Книга Броненосцы победы. Топи их всех! - Вячеслав Коротин

Остатки тихоокеанской эскадры скучились у входа на внутренний рейд, но низкая вода не давала возможности войти в гавань. Повреждённые корабли были на плаву, но даже дозорные миноносцы издали отмечали имевшийся крен.

--- Первому боевому отряду отходить к Эллиоту, — приказал Тóго. — Отряду Точиная остаться для наблюдения.

Броненосцы Тóго уже подходили к "известному месту", когда радио с "Сумы" повергло невозмутимого командующего объединённым флотом в состояние близкое к шоку.

"До темноты уже не успеем", — лихорадочно проносилось в его голове, — да и если успеем вступить в контакт, то точно не нанести серьёзных повреждений. (Думать о том, как вдруг "воскресли" русские корабли Тóго категорически себе запретил – есть факт, что они идут на тринадцати узлах, а почему – можно подумать потом).

Что предпринять?

Куда они идут? Где заступить им дорогу?

Вариант первый: Владивосток.

По агентурным сведениям, наместник приказывал прорываться именно туда. Значит через Корейский пролив. Через наши коммуникации. Охраняемые адмиралом Камимурой с его броненосными крейсерами. При нём отряд Уриу, но что это даёт? Обнаружить противника они может и смогут, но вот нанести серьёзный ущерб… Скорее сами получат большие повреждения и пропустят врага. Соединившись с владивостокским отрядом артурская эскадра… Это будет достаточно грозный противник. Пренебрегать им будет нельзя. Придётся базироваться всем или почти всем флотом на северные порты и осуществлять блокаду Владивостока. А значит ослабить блокаду Порт-Артура.

А когда подойдёт эскадра Рожественского можно оказаться между молотом и наковальней, если русские скоординируют свои действия.

Вариант второй: русские идут на юг. Бункеруются, вероятно, в Циндао или Шанхае, потом навстречу второй эскадре. Вообще-то ещё более неприятно. Если Рожественский получит четыре броненосца и два современных крейсера в дополнение к тому, что имеет…

Двигаться ночью к Шантунгу… Обнаружить и перехватить русских там сложнее, чем в Корейском и Цусимском проливах, рядом не будет Камимуры с его крейсерами. К тому же, если я и успею туда раньше, то они минуют его ночью, за несколько часов до рассвета, а южнее уже просторы моря, которые накроют их как шапка-невидимка. А если они всё-таки пойдут во Владивосток? А я уже не успеваю с юга. Пройдут броненосные крейсера, здорово побив их по дороге, и объединятся с "Россией" и "Громобоем".

К тому же "Севастополь"… Русские взяли с собой совершенно небоеспособный корабль. "Амур" и "Ангару", которые не представляют боевой ценности в эскадренном бою. "Всадника" и "Гайдамака" – совершенно бесполезных. Но… Эти корабли своими дымами могут сымитировать направление ложного прорыва и уж явно не во Владивосток. "Севастополь" идёт интернироваться – это очевидно, русские не будут тащить во Владивосток такой корабль рискуя всей эскадрой.

Так что правильнее: надёжно перекрыть всеми силами путь во Владивосток и, если повезёт, совершенно уничтожить артурскую эскадру, но возможно упустив её на юг, прочь с театра военных действий. И неизвестно, сможет ли она до Рожественского, который только выходит из Балтийского моря, дойти без баз и снабжения? Или ловить в более широком проливе меньшими силами уходяшие (пусть и пока) от войны вражеские корабли, рискуя подставить под удар свои крейсера на севере? И имея в перспективе весьма сильный и боеспособный отряд противника…

Вызвав флаг-офицера, адмирал Тóго отдал приказ главным силам срочно идти к Цусимскому проливу имея ход в пятнадцать узлов.

Эскадренный броненосец "Микаса"

* * *

Борт "Ретвизана" 19 сентября. 21.30.

