Книга Фергус Крейн и огненные алмазы - Крис Риддел

Фергус дернул шнур звонка. Внутри эхом отдался звон, похожий на звяканье коровьих колокольчиков. Затем послышался топот чьих-то ног, стукнула щеколда, дверь распахнулась, и перед Фергусом предстал черно-белый пингвин.

— М-м-м… Я к мистеру Тео Крейну, — неуверенно пролепетал Фергус.

Пингвин учтиво поклонился, впустил Фергуса в прихожую и закрыл за ним дверь, В первую минуту Фергус никак не мог взять в толк, куда он попал. В просторном длинном коридоре все гудело и передвигалось.

Настенные светильники вращались на своих кронштейнах, рассекая потолок и стены яркими световыми лучами, подобно начищенным до блеска скрещенным клинкам.

Другие предметы тоже вели себя несколько странно. Небольшой высокий шкафчик… ходил взад-вперед! То ли он понадобился кому-то в другом помещении, то ли ему просто надоело все время стоять на одном месте, но так или иначе он двинулся по коридору мимо изящного книжного стеллажа, который деловито переставлял свои полки.

Пингвин легонько похлопал Фергуса по ноге, но тот не обратил на него внимания. Разинув рот, он смотрел на цепи, натянутые под потолком. Цепи безостановочно двигались, увлекая за собой подвешенные к ним на крючках набитые неизвестно чем пузатые пакетики.

Слева от Фергуса отворилась дверь, и оттуда, скрипя колесиками, выскочила какая-то хитроумная машинка, со стуком пробежала по узким рельсам, проложенным в деревянном полу, и исчезла справа в глубине коридора. Потом появились еще две машинки.

Они быстро проехали по рельсам в противоположные стороны, куда-то скрылись, и их тотчас сменило с полдюжины новых. Одни машинки были высокие, с острыми углами, другие — круглые и приземистые.

Одни везли разные предметы — связки пружин, катушки шлангов, другие — всевозможные инструменты и счетчики, назначение третьих было вообще непонятно…

— Если вы ничего не имеете против, — проговорил пингвин, — пройдите, пожалуйста, сюда.

Фергус от изумления подпрыгнул.

— Ты умеешь говорить? — вырвалось у него.

Пингвин стоял, вытянув крылышки, похожие на ласты, по швам. Сердито вскинув голову, он ответил:

— Конечно умею. Даже попугаи говорят. А пингвины намного умнее попугаев.

— Пожалуй, да, — смущенно согласился Фергус. — Прошу прощения.

Пингвин кивнул, снова поманил Фергуса — на этот раз нарочито медленно — и, прошлепав через холл, двинулся по длинному коридору. Фергус последовал за ним.

Вскоре показалась широкая дверь. Пингвин помахал крылышком и пропустил гостя вперед.

Они вошли в длинную галерею. На одной ее стене, обшитой деревянными панелями, висели картины в дорогих рамах, на другой были большие окна. Помимо картин в галерее не было ничего, кроме кожаного кресла и складного столика, на котором лежала большая книга в кожаном переплете.

Дверь захлопнулась, и Фергус остался в одиночестве.

«Значит, дядя Тео служит в торговой компании „Удивительный рейс“, — подумал он. — А в этом горном уголке находится их главная контора».

Он зашагал по галерее, разглядывая картины. Это были сплошь портреты — судя по всему, семейные. Первым висел портрет сурового человека в цилиндре и крахмальном воротничке. Надпись внизу гласила: «Теософус Крейн». Рядом был портрет Марианны Крейн, добродушной пожилой дамы в черном кружевном капоре. Следующая картина изображала веселую парочку — «Мамочка и папочка Дюбуа». Фергус улыбнулся и пошел дальше, к портрету трех сестер — Полли, Молли и Долли Крейн. За ним висел еще один групповой портрет…

Фергус остановился как вкопанный.

Картина изображала семью — отца, мать и двоих сыновей. Старшему было на вид лет двенадцать, а младший… Фергус чуть не поперхнулся. Младший мальчик был как две капли воды похож на него самого!

Табличка под картиной гласила: «Семейство Крейн».

У Фергуса голова пошла кругом, его стало мутить. Он подошел к креслу, тяжело плюхнулся на мягкое кожаное сиденье, и только тогда взгляд его остановился на книге, которая лежала на столике рядом с креслом. На потрепанном кожаном переплете было написано: «Вахтенный журнал „Бетти — Джин“».

Глава тринадцатая

Дрожащей рукой Фергус открыл книгу и начал читать:

От изумления Фергус лишился дара речи. Он перевернул страницу, но дальше никаких записей не было. Он сидел в кресле, смотрел на горы и пытался осмыслить прочитанное.