Книга Зловещая лесопилка - Лемони Сникет

Наконец Вайолет повернулась к Солнышку и вынула из ее волос веревочное волоконце — сделала то, что сделала бы их мать. Старшая Бодлер уже в который раз вспомнила про обещание, данное ею родителям сразу после рождения Солнышка. «Ты старший ребенок в семье Бодлеров, — сказали тогда ее родители. — И, как старшая, ты всегда будешь в ответе за младших. Обещай нам, что всегда будешь о них заботиться и следить, чтобы с ними не случилось никакой беды». Вайолет, конечно, знала, что, говоря так, родители не могли и представить себе, что беды, которые выпадут на долю ее брата и сестры, будут столь вызывающими — здесь это слово означает «столь явно, явно ужасающими», — и все же у нее было такое чувство, как если бы она не сдержала данного родителям обещания. Беда с Клаусом случилась, и Вайолет не могла избавиться от чувства, что именно она должна его из этой беды вызволить.

Мастер Флакутоно что-то прошептал Клаусу, тот медленно подошел к станку, из которого торчали трубки, и взялся за рычаги. Мастер Флакутоно кивнул и снова громыхнул кастрюлями.

— Начать штамповку! — сказал он своим устрашающим глухим голосом.

Сестры не имели ни малейшего представления о том, что Мастер Флакутоно имел в виду под штамповкой, и подумали, что, может быть, всем почему-то придется подпрыгивать на досках, как будто топчешь муравьев. Но оказалось, что это больше похоже на то, как штампуют книги в библиотеке. Рабочие поднимали связку досок и устанавливали ее на специальную платформу, а станок с оглушительным грохотом — штамп! — опускал на нее громадный плоский камень, оставляя на верхней доске выведенную красными чернилами метку «Лесопилка „Счастливые Запахи"». Потом все должны были дуть на штамп, чтобы он поскорее высох. Вайолет и Солнышку очень хотелось узнать, понравится ли людям, которые будут строить из этих досок себе дома, что на стенах их жилищ красуется название лесопилки. Но им еще больше хотелось узнать, где Клаус научился управлять штамповальным станком и почему Мастер Флакутоно поставил к нему их брата, а не Фила или какого-нибудь другого рабочего.

— Вот видите? — сказал Фил из-за связки досок. — С Клаусом все в порядке. Он отлично управляет станком. Все это время вы зря беспокоились.

Штамп!

— Может быть, — с сомнением проговорила Вайолет, дуя на букву «Л» в слове «Лесопилка».

— Я же вам говорил, что штамповка — самая легкая часть в лесопильном процессе… — сказал Фил.

Штамп!

— …От дутья немного потрескаются губы, вот и все.

— Виро, — сказала Солнышко, что означало нечто вроде: «Это верно, но я по-прежнему беспокоюсь за Клауса».

— Умница, — сказал Фил, ошибочно истолковав ее замечание. — Я ведь вам говорил, смотрите на хорошую сторону.

Штамп… крах… аах!

Не договорив, Фил вскрикнул и упал, его лицо побледнело и покрылось потом. Из всех ужасных звуков, какие приходилось слышать на лесопилке «Счастливые Запахи», этот был самым ужасным. Оглушительное буханье штамповального станка оборвали не менее оглушительный скрежет и пронзительный крик. Со штамповальным станком случилось что-то невероятное, громадный плоский камень опустился не на связку досок, куда ему следовало опуститься. Почти всей своей массой камень рухнул на веревочный станок, превратив его в груду обломков. А краем камня придавило ногу Фила.

