Книга Звездный удар - Уильям Майкл Гир

— Извините, мадам. Я не располагаю информацией. — Юный лейтенант с серьезным видом кивнул ей и удалился, предварительно проверив, надежно ли она пристегнулась.

“Судя по их лицам, кто-то скончался ужасной смертью”, — невесело думала Шейла, слушая рев двигателя. Самолет дрогнул и покатился по бетону. Взлет оказался непривычно быстрым, и меньше чем через тридцать секунд сила земного притяжения отбросила ее к спинке сиденья и придавила — они резко набирали высоту.

Шло время, и Шейла принялась обдумывать свое положение.

Она работала на “МИ-6” специалистом-теоретиком в области стратегии и тактики. Благодаря своему таланту игрока она сделала блистательную карьеру во время фолклендской заварухи. Шейла в пух и прах разбивала выкладки стратегов НАТО, находя слабости и просчеты в их планах и логике.

Ее мысли вернулись в раннее утро, четыре часа назад. Назойливо зазвонил телефон. Она с трудом продрала глаза.

— Шейла? Это генерал Хардвик. Извините, что разбудил так рано. Кажется, мы попали в переплет. Через десять минут машина будет стоять у вашего подъезда. Вещей много не берите. Время дороже.

Еще ничего не понимая, Шейла сказала “да”. И сразу же наступила на черно-белого кота, своего единственного друга Типса. К счастью, она вспомнила, что надо открыть ему консервы и налить воды в мисочку. Натыкаясь на все в темноте, Шейла схватила сумочку и чуть не свернула шею, сбегая по лестнице. Хардвик не соврал — машина стояла у входа. Но только она повезла Шейлу не в контору.

Оглядывая окружавшую ее аппаратуру, Данбер с тоской размышляла о том, что же наденет сегодня днем, и завтра, и… О, бедный Типс! Она стала нервно осматривать крошечную кабинку.

Прошло уже несколько часов. Она продолжала ломать голову над тем, зачем же понадобилась Хардвику. Волнуясь, Шейла составила все известные ей факты и пришла к выводу, что может быть твердо уверена только в одном — везут ее куда-то американские военные. Чем она могла быть им полезной? Когда самолет проваливался в очередную яму, в желудке у нее булькало. Ее мутило. Шейла отстегнула ремни и в поисках глотка свежего воздуха открыла маленькую дверь, ощущая, что шампанское, которое она выпила на борту “Конкорда”, просится наружу — и немедленно!

Юный лейтенант сидел перед радиопередатчиком. За плексигласовыми иллюминаторами подрагивало фиолетовое небо. Казалось, солнце осталось где-то сзади.

— Извините, — сказала она, дотронувшись до его плеча, — здесь есть удобства?

Он кивнул и показал, куда идти.

— Поторопитесь, мадам, мы уже снижаемся.

Шейла, кивнув, устало вздохнула и проникла в крошечную уборную, оборудованную явно не для женщин. Теперь она воочию убедилась в том, что военные живут по-спартански.

— Где мы? — спросила она на обратном пути.

— Сожалею, но ничего не могу сказать вам, мадам, — он посмотрел на нее невинным взглядом. Данбер сразу же по взгляду определила его уязвимое место. Неудивительно, что во время войны янки пользовались в Англии бешеным успехом у женщин. Этот лейтенант с его огромными голубыми глазами и длинными ресницами вполне годился на роль соблазнителя.

— Ничего другого я и не ожидала.

Она вернулась в свой отсек и упала на сиденье. Самолет шел на снижение. Загремели шасси, глухо стукнули о землю, и Шейлу подбросило.

Лейтенант просунул голову в дверь.

— Вам придется надеть это, мадам, — мягким голосом проговорил он. Глаза его смотрели так же невинно. Он протянул ей спортивный костюм и… арктическую парку.

— Но я… Послушайте, лейтенант, где мы находимся? — Он пожал плечами и улыбнулся. — Послушайте, в отвратительно ранний час меня славненько вытащили из постели, завезли в Хитроу, засунули в “Конкорд” и заставили облететь полмира! Мой шеф сказал мне только, что все будет организовано. Что происходит, черт побери?

Лейтенант снова картинно пожал плечами:

— Не знаю, мадам. Я просто исполняю приказы. — Он напоминал барана. — Мой командир сказал, что вам следует одеться по погоде, и я думаю, что сумею убедить вас послушаться.

Она наградила его злобной улыбкой и взяла теплую одежду. Надела костюм поверх платья; он сидел так ладно, словно был сшит на нее. Шуба оказалась тяжелой, и Шейла сразу же начала потеть. Натянув предложенные лейтенантом перчатки, она пошла за ним в хвостовую часть. Когда Шейла спускалась по трапу, ветер едва не снес ее.

Зима? Ад! Порывы ветра достигали двадцати-тридцати узлов. Металлическое ограждение взлетно-посадочной полосы занесло сугробами. Она огляделась. Мрачное небо, хлещущий ветер, скульптурные холмы из снега. Несколько куполообразных, покрытых снегом зданий в линию вытянулись вдоль посадочной полосы — они, вероятно, служили чем-то вроде складов. Два гусеничных снегоуборочных трактора выехали из одного из них.

— Будь проклят… — Ее слова, как замерзший мусор, были тут же унесены вихрем ледяных кристаллов в снежную пелену, из которой, направляясь к ней, возник эскимос.

— Майор Данбер? — прокричал он. Акцент у него был препакостный.

— Здесь! — она махнула рукой. Шейла чувствовала, что с каждым вздохом лед все дальше и дальше проникает в носоглотку.

— Идите сюда, к этой ледяной глыбе, сюда! — Фигура эскимоса махнула еще раз и исчезла.

Покачиваясь на ветру, она поспешила вперед. За весь сегодняшний день ей впервые пришлось столкнуться с практическими действиями, и она увидела, что ее туфельки на высоких каблуках в условиях Арктики так же уместны, как законник в банде жулья.

— А как же багаж? — настаивала Шейла. — Я вовсе не ожидала, что буду играть в Пири или Амундсена. Я не готовилась к Северному полюсу! И кто будет кормить моего кота?

Неуверенной походкой, осторожно она шла по обледенелому снегу навстречу нескончаемой вьюге.

Рев за ее спиной усиливался. Сначала она приняла его за вой ветра. Однако это рычали двигатели реактивного самолета американских ВВС. Он разворачивался, готовясь к взлету.

— Не волнуйтесь, обо всем позаботятся, — откуда-то из снежной пелены прозвучал голос эскимоса. Ее дыхание превращало в сосульки мех на воротнике шубы.

— Но мой кот!

— Не волнуйтесь!

Образы умирающего от голода и жажды Типса и его переполненного дерьмом ящика убивали ее.

В боку одного из снежных сугробов виднелась дыра, служившая входом. Обитая утеплителем дверь открылась, и Шейла очутилась в совершенно ином мире. Если бы не лед на капюшоне, она могла бы подумать, что попала в официальное учреждение на Бонд-стрит, или в Брюсселе, или в Майами.

— Господи, — ошеломленно пробормотала она, откидывая на спину капюшон, не переставая удивляться переменам, происходящим в ее жизни.

Эскимос улыбнулся.