Книга Эльдорадо - не награда - Алексей Лютый

– Это ты на свою Ленку намекаешь? – съязвил Сеня, и омоновец, задохнувшись от негодования, так и не смог придумать, как ему поязвительней ответить.

– У меня Ленка хорошая, – отрезал Жомов и сделал вид, что вопрос на этом исчерпан.

– Ну почему же все красивые обязательно путаны? – лепрекон Ванину жену не знал, поэтому две последние фразы пропустил и продолжил разговор: – Это просто у них сущность такая, а остальные живут как могут. Вон у моего начальника, эльфа, жена такая красивая, что глаз не оторвешь!

– И ты на нее, как я понял, зуб положил? – скабрезно ухмыльнулся Рабинович.

В этот момент Мурзик, видимо, решив, что дальше пойдут такие сальности, о которых в приличном обществе упоминать не следует, решил отвлечь людей от пошлых мыслей. Для этих целей ничего иного, кроме как истошно заорать, пес придумать не смог. Милиционеры, привыкшие к тому, что Мурзик лает только тогда, когда кому-то угрожает опасность, мгновенно схватились за дубинки и принялись оглядываться по сторонам, стараясь понять, откуда исходит угроза. Не найдя ничего подходящего для учинения расправы, Жомов расстроился и вновь посоветовал Сене отвести пса к ветеринару. На что и получил стандартный ответ: «Тебе самому лечиться надо!»

Впрочем, немного развлечься омоновец всё же смог. Едва пес закончил гавкать, как тут же к такси подскочило какое-то волосатое человекоподобное существо и принялось лаять на Мурзика. От такой наглости поначалу все три милиционера просто ошалели, как и сам пес, а затем молниеносная реакция Жомова положила конец этому безобразию. Отстегнув дубинку, Ваня в одно мгновение опустил ее на голову волосатика. А пока тот падал в пыль, выскочил и успел пару раз пнуть его берцами в бок.

– Да прекратите же вы несчастного оборотня мучить! – забыв о том, что и сам в любой момент может схлопотать по зубам, завопил лепрекон. – Он же ничего плохого никому не делает. Просто немного собачий язык понимает, вот и решил с вашим псом пообщаться.

– Ага! Ты еще скажи, что собаки разговаривать умеют, – усмехнулся Жомов, оставив-таки оборотня в покое. (Ой, Ваня, откусил бы я тебе кое-что, да брезгую такие вещи в пасть брать!) – И что ты их язык понимаешь!

– Нет, я не понимаю, – покачал головой Лохич. – А то, что любое существо говорить может, знаю не понаслышке. Кстати, мы уже приехали. С вас сто семьдесят два эльфийских дуката…

– Что-о-о? – услышав последнюю фразу, взревел Рабинович.

– Ой, простите великодушно. Забылся! – залепетал перепуганный возница. – Пока устраивайтесь, а я вас тут подожду. Может быть, еще куда-нибудь захотите отправиться.

Удовлетворенно кивнув, Сеня сначала выпустил из кареты Мурзика, а затем выбрался и сам. Несколько секунд, поджидая, пока остальные путешественники покинут транспортное средство, Рабинович стоял на месте, разминая затекшие от неудобного сидения ноги, а затем двинулся к дверям гостиницы. Путь ему преградил какой-то огромный и абсолютно лысый урод в набедренной повязке на талии, с огромным золотым медальоном на груди и с гигантской дубиной в непропорционально больших кулаках.

– Менты. С Земли. Из двадцать первого века. – Почему-то вопросами эти фразы не звучали. – А ну-ка марш обратно в такси и проваливайте отсюда к…

Закончить фразу гигант не успел. Едва Рабинович понял, что на него самого и на его друзей нагло наезжает какой-то гоблин, как резиновая дубинка сама оказалась у него в руках. Во время прошлых путешествий по вселенным это хоть и грозное, но отнюдь не смертоносное оружие российских милиционеров открыло в себе удивительные свойства: при соприкосновении с металлом «демократизатор» увеличивал силу удара в десятки, а то и сотни раз. Сеня не мог вспомнить, действовала ли дубинка так же и в Эльфабаде… Да что там! Он и не вспоминал. Даже не стараясь понять, кто перед ним, чего он хочет и к каким последствиям конфликт может привести, Рабинович просто, повинуясь инстинктам, врезал что есть силы «демократизатором» прямо в золотой медальон гиганта.

