя вопрос, что она чувствует к нему. Все это распаляло его еще больше и приносило еще больше мучений физических и душевных. Стивен пытался определить природу своих чувств, своего влечения. Как заправский психоаналитик, он копался в своих детских и подростковых воспоминаниях и впечатлениях, но ничего там не находил. Самой младшей девочке, которая ему не на шутку понравилась, было четырнадцать лет, да еще при том, что самому ему в ту пору едва перевалило за тринадцать. Это было в школе, звали ее Бертой, она училась в старшем на год классе и они вместе участвовали в постановке сказки Шарля Перро «Золушка». Берта, конечно же, была Золушкой, ну, а он на третьих ролях, в массовке. И при этом жутко завидовал парню, который играл Принца. Все остальные его девушки, если даже и оказывались младше его, то не на много. А на девочек-подростков он, вообще, никогда не заглядывался. Максимум на что его хватало, когда он видел красивую девочку – это подумать, что из нее со временем, должно быть, получиться очень красивая девушка и женщина.

Дели же он любил всегда, всегда дорожил их взаимоотношениями, их дружбой. Но эти чувства скорее походили на отцовские. И что произошло потом, он не понимал и не находил никакого объяснения.

Был выходной. Стивен поднимался к себе. Накопилось много печатной работы, и он планировал основательно заняться ей. Он уже подходил к своей комнате, как вдруг дверь ванной распахнулась и оттуда вышла Дели. Стивен знал, что она принимает душ, но ее появление все же оказалось неожиданным. Он остановился. Дели была в его рубашке. Когда Стивен привез ее к себе, то оказалось, что в гардеробе девочки (все вещи он укладывал сам) ничего домашнего и удобного нет. И тогда он отдал пару своих рубашек, которые ей, видимо, приглянулись, и она всегда надевала какую-нибудь из них после душа, да и просто ходила в них дома, сочетая со старенькими джинсовыми шортами или льняными бриджами. Сейчас она была в одной рубашке, которая едва доходила ей до середины бедер. Плотная ткань слегка намокла, и сквозь нее просвечивали чуть заметными темными кружочками соски уже наметившейся, но еще небольшой груди. Рукава были закатаны почти до локтей, а расстегнутый верх открывал тонкую шею и ложбинку внизу нее с прилипшим колечком локона, а также розоватый треугольник кожи в глубоком вырезе, который Дели пыталась уменьшить, застегнув еще одну пуговицу, но непослушные спиральки волос лезли под пальцы, мешая справиться с задачей. Босая, с уже вытертыми полотенцем, но еще влажными волосами, лавиной не расчесанных колечек спадающими на плечи, утопающая в этой большой белой рубашке, она казалась особенно хрупкой и какой-то сказочно нереальной, будто русалочка, которая только что избавилась от своего рыбьего хвоста и вышла на берег. Дели, занятая пуговицей, не сразу заметила его. Она сделала пару шагов в сторону своей комнаты и, только почти уткнувшись в грудь Стивена, поняла, что он здесь. А Стивен, стоявший у нее на дороге, не сдвинулся с места. Вопросительный взгляд ее серо-голубых глаз встретился с его взглядом. Солнечные лучики и серо-голубая нежность охватили его своим теплом, и надежно выстроенная плотина стала рушиться. Он начал терять ощущение реальности. Его мир лишался точки опоры, так надежно поддерживаемой и оберегаемой все эти недели. Тело отказывалось слышать истошные, но уже глохнущие, призывы разума. Сердце бешено билось, в висках стучало. Его желание брало верх, неистово вырываясь из оков благоразумия. Дыхание перехватывало. Не осталось ни одной мысли, ни одного проблеска рассудка. Были только она, Дели, и его сумасшествие. Он почти не осознавал, что делает. Стивен легко подхватил Дели на руки и посадил на невысокий комод, который стоял в коридоре. Ваза с высушенными цветами, стоявшая на нем, полетела на пол, но Стивен даже не заметил. Он прижал девочку к стене. Стивен чувствовал ее тело, напряженное, хрупкое, желанное, он видел ее глаза, глубокие, огромные, удивленно-испуганные, но теплые, солнечные, глаза его Дели, самые дорогие, самые любимые, единственные. Он тонул в них, уходил в их волшебную озерную голубизну. Он ощущал ее юную нежную кожу под своими пальцами, ладонями – острые коленки, бедра, покорно позволившие прижать их к его бедрам. Влажные колечки ее волос охлаждали горящее лицо, запах сирени пьянил и заставлял сладостно задыхаться. Его губы трепетно скользили по ее лбу, глазам, щекам, наконец, нашли ее губы, и поцелуй, тот поцелуй, вновь повторился. Он был такой же, как тогда – лишь прикосновение и сплетение дыханий. Девочка почти не отвечала, а Стивен снова боялся спугнуть это хрупкое, воздушное, упоительное счастье. Он нежно, одним касанием поцеловал подбородок и стал спускаться губами по шее к плечу, а оттуда к груди. Так и не застегнутая пуговка позволила почти добраться до темного соска, уже открывшегося в глубоком вырезе рубашки. Но тут Стивен почувствовал толчок.

