Книга Желтая гора - Галина Миленина

Марка выписали на полустационар, и он поселился у нее, продолжая ездить на перевязки и уколы. Палец сохранили, но неразгибающийся, без последней фаланги.

Его травма соединила их кровью. В отношениях началась новая фаза. Страсть прошла, оставив память о ней, уступив место нежности. Пришло время заботы и сострадания, стал родным каждый жест, стал привычным их союз. Она натыкалась на его вчерашние носки и вещи, разбросанные по ее квартире, где обычно царил порядок, на открытый тюбик с зубной пастой, на поднятое кольцо унитаза, на мокрое полотенце в кресле… И она не раздражалась, какая чепуха все это, главное, чтобы он был жив и здоров. Мученик, бедный мальчик.

А Марк научился извлекать выгоду из своей травмы и, провинившись, тут же прижимал ладонь к своей щеке и, делая страдальческий вид, выставлял свою руку на показ – пожалей меня! Или просто протягивал ей свою кисть и просил: помассируй мне пальчик, пожалуйста, я его не чувствую! И она жалела и прощала не из страха остаться в одиночестве, а потому, что в ее копилке Любви было столько нежных воспоминаний, столько лунных дорожек у моря, звездных небес, восхождений к водопадам и погружений в ледяные горные реки! Она много вложила в Марка и точно знала, что бескорыстно, не желая обладать им, а только отдавая себя всю, без остатка. Она рождена была отдавать. Когда она вздыхала во сне в своей спальне, он входил к ней и с тревогой спрашивал, не нужна ли помощь, иногда будил ее при этом. Таким образом, поддерживал ее иллюзию – он переживает за Марину. Очень. Из-за этого ей иногда казалось, что он вовсе не спит, а дежурит, охраняя ее сон.

Приезжая снова по выходным, он неизменно включал любимую песню «Останусь», бежал с ее кошельком за продуктами, и они вместе готовили ужин, стоя рядышком на кухне, он рассказывал о событиях недели, просил совета или жаловался на начальство. И постоянно повторял: правда же, хорошо вместе!? Так часто, что она понимала: он пытается закрепить в ее мозгу эту мысль, внушить ей, что когда-нибудь они будут по-настоящему вместе. Вместо ответа однажды пересказала ему повесть Анри Барбюса «Вместе». Он помрачнел, посмотрел на нее испуганно: это ужасная повесть! А в понедельник рано утром, когда было еще темно, она снова пекла ему любимые оладушки на завтрак. Он обнимал ее, как в последний раз, жадно целовал и, театрально сверкая выступившей слезой, уходил. Каждое утро, всю следующую неделю, включая свой телефон, неизменно читала: «Солнышко мое, с добрым утром! Я люблю тебя, ВСЕГДА!» Она знала, что получала шаблон, заготовку, но не знала, одна ли ее получала.

Марина уже не думала расставаться, пусть все идет, как идет, раз появился он в ее жизни, такой ласковый и нежный, наивный, как ребенок, значит, так надо. А может, ей судьба преподнесла компенсацию за пятнадцатилетний брак с мужем? Человек-айсберг – деспотичный и холодный, абсолютно лишенный эмпатии, считавший вокруг себя всех врагами, мысленно надевающий кольчугу при выходе из дома, постоянно поучал, указывал ей на реальные и мнимые недостатки, вызывая у нее чувство вины и смущения. А когда она возражала, споря и отстаивая свою точку зрения, он обвинял в чрезмерной эмоциональности Марину. Он никогда не делал ей комплиментов, не жалел и не ласкал, «не брал на ручки», но велел ей обратиться к психотерапевту, чтобы тот научил ее владеть своими эмоциями. Правда, терапевт через некоторое время сказал Марине: «В обстоятельствах, в которых вы живете, если еще и прятать глубоко в себе свои чувства, не исключено, что эмоции разорвут вас изнутри инфарктом или инсультом, подумайте не только о себе, у вас совсем юная дочь».

