Книга Чертовы котята - Леена Лехтолайнен

Но мне ничуть не хотелось отстраниться. Наоборот. Я хотела его сейчас и целиком всего. Оказывается, мое влечение к нему не угасло, и я почувствовала, что снова теряю голову.

5

Матрас оказался тонким, кровать беспощадно скрипела, но все это было неважно. Я была в постели с Давидом… Казалось, не было десяти месяцев разлуки, время завертелось в обратном направлении и сжалось до редких моментов наших свиданий: в Коппарняси, Киле, Андалузии, в гостинице «Торни», Тоскане и вот теперь в Лейсене. Одежда свалилась на пол, пистолет в кобуре улетел в угол, в комнате было жарко, мы вспотели, и я уже не понимала, где кончается тело Давида и начинается мое. У него на плече остался след моего поцелуя, я обвила его ногами и прижалась всем телом. Давай, еще глубже… Я вскрикивала, бормотала, мурлыкала, как кошка, и, даже когда он удовлетворенно откинулся, не могла его отпустить.

Я вдыхала запах его тела, гладила по рукам, ногам, животу, ощущая под ладонью знакомые бугорки мышц, и чувствовала, что вернулась домой.

Наконец Давид поднялся и шагнул к холодильнику.

— Хочешь пить? Есть пиво, минералка и ром. Хотя, конечно, в честь нашей встречи мне следовало купить шампанского.

Я выбрала воду. Стащила со стула одеяло и завернулась в него, наблюдая, как голый Давид ходит по комнате. Он заметил мой взгляд, улыбнулся и поднял жалюзи. На улице шла драка кошки и собаки, слышались отчаянное мяуканье и грозное рычание.

Давид открыл пиво и глотнул прямо из бутылки. Он был по-прежнему стройным, хотя уже наметился живот и появился шрам на правом бедре, которого прошлой весной не было: не менее пяти сантиметров длиной, похожий на след ножевой раны. На спине виднелись красные следы от моих ногтей, но ничего, через пару дней они пройдут. Да, перед свиданием следовало подстричь ногти.

— Можешь ответить на пару вопросов? Кто тот жуткий русский, с которым ты ужинал в ресторане «Трюфель»?

— А, там, где подают такие великолепные трюфели? Это был Андрей Романович, владелец шале, в котором ты живешь. Его фамилия Шагал.

— А этот Шагал в курсе, кто сейчас работает у него водителем?

— Вряд ли, ведь он даже не видел меня здесь, в Лейсене. Он тогда приехал в Тоскану, чтобы обсудить со мной сделку по изотопу СР-девяносто. Они с Гезолианом мечтают не только вытрясти из меня душу, но и заполучить изотоп. Да вот только денег на него еще не собрали.

Рютконен утверждал, что белорус владеет методами, с помощью которых сможет вытрясти из Давида необходимую информацию. Интересно, тот и в самом деле считает, что способен устоять под любыми пытками? А если начнут угрожать Дейвидасу? Или мне?

— В какую игру ты опять ввязался?

— Это игра называется «белорусская рулетка». — Давид улыбнулся. — В барабане из шести патронов не хватает только одного. Не думаю, что у меня получится, но, Хилья, я должен! У Гезолиана в руках есть еще изотоп СР-девяносто. Я хочу понять, откуда он его достает и где прячет.

— А где тот, который ты не отдал Европолу?

— Надо же, тебе и это известно. От кого? От Рютконена? Тебе часто приходилось иметь с ним дело? Он угрожал тебе? И вообще, что произошло в Финляндии?

Давид от меня столько скрывал, что у меня тоже не было причины уж слишком с ним откровенничать.

— Я нашла возможность проникнуть в полицейскую базу данных. Лайтио мне тогда здорово помог, жаль, что он больше не в игре… Смертельно болен… — К горлу снова подкатил ком. — Ты, кажется, что-то говорил про ром. И долго ты собираешься прикидываться водителем?

— Гезолиан завтра уезжает. Антон отвезет вас всех в аэропорт и исчезнет, растворившись на альпийских просторах.

— Да, Давид Сталь, исчезать ты умеешь, — произнесла я, поднеся к губам стакан с двойной порцией рома.

Наверное, следует молчать, пусть лучше говорят наши тела. Они не умеют ссориться, а только наслаждаются друг другом. Словами можно лгать, но тело не обманет и будет искренним до конца.

Я протянула Давиду руку, он взял ее. Я прижалась к нему, вдыхая особый аромат его кожи. Животные узнают друг друга по запаху, вряд ли люди уж так отличаются от зверей, все мы являемся заложниками феромонов. Лучше найти себе друга по запаху, чем по страницам брачных объявлений в глянцевых журналах или из соображений долга перед отечеством, как подбирают пару в императорских семействах. Я ни о чем не думала, когда снова оказалась с Давидом в одной кровати. Разум здесь ни при чем, это был чистый зов природы.

— Поверь. Лучше тебе всего не знать, — прошептал мне на ухо Давид.

— А что ты знаешь о моем отце?

— Его признали невменяемым и держат в тюремном сумасшедшем доме в Ниуванниеми. В течение многих лет к нему применяли насильственные методы лечения. Знаешь, решение о таком лечении принимает специальная комиссия. И вскоре он получит условное освобождение.

— Откуда ты знаешь?

— У меня есть друзья и связи.

— А у меня — маленькая сестренка.

И я рассказала Давиду, как нашла свою сестру.

Мать Ваномо, Саара, разрешила мне увидеться с дочерью. Ее родители были не в восторге, но Саара оказалась непреклонна. К тому времени, как девочка пойдет в первый класс, им придется что-то придумать насчет ее происхождения. Туусниеми — небольшой городок, и такие вещи невозможно хранить в тайне.

Саара позвонила мне на следующее утро. Я ждала звонка и поэтому не уехала, а осталась на ночь в Куопио. Она работала бухгалтером, и мы договорились встретиться в обеденный перерыв. Я решила пока не сдавать гостиничный номер, поскольку мне не хотелось беседовать с ней в общественном месте.

Она оказалась невысокой стройной девушкой с длинными волосами, расчесанными на прямой пробор. Было трудно поверить, что ей уже двадцать шесть и у нее девятилетняя дочь. Ее глаза за сильными стеклами очков были просто огромными, она казалась маленькой девочкой, которая пытается выглядеть взрослой. Единственным украшением ей служил довольно крупный золотой крест, висящий на шее поверх серого шерстяного свитера.

— Приятно познакомиться, — произнесла она, протянув руку, словно я была новым клиентом их компании.

В комнате стоял маленький круглый стол и два кресла. Я предложила ей кофе, но Саара отказалась.

— Ты хочешь познакомиться с Ваномо?

— Да, у меня нет других братьев и сестер.

— Нас у родителей всего четверо, я младшая. Господь не послал моим родителям больше детей, несмотря на все молитвы. Никогда не выходит так, как хочется. — Она взглянула мне прямо в глаза и спросила жестким тоном: — Ты простила этому Куркимяки то, что он убил твою мать?

— Нет! Есть вещи, которые нельзя простить.

Я задохнулась, к горлу подкатилась тошнота. Когда я вспоминала о Кейо Куркимяки, мне всегда становилось плохо. Как говорил дядя Яри, этот мужчина просто дьявол во плоти.