Книга Хуже не бывает - Кэрри Фишер

– Точно, Сьюзи Кью. Хочешь поехать ко мне?

Сьюзан пожала плечами, она чувствовала себя легкомысленной, безвольной и слегка подавленной.

– Почему бы нет?

Так что перед лицом Бога, Лиланда, Ника и всех остальных Сьюзан ушла с этим печально известным Пиноккио – настоящим распутником.

Не то чтобы Дина Брэдбери было так уж легко снять, но в тот вечер кое-что сработало в ее пользу. Первое – Сьюзан неплохо выглядела, и второе – добралась до него раньше других и объявила свою программу. И последнее, а возможно, и главное: она знала, и Дин знал, что она знает, где достать кое-какие из нравящихся ему наркотиков. Она намеренно использовала слово кое-какие, потому что ни у кого в целом мире не нашлось бы ассортимента препаратов, который полностью удовлетворил бы Дина.

– Давай сперва заедем к моему другу Майклу, Я хочу раздобыть небольшой сюрприз для тебя, – намекнула Сьюзан. Она не собиралась принимать участие в этом, но не могла же она отправиться к Дину с пустыми руками, верно?

Дин поднял брови.

– Ты хочешь захватить сюрприз для меня, Сьюзи? Ты собираешься…

Сьюзан нахмурилась.

– Я не собираюсь ничего принимать, увы, я просто хотела предложить тебе эти сокровища, а затем, рыдая, наблюдать и сопереживать.

Дин протянул руку, коснулся ее лица.

– Как же я не распознал бескорыстный жест истинного друга?

Майкл был счастлив оказать Дину услугу. У Майкла обнаружили СПИД, вот почему он располагал любимым на тот момент наркотиком Дина – маринолом.[12]Марихуана в капсулах, которую выдавали по рецепту. Сьюзан была уверена, что Дину это понравится, для нее это было важно, потому что она хотела нравиться людям, а Дин – это больше, чем просто люди.

Она проследовала за Дином к его дому и украдкой из ванной позвонила Люси.

– Ты можешь остаться на ночь с Хани?

– Почему? Кто это? Ты должна мне сказать! Я держу в заложниках твою дочь! Между колен! – Люси с трудом сдерживала возбуждение.

– Подробности позже, – прошептала Сьюзан. – Мне нужно идти.

– Но я твоя лучшая подруга! – завопила Люси в умолкшую трубку.

Сьюзан получила ночь, полную хриплых сексуальных эскапад. Долгую ночь под звездами, как небесными, так и кинематографическими, ночь, наполненную плотоядными сексуальными разговорами Дина. Обычно Сьюзан не получала от этого удовольствия, но в данном случае сделала великодушное исключение – в конце концов, разве это не подтверждает неизменную и несомненную сексуальность Дина? Разве не это присуще настоящим гетеросексуалам? Такие подчас малоприятные вещи, как сальности, громкая отрыжка и поднятое сиденье унитаза.

– О, да, детка, тебе это нравится, верно? Расскажи мне, как тебе это нравится…

Вспоминая случившееся позже, с налитыми кровью глазами, она подумала, что боги свиданий, наверное, сжалились над ней и бросили ей эту знаменитую кость, которую она с благодарностью приняла. Сьюзан была с этим самым крутым на свете старым добрым парнем, правда, уже староватым но это не имело значения. Важно, что связь с Дином могла стать знаком для других, и дело пошло бы на лад. Обычное дело, обычное для шоу-бизнеса. Больше никаких экзотических крушений и сюрпризов. Она сможет вернуться к тем безмятежным дням, когда тебя бросают ради другой женщины, или потому что ты слишком эгоцентрична, или по десятку любых других ожидаемых причин. Возможно, теперь в ее жизни начнется новая глава, и она сможет перевернуть страницу, оставить затяжную боль в прошлом и столкнуться лицом к лицу с неизвестным будущим – со светом в глазах, надеждой в сердце и презервативом в бумажнике.

Сьюзан была бы рада продолжить отношения с Дином. Это сделало бы всю ее жизнь проще: ее жизнь в воображении, да. Она станет «миссис Дин Брэдбери». Миссис. «Я с ним, вот с кем».

Единственная проблема заключалась в том, что Дин был неспособен на большее. Логично, думаете вы, раз он больше, чем жизнь, значит, и его малая часть – это довольно много, верно? Так и должно быть, да? Но у Дина не бывало «отношений». У него был секс с кем-то на какое-то время, а затем он сваливал. Ему нравилась новизна, нравилось менять женщин одну за другой, шагать легко и быстро, уходить прежде, чем старая любовь протухала и начинала вонять. Он оставлял своих возлюбленных с прозвищем, анекдотом и странным печальным статусом подвида, опыленного Дином Брэдбери. Некое растение: женский род – deangenuspenus celebritoriumus.

– Ты рад, что мы подождали? – спросила она на следующее утро, когда Дин собирался на занятия по гольфу.

Он молча посмотрел через плечо в озорно улыбнулся:

– На тот момент нет.

И ушел, оставив Сьюзан среди скользких последствий.

Лежа между невообразимо дорогих простыней, Сьюзан принялась обдумывать, как она будет рассказывать об этом недоверчивой Люси. Она мечтала, как придет домой и поделится с Люси своим богатством, подарит ей блестящую монету радостного чувства, бурлящего за улыбкой. Разрежь ее сейчас, и из нее польется музыка, и песня будет исключительно о прекрасном. Значит, она не делала ничего интересного уже сто лет, да? Ей хотелось увидеть лицо Люси, когда она расскажет, что ее почти четырехлетний период сексуального воздержания закончился настоящим аншлагом.

Река тревоги

Хани привыкла большую часть времени жить с матерью, а оставшееся время проводить с отцом. И постепенно, казалось, забыла, что они втроем жили под одной крышей, никогда не подавала вида, что скучает по той, прежней жизни.

Протянувшись между ними, словно полоска сверкающих огней, она освещала тропинку между жизнью Лиланда и Сьюзан – постепенно исчезающая пуповина, которая все еще связывала их. И они держались за этот милый спасательный трос в надежде, что их спасут лучшие времена.

Лучшие для всех троих – и для Хани, и для ее родителей. Она прочно стояла между ними, ее бледные маленькие ладошки тянулись к обоим, призывая их встретиться в центре мира, где она ждала их, где она была всегда. Их мир, который Лиланд и Сьюзан создали вместе, когда сотворили ее. Разве Хани не была целым миром для них обоих?

– Я сегодня ночую у тебя или у папы? – спрашивала она. И как же Сьюзан ненавидела, когда Хани отправлялась к нему. Унося свои крепенькие ножки и горловой смех, сгребая свои сокровища: фрисби, одеяло и книгу с рассказами – в шесть лет она уже была жадным читателем – в голубой рюкзачок и слагая их к ногам Лиланда. Она круглыми глазами смотрела «Карапузов» вместе с Лиландом и его аккуратным дружком, хихикала, лежа на полу его стильного дома, на его мягком белом ворсистом ковре, перед его большим плазменным телевизором.