Книга Искусство скуки - Алексей Синицын

Старик, приподнялся со своей лежанки, и тоже потихоньку заглянул внутрь.

– Божья тварь, – умилённо заметил лорд-пропойца, – ему бы подружку.

О подружке для Цвингли Кристиан никогда не думал. Откуда её было взять? Да и разве найти гениальному щеглу дамочку под стать? А, кроме того, ведь и проносить незаметно в приют две птички было делом немыслимым, а вдруг они в самый неподходящий момент начнут радоваться своему весеннему счастью. Тогда, считай, всё пропало! Но скрипач оценил трогательную заботу старика о его удивительном маленьком друге.

– У меня когда-то кошка была. – Мечтательно из темноты заговорил старик. – Самая настоящая, Кристиан, кошка! – Он даже прыснул от удовольствия, производившегося его собственными воспоминаниями. – А душа у неё была, ну прямо-таки совсем собачья. Бросишь ей маленький сухарик, а она хвать его на лету, был сухарик, и нет. А она грызёт себе, жмурится. Стоило кинуть в коридор маленький каучуковый мячик, как она тут же бежала за ним и приносила его обратно в зубах. И даже скулила почти по-собачьи, когда я уходил из дома. Могла целый день вот так у входной двери просидеть и ждать, пока я вернусь с работы. Даже к еде не притрагивалась. Такая верная кошка была. – Старик замолчал.

– А, что с ней потом стало? – Кристиан почувствовал, что это ещё не вся история.

– А потом, – весело отозвался лорд-пропойца, – она сбежала от меня с одним прощелыгой-котом. – Старик мелко затрясся от смеха, а потом закашлялся. Бродяги тяжело заворочались во сне. – Одина раз потом я их видел, недалеко от дома, – «Тогда у него ещё был дом» – подумал Кристиан, – стал звать её, – заговорил он ещё тише, – «Моти, Моти». – Матильдой её звали.

– А она?

– А она – ноль внимания, как будто и не слышала меня. Так им, с её котом-прощелыгой было хорошо вдвоём. – В голосе старика не было и тени осуждения неблагодарной питомицы.

– Значит, всё-таки она была кошкой, а не собакой? – Осторожно предположил скрипач.

– А кто их разберёт… – Примирительно со всем миром заключил старик. – Кошки собак вскармливают, собаки кошек, если что… Вот, я и думаю, Кристиан, что нет у Бога ни собак, ни кошек, ни людей. Одна на всех только душа больная, заблудшая…

Лорд-пропойца свинтил непослушными руками крышку со своей плоской фляжки немного отхлебнул, и предложил скрипачу. Тот отказался. Вывод старика показался ему немного странным, но очень естественным. Может и впрямь, всё действительно так?

– Ладно, давай спать. Завтра, рано вставать.

Старики часто говорят очевидные вещи, наверное, потому, что остальные ещё не поняли главного – жизнь проста и очевидна…

Если приложить тёплый палец к замёрзшему стеклу, можно сквозь маленький влажный глазок посмотреть на мир. Какой он там, мир за окном? Сильные морозы случались редко, за зиму окошко замерзало всего пару раз. Когда наблюдаешь за ним незаметно со стороны, он совсем другой – озабоченный и чуть растерянный. Она улыбалась, всякий раз заставая его врасплох. И никакой он, на самом деле, не самодовольный и не гордый. Всё это так, напускное. Он, иногда, прямо как человек не знает, что с собой делать, и как себя воспринимать. Его немного даже жалко. А когда, наконец, заметит, что на него смотрят, сердится, пыхтит недовольно, может даже кулаком погрозить: «Я тебе устрою!». Ну, и, случается, иногда действительно устраивает – бывает таким с ней жестоким. А всего лишь из-за чего? Не хочет, чтобы его видели, таким, каков он есть. Вот и вся причина жестокости. Может, и вправду, лучше не злить его, не смотреть?

