Книга Гордое сердце - Эдит Лэйтон

— В оригинале? — изумленно спросил он.

— Да, их отец был учителем, — сухо ответила она. — Он настаивал, чтобы ребята получили хорошее образование. Я всего-навсего женщина, но братья занимались так старательно, что я не могла остаться в стороне. Во всяком случае, отец разрешил мне выполнять домашние задания вместе с ними.

— Простите, — извинился он. — Я опять влез не туда, верно? Наверное, потому, что моя нога горит как в огне. Я привык терпеть боль. Но доктор сказал, что нужно лежать спокойно, чтобы она срослась. Вот это для меня тяжело. Значит, буду принимать снотворное до тех пор, пока не смогу хоть немного передвигаться. Я не самый лучший пациент, но постараюсь быть послушным, обещаю вам. Я еще не готов умирать. — И он заговорщицки улыбнулся девушке. — Ведь только безгрешные умирают молодыми, верно?

Глава 5

— Я думала, что вы спите! — воскликнула Александра. Она на цыпочках вошла в комнату графа и увидела, что он сидит и выглядит явно… раздраженным.

— Хватит. Пока меня посещали фантастические сны, все было в порядке, но теперь снится какая-то скукота. И даже если бы сказочные сновидения продолжались, все равно я чувствую себя намного лучше и больше в них не нуждаюсь, — сказал Драмм, и его глаза радостно заблестели при виде девушки и подноса, который она держала. — Это мне?

— Вообще-то это для меня, — призналась хозяйка дома. — Я собиралась посидеть здесь, пока вы спите. Сейчас пойду принесу еще чашку и печенье, если вы хотите поесть.

— Думаю, я съел бы все это и лошадь в придачу. Кстати, как там поживает моя?

— Прекрасно, — ответила Александра, с любопытством глядя на графа. — Вы действительно лучше себя чувствуете?

— Худшее позади, — сказал он, не сводя глаз с подноса. — Я выздоравливаю так же быстро, как попадаю в беду. Вы думаете, здесь хватит нам обоим?

— Сейчас добавим, — с улыбкой ответила девушка, поворачиваясь, чтобы идти.

— Нет, не уходите! — быстро попросил он. — Пожалуйста. Я попью чай позже. Поговорить гораздо важнее. Я не привык лежать в постели днем. А день сегодня прекрасный, не правда ли? — печально добавил он, взглянув в окно. — Вы не могли бы его открыть? Я хочу ощутить ветерок и вдохнуть свежего воздуха.

Александра поставила поднос, отодвинула занавески и, открыла окна настежь. Драмм вздохнул.

— Теперь я по крайней мере могу слушать пение птиц. А то лежу здесь один, как будто на земле, кроме меня, никого нет. В деревне всегда так тихо. Мальчики в школе, верно? Я слышал, как вы разговаривали с миссис Тук внизу… Пожалуйста, останьтесь и побеседуйте со мной. Я могу перенести неподвижность одной ноги, но когда голова ничем не занята, это гораздо хуже. — Он усмехнулся. — Во всяком случае, я достаточно спал.

Девушка думала, как бедняга лежит один и ему не с кем поговорить и нечего делать. Ей бы было ужасно скучно, а ведь она привыкла к деревенской тишине. «Ему это должно казаться невыносимым, — подумала Александра, — вот почему граф так старается быть общительным. Интересно, что он чувствует, умоляя простую деревенскую женщину посидеть и поговорить с ним?» Александра решила облегчить графу Драммонду задачу, отбросив мысль о том, что ей и самой будет приятнее разговаривать, чем просто сидеть и смотреть, как он спит. Она подняла крышечку маленького чайничка.

— Вы можете взять эту чашку. Пожалуйста, не спорьте, — добавила она. — Не такая уж это жертва. Я не хотела оставлять вас одного на весь день и поэтому прихватила шитье и еду.

Девушка подняла поднос, которым граф пользовался как письменным столом, и поставила ему на колени.

— Я прихватила несколько миндальных печений, а пшеничные лепешки миссис Тук принесу вам попозже. Это та женщина, которую прислал доктор, чтобы вы смогли остаться, помните? — Александре было приятно увидеть виноватое выражение на его лице, но, заметив, что Драмм смущен, она решила сменить тему: — Оказалось, что присутствие компаньонки имеет и другие преимущества. По крайней мере для меня. Эта дама превосходно готовит. Сегодня миссис Тук печет, и у нас будут ягоды со сливками.

— И чай с лепешками? И прощение? — спросил Драмм. Он поднял чашку, сделал глоток янтарного чая и вздохнул. Потом опустил голову на подушку. — Я не заслужил такого хорошего обращения, вы это знаете, — с полной раскаяния улыбкой произнес он. — Я мог бы оказаться в беде, а вместо этого роскошествую.

— В убогой комнатенке в деревенском домике, в глуши? — Она рассмеялась, усаживаясь в кресло у окна. — Вам незачем льстить, я уже пообещала вам лепешки.

— Дело не в размерах комнаты и не в местонахождении, я благодарен за заботу и компанию, — ответил он, взяв с подноса свежее миндальное печенье.

— Конечно, вечер, проведенный в нашем обществе, нельзя сравнить с времяпрепровождением в опере или в театре, но с ужином в клубе Брукса или с блистательным лондонским званым обедом он, по-моему, вполне сопоставим. — Она подняла глаза и встретила заинтересованный взгляд Драмма. — Я знаю о таких местах. Мы получаем газету и журнал, — пояснила она. — Мистеру Гаскойну очень нравился «Джентлменз мэгэзин». Однажды там опубликовали его возмущенное письмо.

Небесно-голубые глаза Драмма потемнели от легкого недоумения.

— Мистер Гаскойн? Вы всегда так его называете?

— Да, он настаивал на этом. Мой отец был старомоден и считал, что фамильярность ведет к неуважению.

— Я с этим не согласен, — сказал Драмм. — И мой отец тоже не согласился бы, а говорят, что он самый чопорный человек в стране. Но мистер Гаскойн, должно быть, не во всем ошибался. Посмотрите, какие хорошие выросли ребята. И вы. Вам все удается.

Он замолчал и посмотрел на нее. Александра была так же свежа, как чай и печенье, которые она принесла. Ему очень понравилось, что девушка обладает чувством юмора, и то, как она несет тяжелое бремя ответственности за больного гостя. Но его дружелюбное отношение вполне понятно. Александра сейчас выступает в роли его медсестры и утешительницы, и, конечно, ему это нравится. Однако он почти не знает ее. Пора наконец-то исправить это упущение.

— Вам удалось сохранить семью, что наверняка было нелегко, — продолжил граф. — Судя по рассказам доктора, вы ненамного старше братьев и были еще младше, когда умер ваш отец.

— С семьей мне было нетрудно, — ответила она, сосредоточившись на шитье. — В конце концов, я только ею и занималась.

Драмм наблюдал за тем, как девушка шьет. Александра абсолютно не похожа на женщин, с которыми он привык общаться, на жительниц Лондона. Сейчас дамы носят кудри или локоны. А ее волосы стянуты сзади в хвост, такие прически носили джентльмены в прошлом веке. Тонкие выбившиеся волоски колышет ветерок, влетающий в открытое окошко. Они блестят от чистоты, а не от помады, подумал граф, что было бы необычно для светских дам. Многие из них не пользовались маслом для укладки волос, потому что его заменял жир их грязных волос. Для столицы главное — внешний вид, а не любовь к мылу и мочалке.