Книга Приговоренный - Валерий Еремеев

– А дочь? – спросил Сыч.

– Наверху в кабинете. Там с ней следователь и заместитель прокурора.

– Жаль, что сыночка нет. Вот кому бы я с удовольствием в глаза посмотрел, – проворчал Юлий. – Сейчас, небось, присмирел. Его бы в наркодиспансер свозить на экспертизу. А, Руслан Петрович? Я бы не удивился, если бы оказалось, что он, обожравшись «кислоты», сам отца и укокошил. А что, неплохая версия. Вы, кстати, уже установили, как преступник или преступники попали в дом?

Руслан Петрович очень недовольно посмотрел на подчиненного.

– Слышь, умник, вместо того, чтобы языком даром чесать, пройдись по улице. Может быть, найдется кто-нибудь, страдающий от бессонницы, кто слышал, а еще лучше, видел чего-нибудь интересное.

– Бесполезно, – нахмурился Голобобов. – Мои люди уже все облазили. Им просто никто не открывает, а если и открывают, то только сторожа, заявляющие, что хозяев нет дома, а они сами ничего не видели, ничего не слышали. А насчет того, как убийца проник в дом, это он правильно вопрос ставит. Очень похоже, что в дом его просто впустили. Через ворота. Криминалисты обнаружили свежие следы шин во дворе дома. Рисунок протектора не подходит ни одному из находящихся в гараже автомобилей. Вывод?

– Он подъехал к дому на машине, и охранник открыл ему ворота, – ответил Сыч. – То есть убийца был ему хорошо знаком.

– Согласен.

– Кстати, а почему мы говорим об убийце в единственном числе?

– И вдова, и сын покойного видели только одного человека. На нем была черная трикотажная маска. Он вошел в комнату к Пасечнику-младшему, стащил его с кровати, настучал по голове и связал. Потом отправился в спальню и занялся женщиной. Она проснулась окончательно уже с кляпом во рту. С женщиной, кстати, он обошелся относительно деликатно: обездвижил, обеззвучил, но более пальцем не тронул. В отличие от ее сына.

– Значит, убийца въехал во двор на машине, вышел, устранил охранника, вошел в дом и убил хозяина, после чего нейтрализовал остальных домашних. Я правильно понял?

– Как знать, – помотал головой Голобобов. – Охранника он мог убить самым последним.

– Почему ты так решил?

– Во-первых, охранник сам открыл убийце ворота. Во-вторых, в доме полно камер наружного наблюдения, однако записей на них не оказалось. Их уничтожили, стерли, что прямо свидетельствует о том, что у него в доме был сообщник. После того как все было закончено, убийца прикончил и его. Потом уехал, а ворота закрыть было уже некому. Может, для того, чтобы не оставлять в живых единственного свидетеля, а может, потому, что не хотел делиться награбленным.

– Значит, все-таки цель убийства – ограбление.

– Да шут его знает. Взяли только деньги, сумма, правда, очень приличная. Очень. По приблизительным данным, приближается к миллиону зеленых рублей. Плюс часть драгоценностей. Заметьте, часть. Ту, что попроще. Кольца всякие безликие, цепочки. А вот дорогую, старинную брошь редкости и работы необыкновенной оставили.

– То есть преступник брал только заурядные вещи, которые можно быстро реализовать, не рискуя засветиться?

– Верно. Но меня смущает не это. Если преступник пришел только грабить, зачем убивать хозяина? Не похоже, чтобы Пасечник сопротивлялся. Физически убийца – человек сильный и спокойно мог поступить с хозяином так, как поступил с его сыном. Оглушить и связать. Тем более что на нем была маска. С другой стороны, наемные киллеры так тоже себя не ведут.

– Киллеры бывают разные, – покачал головой Сыч.

– Поживем-увидим. Сейчас наверху следователь список вхожих в дом составляет. А также всех, кто его не любил, ненавидел, завидовал или мог завидовать. Как только список будет готов, запускаем людей по адресам. Отдельно проверим всех охранников и сторожей, включая того, кто монтировал камеры наблюдения. Работы хватит. Жаль, что с тобой только трое.

– Скоро еще подтянутся.

Юлий спрашивал себя, окажется ли он в этом составляемом списке. Даже если и так, его это беспокоило мало. Забавляло скорее.

– И все-таки я бы не сбрасывал со счетов его сыночка, – посоветовал он, после чего вышел на улицу, чтобы попытать счастья в доме напротив.

Двери в воротах, стоило ему позвонить, открылись почти сразу, но дальше дело не двинулось. Это был всего лишь сторож, заявивший, что хозяева в отъезде, а без них он никого из посторонних в дом не пропустит.

– У вас ведь установлены камеры наружного наблюдения?

– Ну, допустим.

– Мне нужно просмотреть ночную запись с той камеры, которая снимает дорогу перед воротами. Это очень важно. В доме напротив произошло двойное убийство.

Выразив сожаление, сторож твердо заявил, что записи предоставит только при предъявлении ордера или любого другого официального документа. Попытки Юлия надавить на него вызывали у последнего лишь снисходительную улыбку. Видимо, его хозяин был покруче покойного Пасечника.

Юлий, однако, продолжал настаивать. В самый разгар препирательств за воротами послышался слышал властный, принадлежащий третьему лицу голос:

– Черт бы тебя побрал, Костя, сказал же не открывать никому!

Костя исчез, уступив место высокому человек с усами.

– Вы хозяин? – на всякий случай уточнил Юлий.

– Хозяин уехал. Я начальник охраны. До свидания.

Искорки в глазах усача показались Юлию знакомыми, но он никак не мог вспомнить, где мог видеть этого человека. И только тогда, когда дверь вот должна была захлопнуться, его осенило:

– Геннадий? Че Гевара, вы? Я Юлий… Юлий Тараскин. Помните меня?

Глаза бывшего служащего отца стали круглыми от удивления:

– Мать моя женщина, Юлик!

Двери тут же распахнулись настежь, пропуская Юлия внутрь. Уже через несколько минут он сидел в кабинете Че Гевары и вместе с ним просматривал сделанные ночью записи.

– Есть, – сказал Че Гевара, показывая пальцем на экран монитора, на котором был четко виден остановившийся перед воротами особняка Пасечника темный джип. Ворота почти сразу отворились, и джип въехал на территорию. Время записи соответствовало двум часам пятнадцати минутам ночи. Следующие двадцать минут ничего не происходило, потом ворота открылись снова и джип, газанув, резко вписался в улочку и исчез из поля зрения объектива. Ворота так и остались незапертыми.

Че Гевара по просьбе Юлия прокрутил запись еще несколько раз, но разобрать номер джипа не удалось.

– Шеф распорядился поставить цветные видеокамеры, чтобы не хуже, чем у соседей, – пояснил он. – Спору нет, вещь хорошая, вот только ночью они не так эффективны, как черно-белые. Картинку дают размытую. Надеюсь, ты понимаешь, что не сможешь использовать все это официально?

Юлий не ответил, думая о том, что джип, увиденный им на мониторе, сильно напоминает джип «Тойота-Прадо», на котором ездит полковник Лапов.