Книга Чародей и Летающий Город - Кристофер Раули

– Клянусь богами! – воскликнул юноша. – От здешнего эля у меня что-то не в порядке с головой.

– Обычный эль, – пожал плечами Юми.

– Могу поклясться, ваш ковер двигался, словно живой!

Юми посмотрел на юношу с укором:

– Но он действительно живой, глупый Эвандер. Это ковер уголи, он существует с незапамятных времен. Его сделали маги Хиш Вэн, и он очень, очень волшебный. – Юми погладил ковер тонкой рукой. – Видел бы ты этот старенький ковер в полнолуние, когда в небе ни облачка. Он подпрыгивает на полу. Подскакивает вверх. Может даже поднять человека на дюйм или больше над полом. Он жаждет освободиться от притяжения земли. – Внезапно Юми помрачнел. – Но Хиш Вэн давно в прошлом. Это очень старый ковер, и за долгие годы он потерял свою волшебную силу. – По обыкновению, лицо Юми так же быстро просветлело. – В Монжоне мы отдадим его в починку. О Постреме, ведьме-Ткачихе, я слышал только самые лестные отзывы.

Юноша внимательно рассматривал произведение магической ткацкой школы Хиш Вэн. Юми гладил ковер и шептал ему ласковые глупости, словно разговаривал с любимой старой охотничьей собакой, лежащей у очага.

– Ну же, Эвандер, – позвал уголи. – Положи на него руку, попробуй, какой мягкий.

Юноше стало слегка не по себе, но все же он протянул руку и коснулся ковра. Нити словно напряглись, как шерсть на спине у кошки, и ковер слегка вздрогнул.

– Будь я проклят, он и в самом деле живой!

Юми счастливо расхохотался, а вместе с хозяином засмеялся, казалось, и сам ковер – его углы поднимались и опускались.

Позже Юми снова свернул ковер, убрал его в футляр, путешественники доели пирог, допили эль и легли спать. Эвандер уснул последним. Его голова гудела от волшебных грез, но все прочие мысли затмевала надежда на исцеление в Монжоне.

Глава 7

вандера разбудил странный звук: какое-то царапанье, хныканье, скрип. Юноша сел и оглядел стойло. Сильно пахло лошадьми, через окно под крышей в конюшню проникал тусклый свет лампы, висящей снаружи, у входной двери.

Снова раздалось то же странное, неритмичное царапанье. Эвандер поднялся и решил выйти на воздух посмотреть, в чем дело. Он отодвинул засов на двери и высунул голову наружу. Краем глаза юноша заметил какое-то быстрое движение и отпрянул. Удар дубины должен был оглушить его, но пришелся по плечу.

Однако нападавший бил очень сильно. Эвандер, не удержавшись на ногах, с криком упал и тут же поспешил откатиться в сторону, уворачиваясь от сапог, замелькавших в темноте. В ответ он брыкнул обеими ногами и повалил одного из противников.

Другой подскочил к юноше и занес дубину. Эвандер снова перекатился и почувствовал, как дубина грохнула о землю рядом с его головой. Юноша нанес еще один удар сомкнутыми ногами и попал негодяю в пах.

Парень громко вскрикнул, согнулся и выронил дубину. Эвандер тут же поднялся и завладел его оружием.

В стойле, где ночевали супруги, суетились еще два конюха, от которых разило элем. Они перерывали сумки уголи. Один уже добрался до свернутого ковра, а другой приставил к горлу Юми нож.

Эвандер ворвался в стойло и перехватил запястье того, кто держал нож.

– Будь ты проклят! – простонал конюх, пытаясь освободиться.

Ему на голову опустилась тяжелая дубина. Второй, сцапав ковер, кинулся к выходу. Эвандер помчался вдогонку за вором через всю конюшню, мимо двадцати спящих лошадей, ухватил за талию и повалил негодяя на каменный пол. Разъяренный борьбой, юноша занес дубину, собираясь нанести смертельный удар. Взгляд его был диким.

– Нет, пожалуйста, нет! – умолял конюх.

Эвандер почувствовал, что кто-то слегка сжал его предплечье.

– Нет, не надо, – тихо попросил Юми. – Пощади этого негодяя. Нам лучше не проливать кровь в Майнзене.

Жажда мести оставила юношу. Он схватил негодяя за воротник и заставил подняться. Юми нежно прижал ковер к груди. Эвандер вытолкнул конюха за дверь.

– Теперь прочь, – сказал уголи. – И не тревожь нас больше.

Вор поспешил ретироваться, бросив через плечо злой взгляд.

– На благодарность это не похоже. Может, мне лучше пойти за ним? – предложил Эвандер, но Юми удержал друга.

Юноша выволок из конюшни оставшихся горе-грабителей и побросал их в поилку с холодной водой, чтобы привести в чувство, после чего меткими пинками спровадил негодяев восвояси.

Как следует заперев дверь на засов, путешественники вновь устроились на ночлег. Юми попытался объяснить, почему во Франжии так враждебно относятся к уголи.

– Франжианцы утверждают, будто уголи напустили порчу на их виноградники, и из-за этого уже многие годы местное вино получается недоброкачественным. Но это просто сказки. По сути, они винят нас в появлении чародея. Болота и другие франжианские территории теперь стали его владениями. Франжианцы поняли, что жаловаться на него – выходит себе дороже. Поэтому они обратили свою ненависть на уголи.

– А ты уверен, что уголи не наводили порчу на их вино?

– Может быть, когда-то очень давно такое и произошло. Когда-то все эти земли были покрыты лесом и принадлежали нам. Потом пришли люди, извели леса и разбили виноградники. Возможно, это не понравилось уголи, точно не знаю. Нужно спросить кого-то более искушенного в древней истории. Не Юми.

– Но это же было давно, до появления чародея.

– Зато теперь ненависть вспыхнула с необычайной силой.

– И в Монжоне?

– О, в Монжоне все по-другому. Там много уголи – серебряных и медных дел мастеров. Их изделия продаются по всему миру.

Эвандер на минуту задумался.

– Сторшизцы ненавидят чародея, но слишком боятся его; чтобы ненавидеть открыто, поэтому они ненавидят уголи, так? Боюсь, я не совсем понимаю.

Губы Юми скривились в улыбке.

– Осмелься сторшизцы вслух сказать что-то плохое о чародее, он, скорее всего, появится темной ночью верхом на своей летучей рукх-мыши, схватит их, унесет и заточит в темницу. Ненавидеть уголи гораздо безопаснее.