Книга Кот, консьержка и другие уважаемые люди - Диляра Тасбулатова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А в окошке сидит толстая, как положено, тетка с прической высокой и внимательно эти документы рассматривает.
И говорит разочарованно:
– Так вы ноги потеряли в Финскую войну?
Старик говорит:
– Ну да.
А тетка ему – торжествующе:
– А это была не война, а кампания!
Старик аж привстал на своей коляске:
– Какая еще, твою мать, компания? С кем компания-то? Ты дура, что ли, совсем?!
Тетка завизжала, прибежал какой-то дядька-начальник и говорит инвалиду так строго:
– За Финскую не положено. Видите – черным по белому: кампания. Не война.
Я говорю, не выдержав:
– А вам часто в компаниях по пьянке ноги отрывают?
Начальник побелел.
– Я не пью (говорит).
– А! (говорю). Правильно! Не пейте: а то, не ровен час, ноги оторвут. В компаниях это случается. Выпил, зазевался, заснул: проснулся – а ног-то и нету!
Старик, хоть ему горько было, засмеялся.
Начальник же побежал наверх что-то выяснять.
Встретила в театре одного знакомого интеллигента – такого, почти пародийного, слишком интеллигентного, изнурительно, как говаривал Чехов, вежливого.
– Ой (говорит интеллигент) – как приятно увидеть тебя, да еще и в театре!
– Ну, ты же в пивные не ходишь (говорю).
А он ужасно наивный. Говорит:
– А ты ходишь?
– Практически я там живу. В пивных.
– А как в театр попала? (простодушно спрашивает он).
– А случайно. У одного алкаша выкупила билет: по-моему, он его у жены стянул. Или свой продал: с женой, наверно, в театр не хотел идти. А хотел пива.
– А кто у него жена?
– А жена – певица. Почти Герзмава. Вот поэтому я и хожу в пивные: там часто мужья певиц билетами торгуют.
– Правда?
– А то!
– Я такое в первый раз слышу.
– Ха! Мало ли че ты в первый раз услышишь! Жизнь (подытожила я общим местом) всегда изощреннее нашего вымысла.
Он внезапно согласился, закивал часто.
– Да (говорит) – оригинально – билеты в театр – в пивной.
– Ты приходи (говорю).
Он подсобрался сразу:
– Куда? (хищно). Адрес?
– Да в любую! Щас в любой пивной билеты в Большой продают!
Мама меня застыдила (она со мной в театре была, я ее специально в оперу вожу) и хотела вмешаться, но я ей не позволила, сделала ей знак молчать.
Мама потом говорит:
– Как тебе не стыдно! Он такой хрупкий, интеллигентный, завтра пойдет в пивную…
– И спросит бармена, нет ли у того билетов в Большой?
– А у него (сказала мама) – раз! – и есть! Ты ведь тоже в пивной нам билеты брала.
Поговорила я тут с одним выдающимся дирижером.
Он иногда до меня снисходит и кое-что объясняет.
Например, что может во время концерта изменить концепцию, и музыканты должны быть готовы: ибо он прямо во время концерта чувствует иную реальность и до нее, извините, возносится.
Ну, в общем, объяснял мне еще, как структурировать симфонию – оказалось, чисто интеллектуально нужно это делать: говорит, что дурак не сыграет ничего, только разве для профанов.
Ну, это все прелюдия, а дальше байка.
Пошел он, короче, в наш Минкульт как-то.
А там стоят какие-то гопники прямо перед Минкультом – с плакатами:
«Оградим Россию от тлетворного западного искусства!»
Дирижер этот заинтересовался (а у него еще внешность такая – красавец, худой, высокий, руки длинные, с длинными пальцами – вид художественный, парижский, он там и живет, а здесь – наездами).
Ну и говорит гопнику, вежливо так:
– От кого вы хотите оградить Россию – от Шуберта, Брамса, Вагнера?
Гопник заморгал глазами (он за три рубля стоит и имен этих явно не слышал).
Дирижер продолжает:
– Так вы, молодой человек, возможно, за то, чтобы аутентично исполняли Чайковского, Скрябина, Шнитке?
Тот опять поморгал глазами и выдавил из себя:
– Мы против того, что ниже пояса!
Дирижер говорит наставительно:
– Тем, что ниже пояса, занимаются проктологи, гинекологи и иногда венерологи. Так что вам нужно там стоять – около вендиспансера, к примеру.
Гопник вдруг говорит растерянно:
– Значит, мы не там стоим?
– Не там (подтверждает дирижер).
Гопник вдруг говорит:
– Ребят, айда, адрес перепутали!
И они сворачивают свои транспаранты и уходят.
Так-то.
Были мы как-то в Большом зале Консерватории.
Пришли послушать Рахманинова.
После антракта на наш ряд начали протискиваться две пожилые интеллигентные дамы.
– Здесь не занято? (спросила одна из них).
– Да вроде нет (откликнулась я).
– А то (вдруг доверительно сказала дама, показав глазами на сидящих чуть поодаль нас двух дядек вполне интеллигентной наружности) сильно пахнет вот от тех двух (!!!).
– Самогоном? (спросила я).
– По-моему, хозмылом (сказала элегантная пожилая дама – видно было, что мы с ней прямо родственные души).
– В буфете продают (невозмутимо сказала я). Самогон из хозмыла, у меня вкус наметанный.
– У них тут что, подсобное хозяйство? (спросила дама, – явно наш человек).
