Книга Тайна Бутлегера, или Операция "Ноктюрн" - Джузеппе Д'Агата

— До среды? Включая или исключая?

— Исключая.

— Значит, обмен произойдет во вторник. Послезавтра.

— Ночью.

Контатти размышлял, наблюдая за офицером дорожной полиции, который не спеша приближался к ним.

Она протянула ему страницу из блокнота:

— Держите.

— Что это? Чистый лист?

— Я вырвала его из блокнота Уэйна.

Контатти спрятал бумагу в карман.

— Вы считаете, тут должны остаться следы написанного на предыдущем листе? Идея не оригинальная, но интересная. Вы действительно талантливы. Поздравляю. — Он обратился к офицеру, строго смотревшему на него: — Признаю свою ошибку, не беспокойтесь.

Офицера, похоже, это не очень убедило.

— Все так говорят, а потом… Составить протокол, синьорина?

— Нет, спасибо. Не нужно.

— Простите, знаете, опыт все же подсказывает…

Он отдал честь Мерилен и удалился.

Она посмотрела на Контатти:

— Я тоже могу удалиться? Больше ничего не хотите знать?

— Прекрасно понимаю, что самое интересное еще впереди. Жду, когда решитесь.

— Хорошо. Ночью во вторник…

— Ночью…

Она кивнула:

— Уэйну не придется спать в эту ночь. И он будет мерзнуть, к тому же в темноте…

— Мерзнуть… В темноте…

Он раздумывал и, казалось, был озабочен. Потом, словно приняв неожиданное решение, предложил:

— Мерилен, поехали со мной. — И открыл дверцу своей машины, приглашая ее сесть.

— Куда? В Монте-Карло?

Контатти сел за руль, она рядом.

— Нет пока. Сначала хочу познакомить вас с одним моим другом.

— Кто это?

Контатти включил двигатель.

— Увидите. Веселый тип, очень симпатичный. Охотник.

Машина проехала мимо офицера дорожной полиции. Контатти выглянул из окна и помахал ему. Недовольный, тот ответил кивком, а сам подумал о мерзких бабниках, которые теперь таким вот образом знакомятся с женщинами, стукая их машину. А может, эта темноволосая дамочка была всего лишь проституткой? Надо же, как промышляют некоторые иностранки в Риме.

«Фиат» остановился у виллы восемнадцатого века, где размещался Клуб охотников, в местечке Ольджата, в нескольких километрах от города.

Контатти обошел машину, любезно открыл Мерилен дверцу, и они направились ко входу. Тут их ждал Шабе.

Тощая фигура старика, его бесстрастное лицо поразили Мерилен, со смутным опасением она стала припоминать, где же видела его. Ну конечно, накануне в ресторане.

— Это мой друг, — объяснил Контатти, пока они шли к дому. — Прекрасно говорит, как и я, на четырех или пяти языках. Но прежде всего он охотник. На львов, тигров, змей… в человеческом обличье. Не пугайтесь его лица. Он стар, у него слабое зрение, дрожат руки.

Когда подошли к Шабе, Контатти, как положено, представил их друг другу:

— Мистер Шабе. Мисс Ванниш.

Шабе вежливо, но сухо поклонился Мерилен, пропуская вперед. Они вошли в один из самых закрытых клубов Рима.

В просторном зале было немного людей и довольно тихо, потому что разговаривали тут вполголоса. Вновь пришедшие расположились за угловым столом и сделали заказ. Вскоре официант принес два виски для Мерилен и Контатти и кофе для Шабе.

Контатти снова принялся расспрашивать Мерилен:

— Так что же точно сказал Уэйн? Вы хорошо помните его слова?

— Он сказал: «У меня будет бессонная ночь. Придется померзнуть, к тому же в темноте». Примерно так он сказал.

Контатти уверенно кивнул, словно пришел к какому-то определенному заключению.

— Нет никакого сомнения, обмен произойдет в аэропорту. Шабе, ты уверен, что числа, записанные на листке из блокнота, означают время?

— Это расписание ночных рейсов во вторник, до двух часов ночи. — Старик возвратил листок бумаги Контатти, который, прежде чем положить в карман, еще раз посмотрел его на просвет.

— Аэропорт — логичный выбор, — заговорил Шабе глухим голосом. — Меньше риска. Прибудут на самолетах и сразу же улетят. Они делали это уже сто раз.

— Наши московские друзья — консерваторы, не любят новшеств, — заметил Контатти и взглянул на Шабе. — Меня беспокоит… темнота. Боюсь, что придется пересмотреть наш план.

Лицо старика оставалось невозмутимым.

Контатти обратился к Мерилен:

— Видите, вы подтвердили нам то, что мы лишь предполагали. Обмен в аэропорту, очевидно, в секторе, который легко контролируется и хорошо защищен, на открытом месте, поздно ночью, когда движение сведено до минимума. Пока что все понятно. Уэйн сказал: «Придется померзнуть, проведу бессонную ночь». Это все понятно. Но что значит — в темноте?

— Ну ночью же темно, — заметила она.

Контатти покачал головой, обдумывая ситуацию:

— Обмен в темноте.

— Движение в темноте, инфракрасные очки… — произнес Шабе.

— Сможешь стрелять в инфракрасных очках?

Шабе кивнул. Тем не менее Контатти жестом выразил неодобрение и добавил:

— Они не годятся. На расстоянии показывают только силуэт, но не детали. Тут нужен превосходный стрелок, и, самое главное, он должен стрелять с близкого расстояния. Понимаешь? Но для тебя же нет ничего невозможного. — Он отпил виски. — Сколько лет тебе, Шабе?

Старик не ответил. Контатти улыбнулся, глядя на Мерилен:

— А вы сколько ему дадите?

— Не люблю угадывать чей-то возраст.

— Ему семьдесят, восемьдесят или немного больше. — Он обратился к Шабе: — Тебе уже пора на пенсию. Время идет, стареешь, как-никак. Бессонница, утром встаешь с больной головой, мрачный, злой…

Она чувствовала себя очень неловко, глядя на бесстрастное лицо старика, поражавшее мертвенной бледностью. Нет, Контатти не шутил: он говорил жестокие, неприятные слова, причем вполне серьезно. Что за отношения были между этими людьми?

Свои колкости Контатти завершил презрительной улыбкой.

— Иди-ка ты лучше домой, старик. Отправляйся на кладбище, там твое место.

Шабе поднялся. Его морщинистое лицо исказилось в неприятной гримасе.

— После вас.

Мерилен содрогнулась.

Шабе удалился твердым, уверенным шагом.

Взволнованная, она посмотрела ему вслед и спросила Контатти:

— Почему вы так обошлись с ним?

— Я шутил.

— Но это была злая шутка. Зачем вы привезли меня сюда?