Книга Фантом.Счастливы,как датчане - Малин Рюдаль

«Реалистичный идеализм» часто помогал мне во время трудных испытаний. Я с самой ранней юности мечтала переехать жить в Париж, великую столицу искусства, культуры, гастрономии, философии… красивой жизни. В восемнадцать лет я оказалась в «Городе света» – одна, фактически без языка, с единственным маяком в виде датской кирхи. Что тут скажешь – жизнь оказалась не такой уж прекрасной. И все-таки идеализм меня не покинул, я ХОТЕЛА любить Париж и мечтала, чтобы он меня полюбил. Много месяцев реализм помогал мне выстоять, он был мне опорой, когда я плакала в метро и не понимала ни людей, ни культуру новой страны. Я говорила себе: «Ты молода, неопытна, так что сражение за парижское счастье будет нелегким!» Я работала «за стол и кров» в семье с двумя маленькими девочками. Жила в десятиметровой комнате для прислуги на девятом этаже дома без лифта. Вкалывала с восьми утра до восьми вечера. Моя комфортабельная, уютная, привычная «датская» жизнь казалась чем-то иллюзорным. Четыре месяца спустя мама приехала на машине, чтобы увезти меня в Копенгаген. Она сказала: «Дорогая моя девочка, ты доказала – себе и окружающим – свою силу и храбрость, но быть несчастной вредно для здоровья!» Я отреагировала мгновенно: «Я знала, что будет тяжело, но от своей мечты не откажусь. Я решу, уезжать из Парижа или остаться, только когда почувствую себя здесь счастливой!» Мама поняла и оставила свою дочь, эту «реалистичную идеалистку», ставить опыты над жизнью.

Психотерапевт Сильвия Тененбаум пишет в книге «Далеко ли до счастья?»: «Важнее всего окончательно отказаться от детства и юности, от невозможных иллюзий и мечтаний – они затрудняют развитие вашей личности. Все ваши способности остаются, так сказать, "под паром". <…> Нужно уметь отбрасывать все, что мешает вам принять реальность»[63].

Как-то раз мы с моей мудрой и проницательной подругой обсуждали планы на будущее, делились мечтами, и она сказала: «Жизнь всегда будет бросать нам вызов, но иногда так хочется подумать о чем-нибудь другом!»

Глава 6

Я чувствую себя хорошо, если и у тебя все хорошо
[уважение к другому / солидарность]

Большинство датчан ничего не имеют против высоких налогов и глубоко привязаны к патерналистскому государству. Они счастливы делиться – при условии, что участвуют все.

Копенгаген, разгар Второй мировой войны. Существует легенда, что король Христиан X разъезжал по улицам верхом на лошади со звездой Давида на груди – в знак солидарности со своими подданными-евреями.

Нет ни одной фотографии, ни одного документа, подтверждающего этот красивый героический жест, кроме того, датским евреям никогда не предписывали нашивать на одежду желтую звезду. В основе легенды – телеграмма, опубликованная в Лондоне в 1942 году: «Когда датский король узнал, что немцы хотят заставить евреев носить звезду Давида, он объявил: "Если это произойдет, я приколю звезду к мундиру и прикажу придворным сделать то же самое"». Неважно, миф это или реальность, история свидетельствует, что солидарность – ценность, характерная для культуры и менталитета датчан. Солидарность не только датчан с датчанами, но и со всем миром. Не имеет значения, надевал Христиан X звезду Давида или нет: датчане сделали все, чтобы защитить своих евреев. Движение Сопротивления организовало спасательную операцию, в ходе которой рыбаки переправили в нейтральную Швецию 7200 евреев (из 7800, живших в стране)[64]. Датчане единственные в мире удостоены звания «Нация – Праведник народов мира», которое присваивает Израильский национальный институт памяти жертв Катастрофы и героизма Яд Вашем. Этой чести в Европе удостоены 21 000 человек, проявивших исключительное мужество, благородство и человечность.

Надоело?

Одним из доказательств национальной солидарности является приверженность датчан нашей фискальной системе. В 2012 году был проведен опрос 2000 граждан[65], подтвердивший их привязанность к патерналистскому государству и желание добровольно платить налоги. Семь датчан из десяти считают удовлетворительным баланс между налогами и услугами, которые государство оказывает населению. Такого мнения придерживаются 80 % тех, кто зарабатывает меньше 200 000 крон в год (то есть 27 000 евро), и 40 % тех, чей доход достигает 1 миллиона крон в год (135 000 евро), причем последние составляют всего 1 % населения[66].

Между тем налоговое бремя в Дании – например, в 2012 году – одно из самых тяжелых в ЕС, 48,1 %, тогда как средняя величина сборов в странах – членах ОЭСР составляет 34 % (в 2011 году удельный вес налогов в ВВП Франции равнялся 45,8 %, то есть по показателю налогового прессинга страна занимает второе место)[67]. Предельная норма в 56,2 %, одна из самых высоких в Европе, взимается с годового дохода в 390 000 крон (52 000 евро) и выше, средний годовой доход гражданина Дании составляет 287 000 крон (38 500 евро)[68]. По данным Министерства налогов и сборов, такую сумму налогов платит 14 % населения.

И несмотря на все это… несмотря на все это никто в Дании не кричит «Надоело!». Всего 20 % датчан заявляют, что платят в казну слишком много, 66 % считают, что система налогообложения устроена справедливо… а 12 % вообще полагают, что платят недостаточно![69]61 % датчан признаются, что, если бы в стране вдруг снизили налоги, их бы это ничуть не взволновало. Граждане довольны тем, как государство тратит деньги на общественные службы, образование, здоровье, транспорт.

Мне звонит моя французская банкирша: «Мадам Рюдаль, нам нужно встретиться, и как можно скорее!» Звонок меня немного удивляет – я всегда была очень организованна в денежных вопросах и проблем с банками не имела. Спрашиваю: «Но что случилось?» Она отвечает – значительным тоном: «Я проверила и выяснила, что вы платите слишком много налогов. У меня есть план, как сократить выплаты». «Неужели? У меня совершенно прозрачная налоговая декларация, и я не думаю…» Банкирша настаивает: «Послушайте, мадам Рюдаль, если вы купите собственность на острове Реюньон…» Я останавливаю ее: «Очень мило с вашей стороны, но мне нравится жить во Франции, и я рада, что вношу свой вклад, платя налоги… пусть даже очень высокие!» Она замолкает – наверное, пытается прийти в себя от изумления: «Ха-ха-ха, вы такая забавная, мадам Рюдаль, я слышала много шуток, но такого – никогда!»