Мастер Флакутоно выронил из рук кастрюли и, подбежав к штамповальному станку, оттолкнул от него потрясенного Клауса. Щелкнув выключателем, Мастер Флакутоно снова поднял камень, и все столпились посмотреть на причиненные повреждения. Клеточная часть веревочного станка разбилась, как яйцо, а сама веревка размоталась и перекрутилась. Я просто не в состоянии описать гротескное и ужасающее зрелище — слова «гротескное» и «ужасающее» здесь означают «искривленное, перекрученное, перепачканное и окровавленное», — какое являла собой нога бедного Фила. При взгляде на нее Вайолет и Солнышко чуть не стошнило, но Фил поднял на них глаза и слабо улыбнулся.

— Ну что ж, — сказал он, — это еще не так плохо. Левая нога у меня сломана, но хоть правая осталась при мне. Можно сказать, повезло.

— Вот это да! — пробормотал один из рабочих. — А я-то думал, он скажет: «Аааааа! Моя нога! Моя нога!»

— Если бы мне кто-нибудь помог встать, — сказал Фил, — уверен, что я мог бы вернуться к работе.

— Не говорите ерунды, — сказала Вайолет. — Вам надо в больницу.

— Она права, Фил, — сказал другой рабочий. — У нас с прошлого месяца остались купоны с пятидесятипроцентной скидкой на гипс в Мемориальном Госпитале Ахава. Мы с кем-нибудь вдвоем сложимся, и ногу тебе выправят. Сейчас я вызову санитарную машину.

Фил улыбнулся.

— Вы очень добры, — сказал он.

— Это катастрофа! — заорал Мастер Флакутоно. — Самая страшная авария в истории лесопилки!

— Нет-нет, — сказал Фил. — Все отлично. К тому же я никогда особенно не любил свою левую ногу. — При чем тут твоя нога, ты лилипут-переросток, — нетерпеливо перебил его Мастер Флакутоно. — Я говорю о станке! Он стоит непомерных денег!

— Что значит «непомерных»? — спросил кто-то.

— Это слово может означать много чего, — моргая глазами, вдруг сказал Клаус. — Оно может означать «неправильный». Может означать «неумеренный». Может означать «преувеличенный». Но в отношении к деньгам оно скорее всего означает «чрезмерный». Мастер Флакутоно хочет сказать, что станок стоит очень много денег.

Бодлеры-сестры переглянулись и чуть не рассмеялись от облегчения.

— Клаус! — воскликнула Вайолет. — Ты снова объясняешь, что значат слова!

Клаус взглянул на сестер и сонно улыбнулся.

— Кажется, да, — сказал он.

— Нджиму! — воскликнула Солнышко, что означало нечто вроде: «Ты вернулся в нормальное состояние», и была права. Клаус снова моргнул и посмотрел на страшный беспорядок, причиной которого невольно стал.

— Что случилось? — спросил он, нахмурившись. — Фил, что с твоей ногой?

— Ничего страшного, — ответил Фил, морщась от боли. — Просто немного побаливает.

— Ты говоришь так, будто не помнишь, что случилось, — сказала Вайолет.

— Что случилось когда? — нахмурившись, спросил Клаус. — Надо же! Я без ботинок!

— Зато я так отлично помню, что случилось! — завопил Мастер Флакутоно, указывая на Клауса. — Ты разбил наш станок! Я немедленно расскажу об этом Сэру! Ты полностью прервал штамповальный процесс. Сегодня никто не заработает ни одного купона!

— Это несправедливо! — сказала Вайолет. — Это был несчастный случай! И Клауса нельзя было ставить управлять станком! Он этого не умеет! — Тогда пусть поучится, — сказал Мастер Флакутоно. — Ну-ка, Клаус, подними мои кастрюли!

Клаус пошел, чтобы поднять кастрюли, но не успел он к ним подойти, как Мастер Флакутоно вытянул ногу и сыграл с ним ту же шутку, что накануне, и мне очень неприятно говорить вам, что она снова удалась. Клаус снова шлепнулся на пол, очки упали с его носа и завалились за доски, но, что хуже всего, они вновь стали искривленными, треснувшими и безнадежно сломанными, совсем как скульптуры моей приятельницы Татьяны.