Книга Скажи герцогу "да" - Киран Крамер

Дженис повернулась к Эсмеральде, словно за поддержкой, и ахнула:

— Смотрите, еще один!

Эсмеральда еще раз спокойно проделала все, что подсказывал ей инстинкт: вылизала извивающегося щенка и носом подтолкнула к первому, — а Оскар застонал и снова уронил голову на солому.

— Такое случается сплошь и рядом. Мало кому удается сохранить самообладание в подобных обстоятельствах, — как бы между прочим произнес Каллахан, Дженис мысленно поблагодарила его за это: гордость Оскара не пострадала. — Позвольте, я помогу вам подняться и провожу наверх.

Оскар, поморщившись, отвел взгляд:

— Да, думаю, так будет лучше…

Дженис коснулась ладонью его заросшей седой щетиной щеки:

— Думаю, глоток папиного виски из моей фляжки будет сейчас очень кстати, а как только ляжешь в постель, глотни из своей. Обещаешь?

— Как прикажете, миледи. — Несчастный даже глазом не моргнул, когда она влила немного обжигающей жидкости ему в рот, и проглотил, словно это был божественный эликсир.

Каллахан помог ему подняться, а Дженис с беспокойством спросила:

— Ты уверен, что с тобой все в порядке?

— Я здоров как бык. — В хриплом голосе Оскара явно слышалось раздражение, и Каллахан с Дженис переглянулись, едва сдерживая улыбку.

У двери денника появился Эрон и, заглянув внутрь, уставился на Эсмеральду и ее потомство.

— Вы только посмотрите! — в восторге воскликнул мальчик‑грум, повернувшись к Оскару, и тут же его лицо вытянулось. — Что случилось? Может, позвать доктора, мистер Камп?

— Не нужен мне никакой доктор, — нахмурив кустистые брови, проворчал Оскар и так посмотрел на мальчика, что тот даже попятился.

— Извините, я не хотел… — пробормотал Эрон.

— Да все в порядке! — Каллахан в нескольких словах объяснил младшему груму, что Оскара нужно проводить наверх: отдохнуть, — но с ним все в полном порядке.

— Здоров как бык, — повторил кучер.

Эрон взглянул на него с улыбкой:

— Позвольте мне помочь вам. Я справлюсь.

— Хорошо, — проворчал старик. — Пойдем, сынок.

— Его зовут Эрон, — уточнил Каллахан, затем повернулся к мальчику: — Напомни мистеру Кампу про его фляжку.

Эрон понимающе кивнул:

— Да, сэр.

— Ну вот и славно. — Оскар поморщился. — Пойдем… Эрон.

Дженис проводила парочку взглядом, а когда старик и мальчик отошли на достаточное расстояние, неожиданно расхохоталась. И хотя ей было неловко смеяться над Оскаром, она ничего не могла с собой поделать.

Отсмеявшись и смахнув выступившие слезы, она сказала:

— Я и понятия не имела, что Оскар настолько чувствителен: такого с ним никогда не случалось, — к тому же ужасный ворчун.

— Да кому же понравится, чтобы его увидели в минуту слабости? Вообще мужчины терпеть не могут, когда над ними суетятся женщины, — проговорил грум, жестом предлагая ей выйти из денника первой.

Оказавшись по другую сторону перегородки, Дженис заметила:

— Но женщины умеют действовать корректно, так, чтобы все чувствовали себя непринужденно.

— Вы в этом уверены? — Каллахан затворил за собой дверь.

— Да, — надменно заявила Дженис, вовсе не желая говорить таким тоном, но он ее к этому вынудил.

— Тогда почему я не чувствую себя непринужденно рядом с вами, леди Дженис? — Он смотрел на нее в упор — казалось, очень заинтересовавшись локоном, спускавшимся по ее щеке.

Дженис подумала, что, наверное, покраснела как свекла, потому что щеки буквально горели.

— Отчего бы это? — чопорно произнесла она в ответ, как случалось всегда, когда она не могла разобраться в ситуации. — Я вроде бы покладистая.

— Покладистая? — Он коротко рассмеялся. — Какое любопытное слово!

Опершись локтем о край денника, подперев кулаком подбородок, Каллахан посмотрел на нее так, словно мог бы любоваться ею часами. Дженис, не испытывавшая прежде столь пристального внимания со стороны мужчины, пришла в полное замешательство.

— Да, покладистая. Моя сестра Марша — непревзойденная красавица, Синтия — само очарование, ну а мой удел хорошо ладить со всеми, и я ничуть не возражаю.

— Не могу поверить! — Он рассмеялся. — Вы далеко не бесхарактерны, как мне хорошо известно, можете и самообладание утратить.

Дженис гордо вздернула подбородок:

— Я веду себя подобным образом только тогда, когда меня к этому вынуждают! Если меня пытаются загнать в угол, приходится обороняться. И пока вы первый мужчина, который вывел меня из равновесия.

— О‑о, в таком случае вам следует чаще давать волю своим эмоциям. — В его голосе явно слышалась усмешка.

Сердце Дженис забилось чаще, и она запальчиво произнесла:

— Вы ведете себя нелепо.

— Я так не думаю.

— Прошу вас, сменим тему! — едва ли не пискнула девушка.

Ей следовало просто повернуться и уйти, но…

Она не могла.

Она дорожила каждой секундой, которую проводила в его обществе.

Это было ужасно глупо, но она ничего не могла с собой поделать.

Казалось, он понимал ее лучше, чем она — себя. Выпрямившись и скрестив на груди мускулистые руки, Каллахан спросил:

— Что вы думаете о герцоге?

Дженис несколько раз моргнула, так ошеломленная его мужественным видом: едва ли кому‑то из ее братьев, Грегори, Питеру или Роберту, не говоря об отце, удалось бы свалить его с ног, — что едва не пропустила мимо ушей вопрос.

— Его светлость в высшей степени учтив и обходителен, хотя и несколько придирчив, а также не во всем придерживается общепринятых норм.

Господи, да какое ей дело до его светлости, если перед ней стоит мужчина с такими невозможными сапфирово‑синими глазами! Как она ревновала его к тем женщинам, которых он целовал! И молилась, чтобы он не догадался, о чем она думает.

— Я знаю, о чем вы думаете, — вдруг услышала она будто издалека.

Сердце гулко забилось и подскочило к самому горлу, и Дженис поспешила возразить:

— Вы не можете этого знать!

— Нет, знаю. — Он усмехнулся. — Вы хотите знать… как могло случиться, что этот мужчина, всего лишь грум, который живет в конюшнях, имеет такой успех у женщин?

От стыда и унижения Дженис бросило в жар.

— Вы… вы ошибаетесь.

— В самом деле? — небрежно произнес Каллахан, словно не имел ничего против ее любопытства. — Но мы говорили о герцоге… Чем он заслужил ваше неодобрение?

Дженис не могла понять, почему мистер Каллахан занимает эту заслуживающую уважения, но все же низкую должность. С его проницательностью и живым умом, умением держаться с такой уверенностью он вполне мог бы выучиться на сельского доктора или по меньшей мере стать фермером‑арендатором и управлять собственными землями.