Книга Разрушенная любовь - Стейси Мэри Браун

хотела нарисовать мне картину совершенства, словно настоящий маркетолог.

Я полностью понимала их мотивы, но просто хотела, чтобы все были честными, говорили, что они на самом деле чувствуют. В моей семье мы друг друга дразнили и любили, но так много оставалось невысказанным. Раньше это меня не беспокоило. Может быть, я раньше просто не замечала, как много мы скрывали.

— Держу пари, ты хочешь пить, — поддразнила Шелли, идя задом перед инвалидным креслом. Ее яркие медицинские штаны резали мне глаза. — Прохладная, освежающая вода прекрасно прошла бы по твоему пересохшему горлу.

— Вообще-то, я бы предпочла, чтобы фонтанчик был наполнен морфином, — проворчала я.

Она нахмурилась.

— Ты же знаешь, что тебя постепенно отучают от него. Не хотелось бы, чтобы ты ко всему прочему стала зависимой1.

— Ты заставляешь меня захотеть стать зависимой.

— Ого, кто-то сегодня дерзкий, — ее бровь изогнулась вверх. Когда она это сказала, то я поняла, что дело не только в сегодняшнем дне. Именно так я себя чувствовала и думала большую часть времени.

Я протащила инвалидное кресло еще пару футов шагами зомби. Может, я и не была мертва, но и живой себя не чувствовала.

— Хорошо, на этот раз действительно осталось всего несколько шагов, — она постучала по фонтанчику.

Мои зубы застучали друг о друга, а шея сзади промокла. Халат на моей коже казался скорее тяжелой шерстяной курткой, чем хлопковым.

— Ваша награда, мисс Холлоуэй, — театрально указала Шелли на фонтанчик, словно ведущая игрового шоу.

— Ух ты, и все это для меня? — я, шаркая, подошла к крану и сделала глоток прохладной воды.

Наслаждаясь освежающей жидкостью, я услышала позади себя грохот и обернулась, чтобы взглянуть через плечо.

— Да пошел ты! — прогремел из комнаты глубокий голос, проносящийся по коридору мимо меня. — Можешь взять свое инвалидное кресло и засунуть его себе в задницу.

Страх сковал мое тело. Я выпрямилась, глядя в открытый дверной проем. Мои глаза остановились на нем, сидящем на краю больничной койки.

Его лицо. Его голос. Перед глазами все поплыло, когда горе сдавило мне горло.

— Воу! — Шелли схватила меня, прежде чем я упала. Это движение привлекло внимание кричавшего. Его голова дернулась вверх, и знакомые голубые глаза встретились с моими. Шелли поставила инвалидное кресло рядом со мной, но мой взгляд не отрывался от него.

Боль пронзила все мое тело, когда я рухнула в инвалидное кресло. Это было похоже на то, как будто я вижу привидение. Но я знала, что это не так.

Хантер.

Шелли развернула кресло, направляя меня обратно в мою комнату, и покатила вперед. Взгляд Хантера не отрывался от меня, и он вскочил на ноги, сжимая рукой поручень кровати. Он выглядел худее, чем я помнила, — бледный, уставший и хрупкий. Эти слова никогда не приходили на ум, когда звучало его имя: Хантер Харрис.

Его высокий, здоровенный медбрат бросился к нему.

— Что ты делаешь? Ты еще не можешь полноценно ходить, чувак. Лишь маленькими шагами.

Шелли провезла кресло мимо дверного проема, скрыв меня из виду. Я неотрывно смотрела на дверь, пока его пронзительный взгляд не исчез. Увидеть этого парня было все равно, что пережить пытку — словно кто-то вырвал мне легкие плоскогубцами. Колтон мертв. Я никогда больше не увижу любимого. Но каждый день мне предстоит видеть лицо Хантера — мучительное напоминание о моей утрате.

«Почему не Хантер?» — кричал голос в моей душе. Правда, скрытая в этой искаженной мысли, заставила меня содрогнуться. Но гнев на него и на себя за то, что я вообще могла так подумать, взял верх.

* * *

В течение следующих нескольких дней мы с Шелли часто совершали одно и то же путешествие. После той встречи дверь Хантера всегда была закрыта, словно он знал, что я буду проходить мимо, и не хотел меня видеть. Но сегодня она была открыта, а свет выключен.

— Где он? — спросила я.

— Кто, детка? — спросила Шелли и проследила за моим взглядом в его пустую комнату. — О, у него сегодня еще одна операция. Он был в гораздо худшем состоянии, чем ты.

Я тяжело сглотнула. Ужас заставил меня остановится, внутри возникло внезапное чувство того, что меня бросили. Меня поразила вспышка страха, что Хантер оставит меня совсем одну. Нравилось нам это или нет, мы были связаны.

— С ним все будет в порядке?

— Я надеюсь на это. Вы, ребята, молоды и уже через многое прошли, — Шелли вздохнула. — Он такой же боец, как и ты. Я верю, что он справится.

Она похлопала по инвалидному креслу, предлагая отвезти меня обратно.

— Садись, детка.

— Нет, — я замотала головой в ответ на ее жест. — Я хочу пройтись.

Сделав несколько шагов по коридору, я, побежденная и тяжело дыша, снова рухнула в инвалидное кресло.

Шелли покатила меня вперед.

— Ты не замечаешь невероятной силы, которая находится внутри тебя. Надеюсь, когда-нибудь ты ее увидишь.

* * *

Я поджала губы, подавляя подступившую к горлу желчь. Это был уже второй раз за день, когда я шла по коридору, и мое тело сообщало мне, что хватит. Я могла бы поклясться, что коридор стал длиннее, а расстояние до фонтанчика увеличилось.

На этот раз я была одна, без Шелли и инвалидного кресла. Мама наконец-то ушла на ночь, вернее, ее выгнали медсестры. Тихое больничное крыло перешло в “ночной” режим. Дежурили всего несколько медсестер, которые занимались экстренными случаями или особо настойчивыми любителями жать на кнопку вызова. Мое путешествие осталось бы незамеченным, если бы они не прошли мимо и не увидели меня. С моей скоростью, этот поход не сулил ничего хорошего.

Однако моя решимость заставила меня преодолеть боль, и наконец, неуверенными шагами, я добралась до цели. Дверь была открыта, а тусклый свет ночника очерчивал фигуру, лежащую в кровати. Хриплый звук — воздух, просачивающейся через трубку в его горле, — наполнял комнату.

Я не знала, почему потребность увидеть его пересилила боль и отсутствие сил. Мне было любопытно, но я не хотела спрашивать кого-нибудь, прошла ли его операция хорошо или все ли с ним в порядке. Мне нужно было убедиться в этом самой.

Ноги подкосились, и я опустилась на край его кровати. Чувство горя вонзилось мне в сердце. Все, что я видела, — это лохматый Колтон, спящий. Мне казалось, что в любой момент его глаза откроются, и тогда я увижу знакомую улыбку, очарованная блеском его голубых глаз. Он подскочил бы и крепко меня обнял.

Из меня вырвался всхлип, резкий, первобытный звук, разорвавший стерильную тишину комнаты. Я прикрыла рот рукой, пытаясь