…Однажды, не делясь своими планами, Марина пошла в автосалон «SKODA» и присмотрела новенький автомобиль. Пройдя тест-драйв, пошутила с консультантом: «Заверните!» И пошла на кассу расплатиться.

Удивленный продавец произнес:

– Откровенно говоря, не ожидал. Таких покупателей я еще не встречал. Люди приходят в течение долгого времени, присматриваются, кружат возле машины, думают. А вы за десять минут такую покупку…

– Скажу по секрету, если я неделю простою рядом с ней, это ничего не изменит. Я не разбираюсь, что там и как у нее внутри. Прочла о ней достаточно. Ну, жестковата, пластик громыхает, но движок «Фольксвагена», машина новая, едет резво, объем двигателя меня устраивает. На поворотах устойчивая. Для наших дорог годится. Что еще нужно? Все остальное узнаю по ходу. Ну а вылезут проблемы, так она на гарантии. Смотреть на нее мне бессмысленно, надо ездить. И она выехала из салона.

Приехав к Марине на выходные и увидев машину, Марк впал в ступор, оскорбился, долго дулся, а она не могла понять почему. Лишила его удовольствия поучаствовать в процессе, побывать на месте покупки. Он, приезжающий в гости и берущий у нее на обратный билет на маршрутку, долго еще упрекал, что она сделала серьезное приобретение, не посоветовавшись с ним. И вообще, надо было сэкономить, купить на рынке не с ноля. Когда посадила его за руль, узнала, что водить (куда уж там лихачить и за сорок минут до Главка!) вообще не умеет.

Он мог часами тащиться за грузовиком, боясь выйти на обгон, вцепившись мокрыми от страха ладошками в рулевое колесо. А когда все-таки выходил и на горизонте возникала встречная машина, тут же прятался назад, создавая аварийную ситуацию. Она кричала, не контролируя себя: «Что творишь? Ты же мужик, дави на газ! Вышел – обгоняй! Родился – живи!

Но однажды, когда ехали по улочкам его родного городка, увидела его надменное выражение лица, уголки рта презрительно опущены, Марк свысока поглядывал на своих знакомых. «Он сидит за рулем автомобиля экономкласса, интересно, как бы он пережил «Бентли», сошел с ума?» – подумала Марина.

– Что у тебя с лицом? – прыснула со смеху. Она видела все моменты, кричащие ей о том, что капитан милиции слишком большое внимание придает материальным вещам. Но прощала – это от бедности, просто у него никогда ничего не было.

Четырнадцатого февраля, в День святого Валентина, они поехали в ее любимое урочище Кызыл-Коба. Долго поднимались к вершине по узкой тропинке, густо устланной прелыми рыжими листьями. В горах было ветрено, сыро и сумрачно, снег растаял, пахло грибами. Когда были уже метрах в пятнадцати от водопада, Марк попросил Марину остановиться, загадочно улыбаясь, перепрыгнул на небольшой, гладкий и скользкий, омываемый быстрыми водами горной реки, камень, выступающий из воды, встал на одно колено и протянул ей над водой обручальное кольцо:

– Выходи за меня!

Марина посмотрела на неустойчивый камень, на несущуюся с шумом воду горной речки, на водопад, от которого отделялись миллиарды мельчайших брызг и облаком накрывали их, и подумала: «И место соответствует нашему мезальянсу: так же все шатко, быстротечно, изменчиво, снег с вершин сойдет, отшумит водопад, обмельчает река, и останется лишь эта серая скала, покрытая зеленым мхом».

Марина взяла кольцо. Оно было изготовлено из белого матового и розового золота, украшено алмазной насечкой и фианитами в два ряда.

Она все видела и все понимала, но через восемь месяцев все-таки пошла с ним в загс.

…За сутки перед регистрацией их брака Марина не спала всю ночь, утром собралась на могилу к маме. Марк вызвался сопровождать.