Книга В плену страстей - Ферн Майклз

Калеб, занимавшийся скучным обсуждением лондонской погоды с Малькольмом, был ошеломлен ее появлением. Боже милостивый, Сирена оказалась права! Какая красавица! Куда же подевалась та маленькая девчушка, которую он знал много лет назад на Яве? У Калеба сердце стучало, как молот, когда он сгреб Рэн в охапку, игнорируя негодование Малькольма Уэзерли.

Когда на миг Калеб отстранил девушку от себя, в ее янтарных глазах блестели слезы.

– Ты стала такой взрослой, – с благоговением произнес он. – Кто бы мог подумать, что малышка, которая бегала босиком по пристани, превратится в принцессу из сказки?

Калеб посмотрел на элегантное платье Рэн и прошептал:

– Не думаю, что я должен теперь называть тебя моей сестрой, – его темные глаза смеялись. – Маленькие сестренки никогда так не выглядят!

На мгновение янтарные глаза превратились в тлеющие угольки, а потом вспыхнули огнем. Рэн, словно случайно, освободилась из объятий Калеба и повернулась к Уэзерли.

– Малькольм, это мой… мой… брат Калеб.

– Мы уже познакомились, – отрывисто произнес Малькольм.

Рэн никогда не смотрела на него так, как сейчас смотрела на ван дер Риса, хотя именно он, Малькольм Уэзерли, был ее суженым. Никогда еще он не видел, чтобы сестра смотрела на брата такими глазами; не видел он, чтобы и брат так восхищался красотой сестры. Где-то в глубине души Уэзерли заворочался страх, но следующие слова Рэн успокоили его:

– Я очень рада, что ты приехал пораньше, Малькольм. Сегодня ночью возвратились родители, и они хотят с тобой познакомиться. Встреча намечается на ленч, когда к нам присоединится баронесса. А пока почему бы вам с Калебом не прогуляться по саду? Я скоро приду к вам, – она нежно пожала руку Малькольма.

– Не очень-то хорошая идея, – заметил Калеб, скорчив гримасу. – Как ты говорила раньше?.. «Давай скинем сапоги и пробежимся по сочному травяному ковру вместе…» Я первым добегу до сада! – глаза его призывно сверкнули, отчего сердце Рэн забилось еще сильнее. – Терпение, как тебе известно, не является одним из моих лучших качеств!

Рэн рассмеялась. Впервые за последние месяцы ее смех звучал искренне.

– Я помню! Если все будет хорошо, мы еще успеем побегать босиком по траве до твоего отъезда.

При этих словах глаза Калеба вспыхнули, и он вслед за Малькольмом вышел из комнаты.

Рэн прислонилась к стене и сделала несколько глубоких вдохов. Калеб выбрал не самый удачный момент для приезда!

– Проклятие, проклятие, проклятие! – кричала она, пробегая просторный холл, отделанный мрамором, и поднимаясь вверх по крутой лестнице.

ГЛАВА 4

Ничего не зная о разыгравшейся внизу драме, баронесса Камилла Ленгдон-Синклер встала с кровати, обшитой кружевами, с наслаждением потянулась, погладила свой выпуклый живот и счастливо вздохнула. Если бы кто-нибудь раньше сказал ей, что она будет радоваться теперешнему своему состоянию, Камилла сочла бы это шуткой. Да, скоро она станет матерью. Тайлер пребывает на вершине блаженства, а его общение с юной Рэн красноречиво говорит о том, как он будет относиться к собственному ребенку. Милый, дорогой, чудесный Тайлер, который всегда любил и понимал ее! Светило солнце, и Камилла радовалась жизни. В недрах ее тела рос ребенок – плод их крепкой любви. Ничто больше не сможет разрушить эту любовь, Камилла не допустит этого.

С помощью горничной баронесса приняла ванну и облачилась в соответствующее ее положению платье мягкого золотистого цвета, скроенное так, чтобы скрыть беременность. Как будто она стремилась скрывать ее! Зачем только она послушала не в меру щепетильную портниху, которая утверждала, что недопустимо для «леди на сносях» выставлять напоказ свое состояние? Выставлять на показ! Боже! Да Камилле хотелось, чтобы все об этом знали! Хотелось кричать об этом с самой высокой башни и щеголять округлившимся животом и налитой молоком грудью, говорящими о ее женской зрелости. Она желала, чтобы весь мир знал: баронесса Синклер ожидает ребенка! Она сейчас выйдет, распрямив плечи и выставив вперед живот на всеобщее обозрение. Пусть Сирена с Риганом видят, как она счастлива!

Камилла подняла голову и прислушалась. Почему так тихо? К этому времени дом должен звенеть от задорного смеха Рэн и грубоватого юмора Ригана. С другой стороны, как и предполагал Тайлер, дела могли пойти не очень хорошо, если Рэн рассказала родителям о своих намерениях. Нет, Камилла не собирается ни о чем волноваться. Ничто не испортит ее хорошее настроение. В конце концов, Рэн уже исполнилось восемнадцать. А разве она, Камилла, не состояла в этом возрасте в тайном браке?

Камилле было немногим больше шестнадцати, когда она впервые увидела Тайлера Синклера. Ее отец, Стефан Ленгдон, был дальним родственником старого барона, отца Тайлера. Стояло жаркое лето, когда Стефан с дочерью приехал в Найтсбридж погостить несколько недель в летнем доме Синклеров. Для Камиллы не было тайной, что Стефана считали в семье «паршивой овцой», а баронесса терпеть его не могла. Но добродушный барон решил забыть прошлые обиды и пригласил их в свой дом.

Тем ослепительным летом Камилла с Тайлером влюбились друг в друга до беспамятства, к жадному удовольствию Стефана и ужасу баронессы. Но даже угрозы матери о лишении наследства, если Тайлер будет продолжать свои «несерьезные отношения» с Камиллой, не охладили юношеский пыл. Они любили друг друга – только это имело значение. Позднее, когда выяснилось, что баронесса не собирается менять решение и они должны расстаться, Камилла и Тайлер вступили в тайный брак.

Сначала Стефан Ленгдон был вне себя от радости из-за союза единственной дочери с богатым сыном Синклеров. Но когда Тайлер хотел признаться родителям в тайной женитьбе, Стефан уговорил его не делать этого, и Тайлер, которого от получения наследства отделяли лишь несколько лет, послушался Ленгдона.

Сначала Тайлер думал, что Стефан заботится о счастье молодой пары, и ему потребовалось много времени, чтобы понять что Ленгдона интересовало совсем другое. Ему было прекрасно известно, что Синклеры очень упрямы и, без сомнения, лишат сына наследства, узнав о тайном браке, а тогда Ленгдон останется не только с дочерью-иждивенкой, но еще и с лишенным средств к существованию зятем. К тому же, Тайлера не только лишат наследства, но и вполне могут изгнать из общества, а вместе с ним и Стефана. Старый пройдоха не сомневался, что Синклеры отомстят ему за участие в этой любовной истории и перестанут поддерживать с ним какие-либо отношения. Ведь главной причиной, почему Ленгдона принимали в свете, являлась протекция барона, иначе его бы изгнали из модных гостиных, куда он так стремился, как прокаженного.

Ничего не подозревая об этом, Тайлер согласился держать брак с Камиллой в тайне. Было условлено, что по достижении совершеннолетия он предъявит права на Камиллу. Но Стефан был не в состоянии ждать еще пять лет, чтобы поправить свое финансовое положение. Когда же в Лондоне появился Риган ван дер Рис и разнеслась молва о его несметных богатствах, Стефан ловко устроил свою дочь поближе к голландцу, женой которого она вскоре и стала.