Книга Сердце целителя - Миранда Бриджес

плен, — возражает он. — Твой дар не пробудился бы, так что нет, ты не смогла бы их спасти.

Я сжимаю в кулаке его униформу и, прищурившись, смотрю на него.

— По крайней мере, я бы попыталась, сделала хоть что-нибудь.

— Ты сделала, отомстив за их смерть. — Он скользит пальцами вверх по моим рукам, по плечам, а затем обхватывает мое лицо. — И сейчас ты тоже делаешь. Каждое мгновение, когда ты дышишь, каждая секунда, которую проживаешь, чтит их память. — Я прикусываю губу, чтобы та не дрожала. Большим пальцем он проводит по моим губам в нежной ласке. — Они хотели бы, чтобы ты выжила и со временем снова была счастлива.

Всхлипнув, я закрываю глаза, пытаясь сдержать слезы. Но они все же стекают по моим щекам, и Брэкстон их вытирает.

Это нормально — оплакивать их, — мягко убеждает он.

Брэкстон прижимает мою голову к своей груди, одну руку кладет чуть выше моих бедер, а другой обхватывает мой затылок. И запускает пальцы в мои волосы, его кончики пальцев слегка касаются головы.

— Я так по ним скучаю, — выдыхаю я. — Не могу поверить, что они умерли.

— Боль, которую ты испытываешь, является равной мерой того, как сильно ты их любишь, Скайлар. Это нужно принимать, а не подавлять и отрицать.

Эмоциональная плотина внутри меня не только лопается, но и разрушается от его слов, мое горе переполняет меня.

Не знаю, как долго я стою и плачу, но, в конце концов, Брэкстон берет меня на руки и садится на кровать. Он откидывается на спинку кровати, баюкая меня и нежно поглаживая по спине. Он молчит, но слова и не нужны. Кажется, он сказал все, что нужно. И я услышала все, что мне нужно.

Я вытираю лицо, все еще лежа рядом с ним. Меня смущает, что мне не только комфортно в его объятиях, но и я не против этого. Если быть до конца честной, меня это более чем устраивает. Мне это нравится.

— Уверен, что ты не философ, замаскированный под врача?

— Определенно, — в его голосе слышится улыбка.

— Все ли дравийцы такие, как ты?

Он отстраняется и смотрит на меня.

— В каком смысле?

Под его взглядом мне трудно сосредоточиться и не нервничать. Я глубоко сглатываю, прежде чем ответить.

— Ну, просто ты кажешься… милым.

Его брови приподнимаются.

— Милым?

— Не в плохом смысле. С тобой было очень приятно иметь дело.

— Иметь дело? — На этот раз его рот кривится.

Я фыркаю.

— Не бери в голову.

Мы замолкаем, и я удивляюсь, что у меня нет желания высвобождаться из его объятий. Здесь тепло, и сила его массивного тела заставляет меня чувствовать себя в безопасности. Эти мысли почти так же чужды мне, как и Брэкстону, и все же…

Я украдкой бросаю на его лицо взгляд сквозь ресницы. Он смотрит прямо перед собой, голубые глаза блестят, как будто он думает. Во взгляде нет злого умысла или коварства, просто выражение удовлетворения.

— Ты такой со всеми своими пациентами? — Слова срываются с моих губ прежде, чем успеваю их остановить. Я сразу же осознаю, как нелепо это звучит, и съеживаюсь, когда док снова переводит взгляд на меня.

— Почему ты спрашиваешь?

Вместо того, чтобы ответить на мой вопрос, как нормальный человек, он задает собственный вопрос, эффективно уклоняясь и не давая мне желаемой информации. И по какой-то глупой причине действительно хочу знать, отличаюсь ли я от других. На это нечего намекать, но сама мысль о том, что он вот так обнимает каждую женщину, расстраивает меня. Но только самую малость, говорю я себе.

— На Земле не принято, чтобы врач проявлял такой интерес к пациенту, даже заходил так далеко, чтобы утешать его таким образом, — признаюсь я.

Его взгляд пронзает мой, как будто высверливая мои секреты, но я не отвожу взгляда. И почему? Потому что тоже ищу его секреты. У него должно что-то быть, потому что у всех есть.

— Поэтому подумала, что это может быть дравийская медицина или обычай, — объясняю я.

Он выдыхает, прежде чем заговорить.

— Это нетипично, и в этом нет ничего даже отдаленно напоминающего обычай. — Его взгляд пронизан черными завитками, напоминая мне о дыме, который пробивается сквозь синеву. — У меня нет оправдания своему поведению, — говорит он.

Затем он резко сдвигает меня со своих колен и встает с кровати. Не смотрит на меня. Я в замешательстве. Его плечи напряжены, кулаки сжаты.

— Я прошу прощения, Скайлар. Тебе нужно поспать, и я позабочусь о том, чтобы тебя не беспокоили, даже я. — Он хватает устройство на тумбочке и нажимает на него, затем кладет обратно. — Ты можешь позвонить мне или кому-нибудь еще, когда проснешься. Я ввел настройки на английском языке.

Затем он широкими шагами пересекает комнату в направлении двери. Я вскакиваю с кровати, как только понимаю его намерение, но слишком поздно. Он закрывает дверь, не оглядываясь на меня, и я опускаюсь на матрас, мой разум в оцепенении.

— Какого черта?

Минуту назад он обнимал меня, и я неохотно наслаждалась этим. Затем он буквально бросил меня и исчез. Это похоже на все мои прошлые отношения, за исключением того, что это произошло всего за пару часов, а не недель.

Измученная и эмоционально истощенная, я проскальзываю под одеяло. Повсюду витает аромат Брэкстона, и вместо того, чтобы чувствовать себя неловко или сбитой с толку, я зарываюсь поглубже, кладя голову на подушку. Я вдыхаю больше его запаха и задаюсь вопросом, не проявляю ли первые признаки Стокгольмского синдрома.

Глава 6

Корабль Брэкстона огромен, и это не пустые слова.

Не знаю, чего я ждала от космического корабля пришельцев, но была более чем впечатлена, когда Брэкстон устроил мне персональную экскурсию. И это опять же далеко не эвфемизм. Однако даже мое восхищение не заглушает моего нынешнего раздражения.

После того как проснулась и связалась с Брэкстоном по планшету, он ответил удивленным тоном, но быстро скрыл это. Но затем немедленно сменил его на профессиональный и с тех пор был лишь вежлив и отстранен. Это было два дня назад.

И это выматывает мне последние нервы.

По мере того, как Брэкстон показывает различные секции, комнаты и функции корабля, я чувствую, что становлюсь все более и более раздражительной. Он ведет себя так, будто его влечение ко мне — это позор для него. Что не совсем лестно. Я хочу, чтобы мужчины не обращали на меня внимания, но теперь, когда Брэкстон стал таким, не уверена, что мне это нравится.

Вообще-то, я уверена,