Странно, почему довольно уже тёплым весенним утром она вспомнила о своих зимних шалостях. Ах, да, старик в клетчатом пончо, похожий на Леонардо да Винчи заблудившегося во времени, или на боцмана давно затонувшего корабля. Она ещё подумала, что ему, должно быть, очень холодно. Сколько всего нужно пододевать в такую стужу, чтобы не околеть. Наверное, бездомный. Агнетта выбежала на улицу, как была, в лёгких брючках и домашнем свитере, захватив с собой старую дублёнку своего бывшего мужа. Ему она всё равно даром была не нужна, а старику бы пригодилась. Может быть, чуть великовата, но это ничего, велика – не мала. Выбежала на улицу, оглянулась по сторонам, а старика уже и след простыл. Прохожие смотрят недоумённо, женщина с мужской дублёнкой в руках, кого-то потеряла. Как будто муж ушёл от неё к другой не два года назад, а вот только сейчас, ухитрился выскочить из дублёнки, подлец, и затеряться в толпе (А что, такие случаи бывали). Она подумала, что выглядит очень глупо, и поспешила обратно, ветер пронизывал до костей.

Ну, так вот, вчера возле бакалейной лавки она снова увидела этого старика. Значит, зиму он всё-таки пережил. Не сумев тогда вручить ему дублёнку, она решила, хотя бы помолиться за него. Точно – он, его ни с кем не перепутаешь. И то же самое клетчатое пончо в жёлто-коричневую крупную клетку на нём, только, вроде даже поновее. Это потому, что весна, подумала Агнетта, глядя на благообразного экзотического старика, стоявшего прямо напротив витрины и внимательно рассматривающего живописные изображения булок, пряников и кренделей. Может пригласить его к себе, напоить чаем? Но, вдруг от него дурно пахнет? Она неприятно поразилась своим мыслям, как может в ней одной умещаться всё это! Тогда выбежала за ним по морозу, хотела согреть, молилась, а теперь испугалась запаха его отчаянной бездомной неустроенности. Разве, у неё не было для него горячей воды и душа? Душа – души… Поразилась, и приглашать старика к себе не стала, а просто подошла и торопливо сунула ему в руки деньги на бакалейщину – возьмите, меня это не обременит.

Мало ли не сделала того, что нужно было сделать? Мало ли на что не решилась, когда нужно было решиться? Сейчас нужно просто собираться, бежать, она опаздывала. Сначала, забрать у Наташи рукопись, потом к парикмахеру, дальше, заехать в офис, потом… потом… Предстояло сделать ещё пару важных звонков, один в Турагентство, а второй, ему? Или лучше подождать, пока сам позвонит? Принять решение, когда весна, когда сходишь с ума, как девчонка, когда всё так… Нужно погадать! Сейчас прибавлю звук, если соседка не успеет постучать в стенку, так и быть, позвоню сама, а если успеет (ещё, примерно, половина песни осталась), тогда, милый Серж, ничего не поделаешь, придётся тебе. Она улыбнулась своей счастливой находке, и с удовольствием крутанула громкость по часовой стрелке, да ещё и сама запела: «The gods may throw a dice. Their minds as cold as ice. And someone way down here. Loses someone dear…». Однако, как ни старалась, за стеной не раздалось ни звука. «Умерла, или за молоком пошла». Агнетта вздохнула, придётся самой, всё самой…

– Ты, всерьёз считаешь, что любую перестановку глав твоего романа местами, суд готов будет признать новым литературным произведением? Роберт, не дури. – Агнетта рассеяно курила.

Ещё только обед, а она чувствовала себя уставшей. А всё потому, что его подопечному горе-литератору пришла в голову эта навязчивая авантюра.

– А как же?! – («Нет, он и вправду сошёл с ума»). – По-твоему, выходит, просто поменять местами главы! Но, это уже будет совсем другая структура композиции! Я тебя умоляю, Агнетт, не будь формалисткой. – Он доверительно склонился к ней через стол. – Разве это не авторская работа? Я же не Флобера перелицовываю, себя, своё детище, плоть от плоти…