Книга Любопытство наказуемо - Энн Грэнджер

«Прибрежный» стоял в относительном уединении, впрочем, неподалеку виднелся еще один изгиб дороги, за которым могли скрываться другие постройки. Усадьбу окружала высокая живая изгородь из лавра, чьи листья блестели на солнце. Подъехав к открытым воротам, мы увидели за изгородью красивый парк: лужайки с кустами рододендронов, фигурно подстриженные деревья. Сам дом оказался сложен из непривлекательного желтого кирпича; он не производил впечатления старинного. Я решила, что «Прибрежному» лет пятьдесят, не больше. Судя по всему, его строили в период увлечения готикой. Стрельчатые окна напоминали церковные, а по углам крыши высились неровные башенки. Из-за странной причуды архитектора весь дом на уровне второго этажа был опоясан своеобразным узором из красного и черного кирпича. «Прибрежный» показался мне одновременно уродливым и самоуверенным. Странное убежище для двух старых дев. Неужели им здесь не одиноко?

И все-таки чем-то «Прибрежный» мне понравился, чего нельзя сказать о докторе Лефевре.

— Ужас какой! — пробормотал он себе под нос, но я его услышала.

Гринуэй остановился у внушительного парадного крыльца, высадил нас, спустил на землю наш багаж и тут же уехал — как я поняла, на конюшню. Лошадка, почуяв впереди еду и отдых, пустилась легким галопом, а Гринуэй, предвкушавший примерно то же самое, не сдерживал ее.

— Ужас какой! — снова пробормотал доктор.

Наш приезд не остался незамеченным. В дверном проеме возникла суровая и властная особа среднего возраста, в черном бомбазиновом платье. На груди ее были приколоты часы на цепочке. Я поняла, что перед нами, скорее всего, экономка.

— Добро пожаловать, доктор, — негромко проговорила особа, — хозяйки вас ждут. — Она покосилась на меня и добавила: — И мисс Мартин тоже.

Она сразу указывала мне мое место в возглавляемом ею хозяйстве. Доктор Лефевр — гость, я же — всего лишь платная компаньонка, хотя мне предстоит сидеть с хозяевами за одним столом. Слуги всегда считают, будто компаньонки «задирают нос». Дракониха в черном платье мгновенно провела незримую черту, через которую я не должна была переступать. Возможно, другая девушка, более ранимая и хрупкая, испугалась бы такого приема. Но я сделана из более прочного материала.

— Да! — весело согласилась я. — Я буду компаньонкой миссис Крейвен.

— Вот именно, мисс, — с кислым видом подтвердила экономка. Она посторонилась, давая нам пройти. — Сэр, позвольте ваши цилиндр и трость.

Доктор покорно вручил ей свои вещи. Экономка положила их на большой, отполированный до блеска стол, на котором помещались всевозможные полезные предметы. Я заметила ящик для писем, серебряный поднос и восточный нож с резной рукояткой и странным изогнутым лезвием.

— Будьте добры, следуйте за мной. Я представлю вас хозяйкам. — Экономка не позволила нам медлить.

Она лишь слегка выделила интонацией последнее слово, намекая на то, что я-то — никакая не «хозяйка». По пути нас дважды принимали за путешествующих господ, и неожиданное понижение в статусе я нашла даже забавным. Покосившись на доктора Лефевра, я увидела, что он едва заметно улыбается, и угадала, что он тоже все подметил. Похоже, доктор ничего не пропускает.

Странный человек, подумала я; интересно, зачем его пригласили сюда?

Экономка провела нас в просторную гостиную, обставленную хорошей, добротной мебелью, в основном полувековой давности или еще старше. Судя по стилю, мебель сработали в начала века, при жизни короля Георга, который беседовал с деревьями в Виндзорском парке, пока его толстяк сын с нетерпением дожидался своей очереди на престол. Я не заметила нигде ни пылинки; все вещи отлично сочеталось друг с другом. Наверное, обстановку покупали целиком и все сразу расставили по местам. Скорее всего, подумалось мне, теперешние владельцы получили мебель в наследство. Новыми модами сестры Роуч вряд ли интересуются. Они хранят уважение к выбору своих родителей, которые создавали интерьер полвека назад… а может быть, просто скупятся.

Готические окна выходили на ровную лужайку, на которой росли фигурно подстриженные деревья. Вдали поблескивали темно-зеленые листья лавра. За живой изгородью я увидела галечный пляж, а еще дальше — море. Я не сумела подавить восторженный вздох. На поверхности воды плясали солнечные зайчики. Теперь я поняла, почему уединенный загородный дом выстроили именно здесь. Какой вид! С большим трудом я заставила себя оторваться от окна и повернуться к хозяйкам дома.

Можно себе представить, как мне не терпелось увидеть миссис Крейвен, но ее в комнате не было. Нас встретили две дамы, в которых я сразу признала сестер. Казалось, они всегда находились здесь, подобно мебели, и никогда не разлучались. Хотя сестры и носили кринолины, по современной моде, они, как и мебель, принадлежали другой эпохе.

Обе выглядели моложе своего брата, мистера Роуча, но фигуры у всех были очень схожи. Как и мистер Роуч, сестры были ширококостными, хотя и худощавыми. С первого взгляда они могли сойти и за близнецов, так как носили платья из одинаковой ткани, шерстяной, в зеленовато-коричневую клетку. У обеих седеющие волосы были разделены посередине пробором и на макушке собраны в пучок, увенчанный сооружением из лент и кружев, изображающим чепец. И все же одна сестра была немного старше другой; присмотревшись, я разглядела в их внешности существенные отличия.

У старшей сестры лицо было круглое, подбородок скошенный, а ее прямой, выдающийся вперед нос придавал ей сходство с резными фигурами, какие украшают старинные корабли. Подобно тому как волны расступались перед деревянным носом судна, воля этой пожилой дамы способна была подавить любое сопротивление. Она сидела в кресле с совершенно прямой спиной, сложив руки на коленях. Нас она окинула внимательным, оценивающим взглядом, хотя на ее лице не дрогнул ни один мускул. Когда она посмотрела на меня, мне показалось, что в ее глазах вспыхнули огоньки. Несмотря на ее выдержку и идеальную осанку, она как будто заранее предчувствовала, что мы с ней не сойдемся во взглядах.

Младшая сестра обладала большим квадратным подбородком; над ее ушами кудрявились два фальшивых локона, наверное призванные придать ее лицу хоть немного женственности. Кроме того, она приколола к платью камею, в то время как ее сестра украсила свое платье кружевным воротничком. Выражение лица младшей сестры казалось мягким и даже робким по сравнению с очень прямым, напористым взглядом старшей.

Они, конечно, прожили вместе всю жизнь. Такие сестры жили и в моем родном городке; они так срослись со своими привычками, что трудно было представить одну без другой. Ну а одинаковые платья… Возможно, брат присылает им со склада ткань штуками? Во всяком случае, самим сестрам явно не казалось странным то, что они одинаково одеты. Возможно, платья даже усиливали их чувство единения. Вот мне бы не понравилось, если бы еще кто-то, находящийся в одной комнате со мной, выглядел так же, как и я.

Видимо, непосредственно перед нашим приходом сестры играли в шахматы. Между ними стоял шахматный столик с инкрустацией маркетри. Грозная экономка, не дожидаясь просьбы, плавно подняла столик вместе со стоящими на нем фигурами и отставила его к стене. Я заметила, что ни одна фигура не сместилась со своей позиции.