Книга Контур тела - Татьяна Николаевна Стоянова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
лежат серпы в траве, как якоря.
Водой живой облиться у колодца.
Сгрузить снопы, когда закат займется.
Распрячь коня – и к стойлу: цок, цок, цок.
Сказать спасибо Господу – за срок
забросить в землю семена, и – вот –
собрать ростки.
За урожайный год.
Кубинский
цикл стихотворений
Малекон
Оттенки черного отчетливо видны:
Впадаем в ночь, как в монохромный сон.
Еще нигде так мало белизны
Мне не встречалось. Если Малекон
Пройти до Прадо и взглянуть во тьму,
Оставив за спиной огни Гаваны,
Ты окунешься в воду, как в сурьму,
Ты окунешься в небо, как в нирвану.
Здесь океан луну, как снежный ком,
Спит, поглотив. И смотрит, не мигая
Господь на нас. И, кажется, у края
Вселенной мы стоим – перед прыжком.
Куба
Память о замяти в мятой постели.
Мяту кромсая для рома в мохито,
Пили друг друга со льдом мы и ели.
Ранены были они. Я – убита.
Или я впала в закатную кому?
Куба: и кола с осколками рома.
Либре: и ребра в кругах – для стрелы.
Скулы и спины испито-смуглы.
Пальцы и плечи – стволы и карнизы.
Тень заползает на стену по низу.
Куполом пальма взлетает – с крестом.
Куба – мой тайный, как исповедь, дом.
париж
солнце скатывается
с монмартра за горизонт
я его отпускаю
здесь небо
лазурь твоих глаз
эта полночь искрится
как будто
в бокале шираз
эта полночь
раскрылась над нами
как облачный зонт
я тебя не целую
глаза отвожу
каждый взгляд
рассыпаюсь на искры
касаясь ладони
ладонью
прячу ревность
как будто
ночные кошмары
спросонья
я тебя не целую
ты этому
кажется
рад
иногда
люди кажутся
близкими
будто всегда
целовались
и прятали солнце
в извилинах губ
мы с тобой так близки
что я знаю
как может быть груб
твой язык
если я
вдруг однажды
скажу ему
да
мы с тобой так близки
что запомнила
я наизусть
как гармошкой
сминается
пальцем усталым
висок
мы с тобой так близки
что не будет никто
одинок
если будет один
если будет в лукошке
лишь груздь
я тебя не целую
а надо ли
твой поцелуй
я запомнила
в вечность впечатав
ту тайную точку
из которой он вырос
как ветка
из заспанной почки
так что к вечности
если захочешь
меня приревнуй
потому что
мы с вечностью спорим
ночами шепча
и нечаянно
пальцами воздух
гася и взрывая
я тебя не целую
но кажется
это игра
я
отыскала
губами
тебя
в эту ночь
сгоряча
Вьетнамский
цикл стихотворений
У Храма Нефритовой горы
Она встряхивает распущенными волосами.
Говорит ему что-то на вьетнамском с вызовом,
похожее на:
«Попробуй возьми, посмотрим, как я отдамся».
А он сторожил для нее место на балконе и долго смотрел,
как огни фонарей утопают у основания
Храма Нефритовой горы в Озере Возвращенного меча.
Пил остывающий чай и ждал ее больше часа,
теребя ключи от мотоцикла в пальцах,
словно колокольчик для приманивания духов.
Потом она пришла и обняла его.
Целовала в мочку уха, шептала какие-то
потаенные слова.
Не знаю, что она говорила ему тогда. Не знаю.
Наверное, что-то про «оседлать», что-то
про «сесть верхом»,
но это неточно. Я не знаю ее языка.
Только вижу, как она смеется,
вставая из-за стола и глядя ему в лицо сверху вниз.
Дракон в тени феникса
Дождь, краткий, как резкий наклон садовой лейки –
дракон осушил крылья и скрылся в перламутровой
тени феникса,
медленно плывущей по млечным волнам
реки Хуонг: до поры,
пока луна не выглянет из-за облака и не наступит
время охоты.
Одинокая лодка плывет вдоль берега и теряется
за горизонтом.
На корме нет никого, кроме меня и лунного
отражения в оконном стекле.
Белый дождь
Дождь бьется о черепичные крыши и потрескивает,
будто зерна воздушной кукурузы на чугунной сковороде.
Мне нравится представлять, как они лопаются под крышкой,
выворачивая наизнанку белое пенистое нутро.
Мне нравится представлять, как утром все проснутся и увидят
город покрытым причудливыми белыми хлопьями,
хрусткими и прохладными.
Здесь никто никогда не видел снега, не пробовал его на вкус.
Не знает, как он высветляет улицы до девственной белизны.
Здесь ходят не по сугробам – по лепесткам магнолий.
Венки из них подносят вместе с дарами духам предков,
сжигая попутно все, что предстоит отправить на тот свет.
Цветы магнолии вянут с краев, словно кто-то опалил белый лист бумаги.
Они собирают капли дождя, как перевернутые зонтики,
и не тонут в лужах.
после шторма
ходить по берегу океана после шторма
собирать пустые створки раковин моллюсков
сортировать по размерам складывать по половинкам
но никогда не находить две подходящие друг другу
собирать морские звезды с ампутированными конечностями
в их изломах сочится желтая жидкость похожая на кровь
и кажется еще одна жизнь только что угасла в твоих руках
но ты снова ничего не смог с этим сделать никого не спас
собирать камни застывшие от соли и воды в причудливых формах
вот этот словно камелия с оборванными лепестками
может быть морской бог подарил возлюбленной цветок
а она растерзала его со злости и бросила в коралловую пучину
собирать окаменевшие ветки похожие на людей
уснувших на ходу в скрюченных усталых позах
они так и не проснулись утром потому что ночью
извержение вулкана поглотило город в один миг
собирать на песке следы мимолетных судеб
проскользнувших по самой кромке прибоя
за горизонт
пока новая волна не вылизала берег до зеркальной гладкости
собирать камни выброшенные на берег времени
связывать их в ожерелья амулеты кольца
складывать в храмах жертвенники и алтари
не дать океану забрать их обратно на самое дно беспамятства
ходить по пустынному берегу после шторма
в ожидании безветрия или нового прилива
когда моя любовь из глубин океанического хаоса
выйдет к свету