– Стив! – раздался голос Дели, срывающийся и взволнованный. Девочка пыталась освободиться.

– Стивен!

Он вздрогнул. Дели никогда его так не называла. В голосе были мольба и отчаяние.

Стивен выпрямился и посмотрел ей в глаза. Реальность начала возвращаться. Лицо девочки было испуганным и растерянным. Дрожащими руками она натянула рубашку на обнаженное плечо. Стивен отдернул руки с ее бедер. Дели поспешно запахнула низ рубашки, чтобы хоть как-то прикрыть ноги, и, оттолкнув Стивена, рывком спрыгнула с комода. Она кинулась к себе в комнату и захлопнула дверь. А Стивен остался стоять, пытаясь понять, что произошло и, как он мог такое сделать.

* * *

Стивен, наконец-то, достиг парка и по центральной аллее сразу направился к озеру. Под большим старым дубом стояла деревянная скамейка, и на ней Стивен увидел фигурку Дели, маленькую, беспомощную, съежившуюся от холода. Он остановился. Девочка сидела к нему почти спиной, обхватив себя руками, и смотрела на озеро. Вода отражала неспокойное серое небо и была покрыта рябью от холодного зимнего ветра. Казалось, будто по поверхности озера пробегает дрожь. Дели не видела его. Стивен тихо двинулся вперед. Он не знал, как она воспримет его появление, может, опять попытается убежать. Она все-таки натянула капюшон и сквозь толстую ткань вряд ли слышала его бесшумные шаги. Стивен подошел к скамейке и остановился чуть позади.

– Дели, – почти шепотом позвал он. Девочка по-прежнему сидела неподвижно.

– Дели, – чуть громче произнес Стивен. Она вздрогнула и повернула голову в его сторону. Губы посинели от холода, подбородок подрагивал, а глаза были покрасневшими и припухшими от уже высохших слез. Она не стала убегать, даже не пошевелилась, она просто неотрывно смотрела ему в глаза изучающим, пытающимся что-то понять взглядом. Стивен вдруг заметил, что она не переставая дрожит. Сколько она здесь просидела – два, три часа? Он уже потерял счет времени. Сорвав с себя пальто, он шагнул к девочке и накрыл ее, а потом стал надевать на нее прихваченные им шарф и шапку.

– Дели, прости меня… прости, Котенок… слышишь, прости…

Он аккуратно убирал волосы с ее лица, поправлял шапку, наматывал шарф на шею. Дели опустила глаза. Она не сопротивлялась и не помогала ему.

– Девочка моя, я с ума схожу все эти месяцы, что ты здесь… Я не знаю, что со мной, я не знаю, что делать…