Книга Мир вне времени - Ларри Нивен

— Полный обзор, — скомандовал Корбелл.

За семьдесят лет звездная радуга стала ярче и четче, но потеряла симметрию. Все звезды словно сгрудились с одной стороны; бело-синяя дуга сияла, как бриллиантовое ожерелье на шее императрицы. С другой же стороны, обращенной к межгалактическому пространству, радуга тускнела. Каждая звезда четко виднелась в своей цветной полосе, но внутри центрального диска фиолетовых светил (они казались темнее, чем синие, но их цвет заставлял наблюдателя прищуриться) было заметно мягкое белое свечение. Это микроволновая основа Вселенной, которая стала видимой благодаря высокой скорости «Дон Жуана». Пламя двигателей стало кроваво-красным веером, развернутым в сторону межгалактического пространства: Пирс-са направил тягу вбок, чтобы вернуть их курс в плоскость Галактики.

— Дай мне уточненный вид, — потребовал Корбелл. Выполняя этот приказ, Пирсса по картинке, воспринимаемой с внешних камер обзора, восстанавливал то, как Вселенная должна выглядеть в состоянии покоя, и проецировал это изображение на стены рубки. Галактика оказалась бесконечно прекрасной: водоворот света занимал, казалось, половину Вселенной. Джером посмотрел вперед, туда, где уже можно было увидеть ядро Галактики. Звезды в нем были ярче, но менее четкими. Корбелл был разочарован: он ожидал, что шар стиснутых звезд будет переливаться волшебными цветами. Но он не мог разобрать даже отдельных звезд, видел только сияющий ореол вокруг яркой центральной точки. Позади звезды тоже были размыты.

— Вид за кормой дает плохое разрешение, — сообщил Пирсса. — Свет сдвинулся в красную область спектра.

— А что впереди?

— Картина противоречит теории. Я ожидал, что ядро Галактики будет видно лучше. Должно быть, нам закрывает обзор межзвездное вещество. Мне нужно больше данных.

Корбелл не ответил. Его внимание привлекло скопление звезд: несколько ярких точек бешено вращались, приближаясь к кораблю. Они пролетели справа, все еще вращаясь, но внезапно остановились, когда корабль миновал их.

— Если такое случится еще раз, я хочу увидеть неуточ-ненную картину.

— Я позову тебя, но вряд ли ты что-нибудь поймешь.

Итак, Корбелл оказался на середине пути, в виду места назначения. Ни один из людей еще не видел, как сияет ядро Галактики, а мимо с околосветовой скоростью проносится скопление вращающихся звезд. При этом душа главного врага Корбелла прислуживает ему! Что ни говори, а кое-чего он в жизни добился. Вот и летит он теперь к звездам ядра, как мотылек на свет, и ждет его, возможно, смерть.

Джером допил бульон. Кухня и химическая лаборатория корабля делали еду вкусной и разнообразной ровно настолько, чтобы пилот не перерезал себе горло с тоски. И вот при таком питании ему предстоит пополнеть, а потом распределить жир с помощью физических упражнений! Последнее время жир стал откладываться мертвым грузом, образуя животик. Корбелл старел. Несмотря на анабиоз и лекарства, он будет дряхлым, когда долетит до ядра Галактики. Жаль, что его вторая жизнь получилась совсем не такой, как первая. Он надеялся сделать хоть какую-то карьеру, завести друзей, может быть, даже семью и детей… Ничего, жизнь покажется лучше, когда он наберется сил. Можно, правда, поступить и по-другому. Пир-сса заполнит кабину чистым кислородом, а пока Корбелл наслаждается, будет рассказывать ему об ужасных последствиях таких действий для здоровья.

— В это время ты обычно просишь меня вспомнить о долге, — вспомнил Джером.

— Сейчас это не имеет смысла. Мы сбрасываем скорость и прибудем к ядру до того, как сможем остановиться.

Корбелл улыбнулся:

— Любой человек сдался бы раньше. А теперь увеличь звезды в ядре.

Ядро Галактики на экране рванулось ему навстречу. Вокруг яркого центра виднелись темные облака с отдельными звездами, похожие на грозовые тучи. С тех пор как он смотрел туда в последний раз, они увеличились в размерах. Само ядро казалось плоским и источало ровное сияние, только в центре его сверкала яркая точка.

— Плотность межзвездного вещества в ядре должна быть громадной. Наши таранные поля с ней справятся?

— Если убрать тягу и пустить всю мощность на защиту системы жизнеобеспечения, они справятся с чем угодно.

— Но я все равно умру от старости.

— Корбелл, я знаю способ попасть домой.

— Какого черта? Пирсса, ты что, врал мне?

— Успокойся. Есть способ помочь тебе помолодеть. Думаю, ты понимаешь, почему я не говорил об этом раньше.

— Еще бы! Но с чего вдруг ты собрался помогать тому, кто предал твое Государство?

— Все изменилось, Корбелл. Возможно, мы единственные оставшиеся в живых представители Государства. А не-гражданин не может быть предателем.

— А ты — гражданин?

— Я — человеческая личность, записанная в память компьютера. Я не могу быть гражданином, а ты мог им стать. Так что ты можешь считаться представителем Государства. За семьдесят тысяч лет оно вполне могло исчезнуть, так что тебя надо сохранить.

— Спасибо, — Корбелл действительно был тронут.

— Государство существует только в твоей памяти. Хорошо, что я научил тебя нашему языку и рассказал так много о себе. Ты должен выжить.

— Так дай мне молодость! — воскликнул Джером с пылом человека, который стареет слишком быстро. — Что для этого нужно?

— Наше оборудование позволяет создать твоего клона. Ты ведь не находишь это странным?

— Даже мы умели клонировать, правда, в основном морковь. Но…

— А мы клонируем людей и можем создать клона для тебя. Мы вырастим его в анабиозной камере, в состоянии сенсорной депривации. А потом перепишем твои воспоминания в мозг клона.

— Как? Ах да, прямой контакт с компьютером. — Корбелл никогда не использовал телепатического управления, а с тех пор, как там поселился Пирс, даже на шлем не смотрел. Ведь Пирсса может взять его под контроль.

— Нам придется также взять твою РНК для инъекций памяти.

Корбелл взвизгнул:

— Ты сделаешь из меня котлету!

— Я снова сделаю тебя молодым.

— Это буду не я, идиот!

— Этот человек будет Джеромом Бранчем Корбеллом настолько же, насколько им являешься ты.

— Спасибо! Спасибо большое! Ты рассказал, что сделали с настоящем Корбеллом! Из него удалили РНК и вкололи преступнику, а тело утилизировали!

— Этот «настоящий» Корбелл был либо идиотом, либо глупцом. При сверхнизких температурах фосфолипиды в нервной ткани мозга замерзают и синаптические связи разрушаются. Это знает любой образованный человек. У него и других «отморозков» не было шансов вернуться к жизни. Ты стал лучше, чем тот, старый Корбелл, а клон станет лучше, чем ты.

— Не сомневаюсь. Спасибо, не надо. Корбелла Третьего не будет.

Спустя полгода пилот не был готов лечь в анабиоз.