Книга Долина золотоискателей - Габриэль Коста

чуть выгоревшие под калифорнийским солнцем, бронзовая кожа, светлые глаза, заостренные черты лица, пышная грудь и осиная талия. Только ружье ее отца спасает невинность Элис.

– Чем ты там вчера занимался? – участливо спрашивает она.

– Тем самым делом! – шутливо восклицаю я.

Думаю, меня слышат даже крысы под половицами.

– Тем самым… – вторит она тихо, мрачнеет и вдруг наклоняется ближе.

Мгновение я думаю, она поцелует меня, и это заставляет язык прилипнуть к нёбу. Но она лишь еле заметно косится в темный угол с пианино и понижает голос:

– Франческо… Не обсуждай это дело сегодня и сейчас. Через пару минут поясню. – Она выпрямляется и говорит уже громче: – Ты надолго?

По ее натянутой улыбке я понимаю: меня просят незаметно сгинуть с глаз. Да что с ней? А я уж думал, день налаживается!

– На самом деле нет. – Голос предательски дрожит. Неудивительно, что Хантер раскусил меня за пару секунд. Жаль, нельзя посадить Рея за стойку, он бы отлично прикинулся дурачком и еще лучше урвал когти, точнее копыта. – Я ищу Джейдена и Патрицию. После работы на поле мы договорились сходить к тебе, да вот только, видимо, для меня работа оказалась чуть тяжелее. Я проспал до обеда, а они под шумок сбежали в город. – Я отпиваю бурбон, морщусь и жду, пока Элис даст мне хлеба. – Хорош. – Я вижу, как она закатывает глаза и хочет дать мне по лбу бутылкой. – Не кипятись. Так что, не видела моих родственничков?

– Ни одного, ни второго. Салунов много.

– Но ты-то одна. – Я улыбаюсь ей.

Все считают долгом пофлиртовать с Элис. Чем я хуже? Тем более от меня ее не тошнит, по крайней мере, я на это искренне надеюсь. Краем глаза я в тот же миг замечаю, как люди у пианино – все же трое – переводят заинтересованные взгляды с меня на свои карты и продолжают разговор. Наверное, подумали, что очередной мальчишка решил попытать счастья с юной красавицей.

– Так какие новости, Элис? Кто знает, когда я смогу еще раз заглянуть в твои прекрасные глазки!

– Заканчивай цирк, Франческо. Я знаю, что ничего, кроме долины, не занимает твоей головы! – Она улыбается и для пущего эффекта бьет меня полотенцем. Все, бдительность подозрительных людей усыплена алкоголем, картами и нашей неловкой игрой во влюбленных. – Те люди спрашивали о какой-то семье Дюран. Приехали из центральных штатов, между прочим. Двое – те еще бугаи, третий поменьше. Неземной красоты, но с хитрыми глазами. – Она говорит глухо, но будничным тоном, чтобы не привлекать внимания. – Им интересна кукуруза, Франческо. И все мы знаем почему, так что допивай бурбон и езжай домой. Лучше поговорить потом.

Кукуруза. Так мы с Элис называем золото, хотя в наших краях больше выращивают апельсины, виноград, сахарную свеклу, самые смелые – хлопок. Еще выгодно выращивать алкоголиков: бурбон и вино даже не нужно никуда вывозить. После сбора урожая можно смело ходить по улицам и собирать отключившихся работяг. В нашей долине у кого-то есть рабы, но нанимают и рабочих. Хантер, поглядывая на черные спины, часто пророчит: «Будет война или восстание. Скоро». Отец только скептически усмехается: откуда знать мальчишке? По мнению отца, должно пройти триста лет, чтобы желудь учил дуб, как ему расти.

Фыркая от досады, я допиваю бурбон. Ну вот, не успел даже насладиться ни им, ни разговорами с Элис, заслуженный выходной подпорчен. Когда я встаю из-за стойки, зубы сжаты. Ненавижу золото, от него одно зло. Люди глупы: подобно мотылькам, тянутся к его опаляющему свечению и гибнут – от голода, предательского удара в спину и собственной жадности. Сколько судеб ломает надежда погреться о ледяной блеск золота? Тысячи людей ведь бросают семьи, закладывают дома, ставят на кон собственную совесть и суть – и отправляются в богом забытые края за проклятыми сокровищами. Чертов Лопес нашел две песчинки недалеко от нас, и все, жди беды! Ненавижу. Какое же счастье, что вчера мы нашли целое ничего. Пусть эти дураки перекопают всю Америку, процедят всю воду и ил, но нет. Золота. Здесь. Нет.

Я оборачиваюсь на Элис и читаю по глазам немую просьбу – уйти без разборок. Уж ей известно, как отчаянно я ненавижу золотоискателей.

– Эй, парень.

Я успеваю только коснуться дверей, когда один из бугаев встает и неповоротливо, ленивой походкой миссисипского аллигатора направляется ко мне. Я таких насквозь вижу, руки невольно сжимаются в кулаки.

– Мы новенькие здесь.

Я молчу. Он не представился, а «парней» здесь достаточно.

– Знаешь кого из семьи местных арендаторов – семьи Дюран?

– Нет. – Я поворачиваюсь к нему всем корпусом.

Он хоть и бугай, по мнению Элис, но уступает мне и ростом, и шириной плеч. Его друзья выжидают в тени. «Аллигатор» продолжает:

– Вы все здесь такие несговорчивые? – Его ноздри, раздуваются, того и гляди, повалит пар.

– Нет. – Я уже вижу, как Элис выходит из-за барной стойки, уже собираясь нас разнимать. Не нравится мне ни этот тип, ни его дружки из темного угла. Я пытаюсь понять по акценту, каким ветром его сюда занесло.

– Проблемы?

Мы одновременно поворачиваемся и видим в дверях Джейдена с Патрицией. Один из чужаков там, у пианино, тут же смотрит на сестру, как змея на мышь. Я инстинктивно делаю шаг, чтобы ее загородить. Неудивительно, что Джейден сразу вмешался: в таких местах разговоры двух мужчин редко заканчиваются полюбовно, а семья Дюран своих не бросает. Джейден ниже меня, зато удар у него поставленный.

– Франческо?

– Нет у него проблем, он как раз собирался уходить. – Элис решительно встает между мной и чужаком. – Давайте, мальчики, мы стулья колотить не успеваем. День только начался. – Она окидывает чужака взглядом. – Мистер?..

Не говоря ни слова, мужчина возвращается к своим, и все они начинают тихо перешептываться.

– Ну что за день? Франческо, уходи, бога ради! Потом лучше пообщаемся. – Элис вновь бьет меня по лицу полотенцем.

Я вскрикиваю от несправедливости и, все еще кипя, выхожу за пределы бара.

– Пообща-аемся… – тянет Джейден, передразнивая подругу.

Он ревнует: давно по ней сохнет. Но дальше флирта у меня с Элис не заходило.

– Чего хотели те ребята? – интересуется брат.

Не отвечая, иду к Рею, который с силой тянет вожжи. Неведомым образом он чуть не сломал импровизированное стойло. Несколько других лошадей безропотно пьют воду или изучают придорожную пыль.

– Франческо!

– Ну что за настырные, буйные упрямцы меня окружают! – Мой возглас предназначен и Джейдену, и Рею. – Да прекрати ты дергаться! Рей! – Он чувствует, что я не в настроении, и перестает бесноваться. – Ну наконец-то! – Я отвязываю его и иду