Сначала раздался звон, как от удара по треснувшему колоколу. Затем в груди великана что-то хрустнуло, и он, закатив глаза, плашмя рухнул на спину, едва не выбив головой двери гостиницы. На несколько секунд толпа вокруг эльфийского отеля замерла и замолчала, даже перестав дышать. Затем по ней пронесся вздох – то ли удивления, то ли испуга, Сеня этого так и не понял, – и лишь потом кто-то завопил:

– Тролля убили! Тролля из гвардии Оберона, как муху, прихлопнули-и-и-и!!! – и толпа бросилась врассыпную.

– Ой, мамочки, что же теперь будет?! – всхлипнул лепрекон и спрятался под козлы, на которых сидел. И через минуту перед дверями гостиницы никого, кроме трех милиционеров, пса и поверженного тролля не было.

– А пусть не наезжает, – неизвестно кому объяснил свои действия кинолог.

– А я и не наезжал, – неожиданно проговорил тролль, с трудом пытаясь сесть. – Просто я по-другому разговаривать не умею.

– Ну так сейчас-то ты по-другому говоришь, – констатировал перемены Попов.

– С вами, ментами, чему хочешь научишься, – буркнул тролль, вставая на ноги. – И даже чему не хочешь тоже! Меня Оберон послал, чтобы вас встретить и срочно доставить во дворец.

– Надо было сразу так и говорить, – сухо отрезал Сеня. – И почему такая срочность?

– Так мир эльфов расширяется, – пояснил гигант. – Межмировые переходы из-за этого перестраивать будут. Оберон говорит, что если вы хотите куда-нибудь отправиться, нужно решать сразу. Иначе застрянете в Эльфабаде недели на две.

– А почему Оберон эльфа какого-нибудь не прислал? Лориэля того же? – подозрительно спросил Рабинович.

– Заняты все эльфы. МП-переходы держат, – всё еще постанывая, ответил побитый тролль. – Кроме меня, прислать было некого.

– Ну что же, тогда поехали. Торчать здесь две недели мне нисколько не в кайф, – ответил кинолог и, подхватив пса, забрался в карету. – Давай, извозчик. Да по мостовой!..

И извозчик дал! Едва путешественники забрались в карету, как Лохич так подхлестнул единорога, что тот помчался пулей, только копыта сверкали. Троллю, естественно, места в такси не нашлось. Впрочем, он обошелся и без этого. Гигант так быстро передвигался, что от мчащейся повозки отстал всего лишь на десяток секунд. И, опередив милиционеров, первым подскочил к двери.

– Заходи, странник. Для тебя здесь двери открыты! – прорычал он, а когда Рабинович проходил мимо, чуть слышно произнес: – Только Оберону не говорите, как меня вырубили. С работы сразу же выгонит на хрен!

Во дворце правителя эльфов, в отличие от города, не изменилось ровным счетом ничего. Та же помпезность приема, те же слуги и телохранители у трона. И глядя на них, Сеня подивился, какой же Оберон жлоб. Значит, все эльфы порталы держат, а его личная стража, которая ни на фиг здесь, во дворце не нужна, стоит у трона и прохлаждается. Фавориты, блин!

– Слушайте, времени в обрез. Поэтому давайте без церемоний, – неожиданно для путешественников, полностью нарушив дворцовый этикет, заявил Оберон. – Я вам сейчас службу предлагать не буду. Просто, если захотите со мной ее условия потом обсудить, решайте, куда на экскурсию отправитесь. Кстати, согласие на путешествие вас ни к чему не обязывает. Вы вольны отказаться работать на меня в любой момент. А предоставление вам экскурсии считайте просто жестом доброй воли… Ну так что?