Адмирал Вирен принял решение о направлении прорыва давно: идти к Корейскому проливу значительно дольше, чем до Шантунга, и Тóго наверняка успеет туда раньше. Перехватить русскою эскадру будет легче в узких проливах между Кореей и Японией, там наверняка находится и Камимура с крейсерами – шансов практически нет. Если идти на юг, навстречу Рожественскому, то за 11–12 часов не только успеваем миновать Шантунг, но спуститься миль на 60–70 южнее, а там уже пойди, найди. Не посмеет Тóго поставить свои коммуникации под удар, в крайнем сучае останется у выхода из Жёлтого моря и пошлёт разведку на юг. Даже если разведчики обнаружат нас с рассветом, что крайне маловероятно, то до Тóго будут десятки, если не вся сотня миль. Не успеет он, имея всего два-три узла преимущества, нагнать за светлое время суток, а там снова ночь… Ловить надо будет уже чуть ли не в Зондском проливе. Ещё неизвестно, пойдём ли мы им…

Вирен поднялся на мостик "Ретвизана" и приказал сигнальщикам: "Передайте на эскадру: "Командирам вскрыть конверт номер два".

Даже Желтое море по-настоящему темной ночью становится черным. И, если ночь безлунная и беззвездная, то кажется, что черный бархат небес здесь, совсем рядом, достаточно только протянуть руку – и она утонет в его мягкой глубине, и только плеск волн напомнит о том, что море не кончается там же, на расстоянии вытянутой руки. Но иногда, накликанные войной, и в этой тьме появляются призраки. Вот и сейчас, изо всех сил застилая и без того черное небо шлейфом еще более черного дыма, по морю мчался призрак. Стальной призрак, закованный в тысячи тонн брони. Всему миру известно, что броненосец "Полтава" вместе с большей частью экипажа уже почти сутки как покоился на морском дне.

Но кондуктор Николай Чухрай не чувствовал себя призраком. Стенки едва заметно дрожали от работающих на полном ходу машин, а он, отгоняя сон, пытался сосредоточиться, вглядываясь в беспросветный мрак за амбразурой каземата. Если вдруг появится японский миноносец, его шестидюймовка выстрелит сразу же – орудие уже заряжено, и рядом лежат пять заранее поднятых из погреба снарядов и зарядов к ним. Люди тоже все здесь. Двое дежурят у орудия, а остальные – спят на растянутых здесь же койках. Адмирал приказал поступить так на всей эскадре, объяснив, что бой, если и будет, то, скорее всего, утром, и артиллеристы должны быть отдохнувшими.

Настало время, Чухрай тихо разбудил сменщика, занял его место и тут же забылся тревожным сном. А броненосец, словно сорвавшийся куда-то по своим делам железнодорожный вокзал, продолжал упрямо идти на юг.

Эпилог первой части

Броненосцы… в ту эпоху, когда броня разумной толщины еще могла остановить любой снаряд, а о высокоточных и ядерных боеприпасах никто и слыхом не слыхивал, самые крупные из морских орудий были настолько дороги, что для них строили огромные корабли, у которых буквально всё, кроме дымовых труб, шлюпок, и ненужных в бою помещений было заковано в броню. Десятки скорострельных орудий противоминного калибра (37…75 мм) делали попытку дневной торпедной атаки на такой корабль, если только он не был сильно поврежден, сущим самоубийством. Так что вражеские броненосцы могли остановить только другие такие же броненосцы. А еще на броненосцах обычно была дюжина орудий среднего (по тогдашним меркам) калибра. Конечно, сорокакилограммовые снаряды шестидюймовых орудий не могли сравниться по разрушительной мощи с трехсотпятидесятикилограммовыми собратьями главного калибра, но наведение орудий в основном велось путем наблюдения собственных недолетов и перелетов. Добиться в таких условиях попадания, используя только гигантские орудия, стреляющие раз в две минуты, было просто нереально. А попадания слабеньких снарядов противоминного калибра издалека не были видны. Исходя из этой логики и сформировался классический тип броненосца той эпохи: на носу и корме – по двухорудийной башне, в каждой по два двенадцатидюймовых орудия, по середине – казематы и/или двухорудийные башни с шестидюймовым средним калибром, и натыканные тут и там, — где только место найдется – от специальных казематов по бортам, до крыльев мостика и даже площадок на мачтах (боевых марсов) пушки всевозможных противоминных калибров и даже пулеметы.