Книга Три полуграции, или Немного о любви в конце тысячелетия - Екатерина Вильмонт

– Ненависть? Я не ослышался?

– Нет, не ослышались. И я требую, слышите, требую,чтобы вы оставили Иришку в покое.

На лице Курбатова отразилось искреннее недоумение.

– Какую Иришку? О чем вы говорите?

– Иришку Тропинину! Имейте в виду, я не обратиласьпрямо в милицию, только чтобы не мучить девочку. Или вы не в курсе, что ейвсего пятнадцать лет?

– Ничего не понимаю! Это какое-то недоразумение!

– Нет, это растление малолетних!

– И все-таки я ничего не понимаю… – Он выгляделнесколько растерянным, но не испуганным. – Может быть, вы сдержите своиэмоции и объясните, в чем дело? Или это попытка шантажа? В таком случае, долженвас огорчить, я сейчас же звоню в милицию. Вы хоть соображаете, в чем меняобвинили? И кто такая эта Иришка?

Алиса вдруг похолодела. А что, если этот холеный господинтут ни при чем, а она, как всегда, погорячилась?

– Послушайте, синий «БМВ» под номером 083 принадлежитвам?

– Не буду отрицать. Мне.

– В таком случае вы, вероятно, помните, куда отвозилипятнадцатилетнюю девчонку в начале седьмого позавчера? И целовались с ней, покастояли в пробках? Вы станете это отрицать?

– А что, вы меня там видели? – вдруг развеселилсяон.

– Да, представьте себе.

– Меня?

– Вас. Это же ваша машина?

– Машина моя, не спорю. Но меня там не было, и я, увы,в это время не целовался с молоденькой девицей, а вел довольно трудныепереговоры в Дортмунде.

– В Дортмунде? И вы можете это доказать?

– Ну разумеется.

– Докажите.

– Нет ничего проще.

Он вытащил из внутреннего кармана заграничный паспорт ипротянул его Алисе.

Она с некоторой растерянностью взяла документ.

– Смотрите, смотрите, вон там отметка о прилете изГермании. Убедились?

– Да.

– Так что ваш шантаж не удался.

– Послушайте, а кто же это мог быть?

– У меня даже вопросов не возникает. Наверняка мой сын.

– Сколько ему лет?

– Девятнадцать. Он студент. И, по-видимому, полныйдурак. Я в его возрасте предпочитал женщин постарше.

– Между прочим, в девятнадцать лет тоже можно сесть зарастление, – утратив всю агрессивность, произнесла Алиса.

– Я с ним поговорю, обещаю вам, – уже вполнесерьезно сказал Курбатов. Ему было приятно, что эта рыжая нахалка сбавилатон. – Я Денису такую головомойку устрою! Наглый мальчишка, берет моюмашину и катает на ней всяких писюшек…

Алиса была подавлена. Давно уже она не чувствовала себятакой дурой. Хорошо хоть никого не посвящала в свою затею.

– Ну что ж, прошу меня извинить, – с трудомвыдавила она и встала.

– Погодите, эта девочка – ваша дочь?

– Племянница.

– Послушайте, а почему вы начали с меня? Почему непоговорили сначала с ней? По-моему, это было бы разумнее. Или вы преследоваликакую-то другую цель?

– О нет, а начала с вас, потому что… потому что…

– Потому что вы слишком темпераментны.

– Нет, – покачала головой Алиса, – дело не втемпераменте. Я просто дура. Всего хорошего.

– Подождите, Алиса… Витольдовна.

Она недоуменно смотрела на него и, стоя столбом возле егостола, действительно ощущала себя последней идиоткой.

– Алиса Витольдовна, знаете, я в некотором родефаталист…

– Ну и что?

– Раз уж судьба привела ко мне такую интересную итемпераментную женщину, я просто обязан этим воспользоваться.

– Не понимаю…

– Вы сегодня вечером заняты?

Клеится он ко мне, что ли?

– Занята! И к тому же сегодня вечером вам предстоитсделать внушение сыну. Всего хорошего. Извините.

И она пулей вылетела из его кабинета.

Курбатов только головой покачал. И вызвал секретаршу:

– Илона, раздобудь мне координаты этой дамы. И чемскорее, тем лучше.

Алиса добежала до машины и, пыхтя от негодования, села заруль. У нее даже руки дрожали. Надо ж было так опростоволоситься! Какого дьяволая вечно лезу, куда меня не просят! Может, у Ирки любовь неземная, а я встреваю!Теперь папаша устроит сыночку скандал, тот расскажет Ирке… Черт, черт, черт!Нет, это точно, у меня сдвиг по фазе. Тетя Берта права, надо завести мужика. Яуже утратила всякое чутье. Вообразила невесть что – растление малолетних! Ихрастлишь, этих нынешних малолеток, они сами кого хочешь растлят. Небось у Иркисексуальный опыт побогаче, чем у ее мамы… Я кретинка. Все, больше в чужие делане суюсь! И вообще, пора на работу, там я по крайней мере уж точно на своемместе. Вот и хорошо, а мужики… Да пропадите вы все пропадом!

– Наталья, будь добра, посмотри вот этурукопись, – сказал главный редактор, протягивая ей красную папку.

– Самотек? – спросила она.

– Нет. Автора рекомендовала Жихарева, говорит,талантливый. Если пойдет, пустим в серию «Бестселлер XXI века». Только не тяни,ладно?

– А ты-то сам смотрел?

– По-моему, вполне… Но ты же знаешь, я тебе больше чемсебе доверяю.

– Хорошо.

– Наталья, только, пожалуйста, забудь, что за негоЖихарева хлопотала. А то я тебя знаю, ты так ее не любишь…

– Олег!

– Да вы же, бабы, такой народ… Поэтому будьобъективной.

– А если мне не понравится?

– Напишешь обоснованное заключение.

– Как будто мои заключения кого-то волнуют!

– Ну не преувеличивай!

– Олег, если ты помнишь, я была против того, чтобыпечатали Тушилова, ну и что? Мне же теперь приходится это дерьмо хлебатьбольшими ложками! Да и вообще…

– А Тушилов, между прочим, прекрасно продается!

– Ну еще бы! У всех его положительных героев члендлиной тридцать сантиметров!

– А разве это плохо? – с некоторой грустью спросилглавный редактор.

– Дело вкуса! – фыркнула Наталия Павловна. –Ладно, Олег, я пойду.

– Иди. Как дела-то?

– Нормально.

– Хорошо. Иди.

Вернувшись к себе, Наталия Павловна раскрыла папку. «П.Гущин. Дурная слава». Она вытащила наугад одну страничку. По крайней меревполне грамотно, и на том спасибо. Ладно, заберу домой, вечером прочту.