Книга Волшебный рассвет - Джулия Тиммон

Сейчас впервые в жизни Эвелин вдруг попыталась поставить себя на его место и ощутила подобие тех чувств, которые, должно быть, испытывал безответно ее любящий Джек. Ей стало до того стыдно, что она медленно вылезла из роскошной ванны, посчитав, что не достойна подобных благ, вытерлась огромным мягким полотенцем, надела халат, вышла в гостиную и опустилась на широкий светлый диван.

Ей очень захотелось повернуть время вспять, перенестись в тот момент, когда Джек впервые объяснился ей в любви — сбивчиво, взволнованно. Теперь она повела бы себя совсем иначе: не смотрела бы на него снисходительно, не молчала бы с безразличным видом, не отвлеклась бы на разговор с позвонившей ей на сотовый Абби…

Сколько ошибок мы совершаем в жизни, подумала Эвелин, рассеянно покачивая головой в такт песни «Шагай этим путем». Как поздно осознаем, что вели себя неправильно, что своим равнодушием, невниманием, глупым высокомерием доставили кому-то боль…

Она попыталась воспроизвести в памяти свою последнюю встречу с Джеком, но не смогла. Он исчез из ее жизни незамеченным. По сути, в том, что этот парень не заронил в ее сердце и искры любви, она была не виновата. Но ведь могла же обойтись с ним по-человечески, более бережно, более мягко.

Лишь придя в спальню и забравшись в благоухающую цветами постель, Эвелин вспомнила, что с обеда не брала в рот ни крошки, и, к своему удивлению, осознала, что ничуть не хочет есть.

Какой странный день, мелькнуло у нее в мыслях. Надо поскорее уснуть. Завтра наступит другой день и я начну новую жизнь. Даже с Барнсом постараюсь больше не препираться. Кто знает, почему он такой раздражительный?

Какие беды пережил в прошлом? Да, точно. Я буду сама вежливость. Так лучше. Надо держать себя в руках, контролировать каждый свой шаг, каждый поступок, тогда по прошествии времени не будет стыдно вспомнить о собственном прошлом.

Она заснула в этот вечер, ощущая себя человеком, которому только что отпустили все грехи.

4

Проснулась Эвелин прекрасно отдохнувшей и бодрой. В первое мгновение вид комнаты, в которой она находилась, ошеломил ее. Но когда многочисленные события прошедшего сумасшедшего дня одно за другим всплыли в памяти, она успокоилась.

Было восемь утра. Эвелин никогда не спала допоздна, даже если никуда не торопилась или всю ночь веселилась на вечеринке. Почувствовав себя страшно голодной, она поднялась с кровати и первым делом отправилась на поиски съестного, справедливо полагая, что в таких номерах, как этот, можно обнаружить все, что ни пожелаешь. Интуиция ее не подвела. В гостиной на журнальном столике красовалась корзинка с экзотическими фруктами и с карточкой с наилучшими пожеланиями от дирекции отеля. Войдя вчера в люкс, Эвелин даже не обратила на нее внимания.

Она приняла душ и, достав из мини-бара бутылочку минеральной воды, устроила себе «домашний» завтрак.

Мысли о Барнсе возникли в голове, едва Эвелин утолила голод. А с ними пришло и воспоминание о принятом вчера решении начать совершенно новую жизнь.

— Буду с ним сама любезность… Нет, не только с ним, но и со всеми остальными, — сказала себе Эвелин, вдевая в пупок кольцо с шариком из медицинской стали.

Но не сдержала данного себе обещания. Забыла о нем, как только вновь увидела Барнса.

Он появился в холле «Меркури» в девять двадцать пять утра. В белоснежной плотно облегающей его внушительный торс футболке и в синих джинсах, с сумкой на плече. Отдохнувший и посвежевший, но с тем же выражением недовольства на гладко выбритом лице.

— Мне бы хотелось приобрести карту города. Где они продаются, вы случайно не в курсе? — Он произнес это с такой интонацией, будто был уверен, что если услышит положительный ответ, то от изумления лишится рассудка.

Эвелин поднялась со стула, решив, что стоя почувствует себя увереннее. Но не успела и рта раскрыть, как взгляд Барнса скользнул сначала по ее груди, на которой, как и вчера, не было бейджа с именем, потом по пупку с кольцом, едва выглядывающим из-под тонкой кофточки на пуговках-бусинах. Эвелин, всегда смелая в выборе одежды, не тушевавшаяся, даже когда кто-нибудь открыто говорил ей, что находит ее внешний вид странным, на этот раз сильно смутилась.

Черт! Как я могла забыть про бейдж! — подумала она в отчаянии. Целый вечер проболтала вчера со Стивом, а о самом главном не упомянула!

Губы Барнса, теперь рассматривающего браслет из бусин на запястье Эвелин, скривились в усмешке.

Эвелин подумала, что он находит ее смешной. И от этого, как ни странно, на душе у нее сделалось настолько гадко, что она медленно опустилась на стул и несколько мгновений не знала, как ей быть.

— Я спросил у вас про карту, — убийственно спокойно напомнил Барнс.

В один миг от всех благих намерений Эвелин не осталось и следа.

— Я слышала, о чем вы спросили, — ответила она, вспыхнув от негодования. — И заметила, как вы рассматривали меня. Вам не кажется, что это верх неприличия?

Барнс рассмеялся.

— А вам не кажется, что для администратора солидного отеля вы выглядите, мягко говоря, не вполне подходяще?

Раздражение волной захлестнуло Эвелин. Она опять вскочила со стула, забыв о смущении, в которое ее привел оценивающе насмешливый взгляд собеседника, и заговорила, свирепо сверкая глазами:

— Как я выгляжу, вас не касается, ясно?

Слишком уж вы высокого о себе мнения. Номер ему подавай с балконом, одевайся, как он скажет! В голове не укладывается!

— Грубиянка, — произнес Барнс с прежним спокойствием. Лишь по вспыхивающим в его глазах искрам можно было догадаться, что он тоже на взводе.

— Хам! — выпалила Эвелин, привлекая к себе внимание только что вошедших в холл двух девушек с коротко стриженными затылками и непокорными прядками спереди, зачесанными набок.

Девушки подошли к стойке и вопросительно уставились на скрестившего на груди руки Барнса.

Тот обвел их рассеянным взглядом и отошел чуть в сторону, к мраморной колонне, молча давая понять, что уступает им место и продолжит разговор с администратором позднее.

Эвелин, еще не пришедшая в себя, глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

— Чем могу быть полезна? — спросила она у девушек вполне доброжелательным тоном.

Те переглянулись.

— Мы хотели бы остановиться в вашем отеле, — сказала более высокая, у которой передние пряди были выкрашены в розоватый цвет.

Все то время, пока Эвелин занималась оформлением, — непритязательные клиентки, скорее всего студентки, попросили поселить их в самом скромном двухместном номере, — Барнс вообще не смотрел в сторону стойки. Эвелин молила Бога, чтобы он ушел отсюда, чтобы нашел карту города где-нибудь в ближайшем киоске, а ее оставил в покое. Она чувствовала, что, если он опять с ней заговорит, даже самым что ни на есть дружелюбным голосом, из нее вырвется настоящий фонтан разбуженного им гнева.