Книга Война самураев - Кейра Дэлки

Даже сейчас, спустя три года после утверждения главой клана, ему приходилось доказывать свое превосходство. Недовольный им дядя Тадамаса оказался на стороне взбунтовавшегося Син-ина. В какой-то мере Киёмори его не винил. Воины любят поставить на удачу, а в мятеже против императора ставки взлетают до небес. «Победит узурпатор, — думал Киёмори, — и Тадамаса настолько возвысится, что с легкостью меня одолеет, предаст казни вместе со всей семьей. Случись же ему проиграть, сам расстанется с жизнью, которой он, впрочем, без власти нисколько не дорожит».

Рядом с Киёмори ехал его наследник и первенец, Сигэмо-ри, уже восемнадцати лет от роду — на темно-гнедом коне и в пластинчатом панцире с зеленым шнуром поверх платья из алой парчи. Шлем украшен серебряными заклепками-звездами, лук оплетен крепким пальмовым волокном, покрытым черным лаком. Глаза Сигэмори сияли. Было видно, что предстоящая битва манит и будоражит его, хоть и немного пугает. Киёмори, оглядываясь на сына, чувствовал и восхищение, и печаль. С теплотой вспоминал он обряд Надевания хакама и покрытия головы, когда Сигэмори нарекли взрослым именем. Так ли давно это было? Токико хорошо его обучила — он прекрасно играл на флейте и слагал стихи, снискал уважение и даже успех при дворе. Сыну был пожалован пост младшего помощника главы Ведомства дворцовых служб. А теперь он предстал перед отцом удалым воином, скачущим навстречу своей первой битве с нетерпением жениха.

«Знатный же из него выйдет Тайра, — подумал Киёмори, а вслед за тем вознес молитву божеству-покровителю: — Подай сыну в эту ночь доблести и славы. Сподобь его одолеть многих недругов. Однако если ныне ему суждено погибнуть, пусть падет с честью и не запятнает ни в чем имя нашего рода».

В этот миг Сигэмори окликнул его:

— Отец, меж людей ходит слух, будто на стороне Син-ина сражается демон, чудовище по имени Тамэтомо, которому нет равных по силе и росту. Будто бы он может пронзить стрелой что угодно…

Киёмори усмехнулся:

— Ничего удивительного — подобные сплетни часто пускают, чтобы запугать противника. Уверен, воины, с которыми нам предстоит драться, такие же люди, как и мы.

— А если слухи не лгут? — упрямился Сигэмори. — Представь только, какая слава ждет тех, кто повергнет демона или гиганта вместо простого врага!

— Поверь мне, сын, даже «простого» врага одолеть нелегко, а Минамото все как один хорошо обучены. Не списывай их со счетов лишь потому, что они из плоти и крови. Помни об их мастерстве, и тебе будет легче выжить и победить. Великую славу можно добыть и сражаясь с людьми.

Из толпы воинов впереди отделились два всадника — мужчина и мальчик — и подъехали к предводителям Тайра. В свете факела, отразившегося на полированном шлеме воина с эмблемой в виде полумесяца, Киёмори узнал самого полководца Минамото.

— Верно ли я слышал, вы говорили о Минамото-но Тамэтомо? О нем я могу порассказать, поскольку он доводится мне младшим братом. Лет ему около девятнадцати, как и тебе, юный Тайра. Он всегда был задирой и грубияном, но демоном — едва ли.

Сигэмори нагнул голову:

— Я только передал слух, господин полководец. У меня и в мыслях не было хулить вашу семью.

— Речь царедворца, — усмехнулся Ёситомо.

— Еще бы — он мой наследник, — отозвался Киёмори.

— А вот и мой старший. — Ёситомо указал на юношу, скачущего бок о бок с ним на сером коне. — Гэнда Ёсихира. Ему всего пятнадцать. Сегодня его первый бой.

Мальчик свесился с седла, чтобы рассмотреть Сигэмори из-за отцовской спины.

— Я сниму больше голов, чем ты, — поддразнил он.

— Посмотрим, — парировал Сигэмори. Полководцы рассмеялись.

— Бойкий парень, — заметил Киёмори. — А если придется сносить головы собственным дядям и деду? Что-то он тогда скажет?

Лицо Ёситомо сделалось непроницаемым, как маска гнева.

— Воин выполняет приказ. Сдается мне, твой дядя тоже приспешник Син-ина, или я не прав? — Он поддал коня пятками и увлек следом сына. Вскоре оба Минамото нагнали свои ряды.

— Отец, — тихо сказал Сигэмори, — стоило ли так говорить? Разве благоразумно восстанавливать против себя того, с кем рядом мы намерены воевать?

— Битва — битвой, — ответил Киёмори, — но есть еще и война. Ёситомо нам только союзник, а вовсе не друг. Если я слегка выведу его из равновесия, быть может, он будет драться не так хорошо в грядущей схватке.

Сигэмори развернулся в седле, недоуменно глядя на отца:

— А чем нам это поможет? Киёмори вздохнул:

— Тогда мы, Тайра, сможем лучше проявить себя в сравнении с ним, снискать большую славу в случае победы, а значит, и большие почести. Таковы правила игры.

— Это как-то… низко.

— Д ты думаешь, Фудзивара добились своей власти, следуя всем Двенадцати заповедям слово в слово? Быть может, мать и научила тебя философии, но политике — едва ли.

— Что ж, я даже рад.

— Зря, сын мой. Политика — самая важная из земных наук. Ты мой наследник, и однажды сам станешь главой рода Тайра. Запомни это и впредь будь настороже.

— Хорошо, отец, — нехотя согласился Сигэмори.

Полководец Ёситомо долго не находил себе покоя, уязвленный грубостью Киёмори, пока не услышал голос сына:

— Чего мы ждем, отец? Когда начнется битва?

— Будь это обычное сражение в открытом поле, сынок, я тотчас бы сказал. Но, как видишь, мы в городе, а здесь трудно судить о начале атаки. Как правило, враждующие армии сходятся к месту сражения заранее, в условленное время. Но сейчас нам предстоит напасть неожиданно, чтобы захватить бунтовщиков врасплох. В ознаменование начала битвы одна из сторон выпускает гудящие стрелы[20]— доложу тебе, прямо кровь стынет в жилах, как услышишь их вой в воздухе. Если нам повезет, у врага не будет времени для этих стрел, да и нам ни к чему объявлять о себе.

Затем обе армии посылают обычные стрелы, дабы уложить как можно больше врагов перед схваткой. Есть надежда, что сегодня только нам доведется стрелять из луков. Когда же войска сойдутся достаточно близко, воины могут выкликать свое имя и происхождение, чтобы подыскать противника себе под стать. На стороне Син-ина будет много гордых Минамото, и они могут устроить такую перекличку перед боем. Если кто-нибудь вызовет тебя на бой, помни, чему я учил: дерись мечом, но не рассчитывай поразить конного. Если тебе повезет сбить противника с лошади, старайся заколоть его, пока он не поднялся.

— А потом отрубить голову? — выпалил Гэнда Ёсихира.

— Да, сын мой. Потом отрубить голову, — терпеливо повторил Ёситомо. Он часто задумывался, почему знамение в святилище Хатимана предназначалось его младшему сыну, а не старшему, первенцу. Ёсихира был так горяч, что отец уже готовился оберегать его от опрометчивых шагов и пагубных страстей. Впрочем, у богов, кажется, были на него другие виды. — Помни, однако — если тебя смертельно ранят, попытайся найти своего человека, дабы тот отнял твою голову первым и не допустил нашего позора.