Книга Слияние двух одиночеств - Энни Уэст

— Анджела не соперница, она...

— Мне это неинтересно, — перебил ее он, — хотя есть кое-что,что может заставить меня передумать.

— Да? — спросила она с надеждой.

Дэймон протянул руку к ее подбородку. Ее тело тут жеотреагировало. Он очень медленно провел пальцем ей по нижней губе.

— Приходи ко мне сегодня вечером, Калли. Подари мне однуночь, и я откажусь жениться на Анджеле.

На его лице не отражалось никаких эмоций, от него исходилаодна только воплощенная чувственность. Калли с изумлением ощутила, как воля ееслабеет под воздействием желания, перебороть которое она была не в силах. Апотом мозг ее резко включился, она вырвалась и осторожно отступила, как будтождала, что он сейчас набросится на нее.

— А если я этого не сделаю?

Улыбка исчезла с его лица, в глазах его блеснул гнев.

— Как ты думаешь?

— Я думаю, что вы непростой человек, Дэймон Савакис. — Аона-то на секунду поверила, что и он тоже почувствовал — их связывает что-тоособенное. — Вы играете в очень опасную игру.

— Никаких игр, Калли. Обычная сделка.

— Вы думаете, меня можно купить?

Он покачал головой:

— Не строй из себя невинную овечку. Тебе это не идет. Тебяуже покупали, помнишь? Когда ты вышла замуж за своего ныне покойного мужа.

Ей хотелось закричать, что это совсем другое. Она не зналатогда, какую совершает ошибку.

— Но вы просите меня... отдаться вам ради удовлетворенияваших причуд.

— Не надо мелодрам, Калли. Я не прошу тебя делать ничего,чего бы ты уже не делала раньше. И кстати, получила от этого удовольствие. — Онсамодовольно улыбнулся.

— Дело не в этом! — Калли была в бешенстве. Больше всегозлило ее то, что он был прав — она наслаждалась каждой минутой их близости.

— А в чем? Ты не хочешь, чтобы я женился на Анджеле. Я готовпойти на компромисс. Я возьму тебя вместо нее. Всего на одну ночь. Это все, чтоя хочу.

Да уж, на ней он жениться и не подумает. Ну и слава богу.

Он медленно окинул ее взглядом. Так, наверное, на аукционахв Древней Греции и Риме покупатели рассматривали рабов. И все же какая-точастичка ее души радовалась тому, что он ее хочет.

Она выпрямилась.

— Ты блефуешь.

— Я не трачу время на блеф. — Он помолчал, как будтооценивал ее настроение. — Завтра я уезжаю. Приходи ко мне сегодня ночью,проведи ее со мной, и я заключу эту сделку без свадебного контракта. Я дажепозабочусь о том, чтобы семья Манолис получила свою долю прибыли. Сегоднявечером. Я буду ждать.

— Долго же тебе придется ждать.

Его чувственные губы изогнулись в улыбке, от которой ей сталострашно.

— В таком случае с удовольствием посмотрю, как ты танцуешьна моей свадьбе.

Глава 5

Дэймон мерил шагами богато обставленное гостевое бунгало.

Она не придет.

Черт! А он ведь был на сто процентов уверен, что нашелнаконец способ удовлетворить этот голод, сидящий где-то глубоко внутри, недающий ему спать и работать. Он не привык проигрывать. Не мог даже вспомнить,когда в последний раз важные переговоры завершились не в его пользу.

Каллиста Манолис просто околдовала его. Такого с ним раньшеникогда не было.

Казалось бы, она должна ухватиться за возможность прыгнуть кнему в постель и получить от него в подарок те дорогие безделушки, которыеобычно дарят люди его положения. Но это было не в ее стиле. Она уже однаждывыгодно вышла замуж и наверняка теперь снова искала таких же долгосрочныхотношений и комфортной жизни.

Не считая тех моментов, когда она искала мимолетныхразвлечений с людьми, на которых особого внимания не обращала и, поиграв сними, просто отбрасывала. Вот так она и его использовала на пляже. В процессепоиска удовольствия она была настолько раскована, что он бросился в эту страстьс головой, такого у него еще ни с кем не было.

Дэймон ощутил, как растет в нем раздражение. Сегодня заужином на ней было платье, которое любого мужчину могло довести до безумия, оноедва прикрывало женственные изгибы ее фигуры. Он посчитал это признаком еекапитуляции.

А она, значит, просто так над ним издевалась.

Он вышел на террасу. Ему просто необходимо было глотнутьсвежего воздуха. Распахнул стеклянную дверь и замер.

Она была там.

От облегчения у него перехватило дыхание. Он сам удивилсясиле своей реакции.

Сердце его учащенно билось, пока он смотрел, как она идет подорожке, придерживая длинную юбку.

На груди и на запястье у нее блестел огонь. На ней опятьбыли бриллианты. И белое, как у древнегреческой богини, платье. А вот нижнегобелья на ней, похоже, не было, по крайней мере, он очень на это надеялся.

У Дэймона зудели руки, так ему хотелось к ней прикоснуться.Но он не сдвинулся с места.

— Ты решила принять мое предложение. — Он ничем не выдалсвоих эмоций.

— Как я могла устоять? — губы ее при этих словах изогнулисьв усмешке.

Она все еще притворялась, что ей это неприятно. Она что,вообще никогда не сдается?

Калли остановилась в нескольких метрах от него с высокоподнятой головой и выражением легкого презрения на лице. Но груди ее бурновздымались и опускались.

Она не была такой холодной, как притворялась.

— А это что? — он пренебрежительно махнул рукой на ееплатье. — Наряд девственницы, готовой принести себя в жертву?

— Вовсе нет. Ты ясно дал понять, что невинность тебя неинтересует. Я думала, что привлекаю тебя именно своим обширным опытом.

Калли знала, какое она сейчас проявляет безрассудство.Мысленно она вся сжалась от ужаса. Больше всего на свете ей сейчас хотелосьбежать. Все ее существо сопротивлялось этой хладнокровной сделке. На самом делеона была настолько неопытна, что на пальцах одной руки могла пересчитать,сколько раз она была с мужчиной. А теперь она станет на одну ночь игрушкоймиллиардера! Но выбора у нее не было. Она должна была спасти свою кузину. Та незаслужила повторения ее судьбы. От этой мысли Калли как-то успокоилась.

— Ты выглядишь просто потрясающе, — пробормотал Дэймон. — Тызнаешь, как одеться, чтобы угодить мужчине.

Калли стало горько. Этот наряд, как и все ее вечерниеплатья, выбрал Алкис. Он всегда покупал дорогие вещи, слишком откровеннодемонстрирующие его богатство и ее тело. Хоть ее муж и был импотентом, он любилвыставлять ее напоказ полуголой на суд других мужчин. А потом сам же устраивалей сцены ревности, когда они оставались наедине.