Книга Шипы и розы - Лана Каминская

Малеста отвела руку от шишки на голове Тима и понимающе улыбнулась. И не стала выговаривать завравшемуся пасынку, что от стенки шкафа до двери добрых девять футов, и так сильно промахнуться мог разве что пьяный или слепой.

– Вы меня тоже простите... за статуэтку. Выгляди вы прилично, я бы никогда... Вы же понимаете?

– Конечно. 

Леди Андервуд снова захватила пальцем немного мази и снова коснулась болевшей шишки.

– И спасибо, что никому не сказали правду. Джейкоб бы мне никогда не простил, узнай, что я его сына...

– ...бронзой, – закончил Тим и внезапно накрыл ладонь Малесты своей, отодвинул немного в сторону, на другой ряд волос, и тоном как ни в чём не бывало объяснил: – Вот тут ещё болит. Там тоже синяк?

– Сейчас посмотрю, – смущённо ответила мачеха и высвободила пальцы из-под горячей руки пасынка.

– Проверьте хорошенько. Болит просто жутко. Не видно? А вы поближе наклонитесь. Ещё ближе. Что ж вы меня так боитесь? Я ведь не чужой вам человек...

И Тим снова уставился на мачеху.

Расстояние между их лицами было настолько вопиюще неприличным, что Малеста не выдержала и дёрнулась с места. Да так резко, что не успела разжать пальцы, которыми прижимала непослушные волосы, чтобы те не мешали лечению. Приличной толщины прядь дёрнулась следом, Тим вскрикнул, а Малесте ничего не оставалось как снова начать рассыпаться в извинениях, ведь к шишке на голове наследника семейства Андервудов прибавился ещё и выдранный клок волос.

– Что же вы со мной делаете? – простонал Тим. – Я ведь так до встречи с отцом не доживу...

– Простите. – Малесте снова пришлось суетиться. – Тут пара волосков всего. Вот так зачешете – совсем не видно. – И леди Андервуд, пересиливая себя, вновь приблизилась к пасынку и дотронулась рукой до его головы.

– Об этом тоже отцу не говорить? – спросил Тим.

Малеста кивнула.

Ответ был сродни раскату грома в солнечный день.

– Тогда за вами должок, ведь я храню уже две ваши тайны, а вы мою только одну. Согласны?

Нет. Малеста была категорически не согласна. И не потому, что дала себе слово всегда держаться от сына мужа подальше, а лишь потому, что, как бы ни уговаривала Джейкоба спокойнее относиться к выходкам Тима, сама от пасынка ничего хорошего никогда не ждала. Вот и сейчас невинное на первый взгляд желание помочь быстрее встать на ноги переросло в беседу, полную недосказанностей.

– Тим, – проронила леди Андервуд голосом строгим и даже холодным. – Тимоти... Зачем вы приехали?

На секунду в комнате повисла тишина, и только слышно было, как дождь барабанил по стеклу.

– Я не могу приехать в дом отца? – Пасынок тоже звучал холодно, и даже в зелёных глазах был лёд.

Малеста коснулась ладонью головы, на этот раз своей, как будто снова начало пульсировать в висках на непогоду.

– Какую же чушь я говорю. Простите ещё раз.

– Не слишком ли много прощений на один день? – Тим прищурился.

– Вы меня не так поняли...

– А как должен понимать?

Малеста отвела руку от головы и посмотрела на молодого Андервуда.

– Тимоти, скажите честно: вы что-то натворили? Наверняка натворили, а теперь приехали просить помощи у отца и хотите ввязать и меня в эту историю. Если скажете правду, то обещаю, что помогу вам. Как минимум отыщу день, когда Джейкоб будет в хорошем настроении, и сделаю всё, чтобы его гнев не был сильным.

Тим поднялся, заходил по комнате, опустился в кресло, повернул голову в сторону окна, как будто обдумывал ответ и хотел, чтобы ни его взгляда, ни лица не видели, потом снова вскочил и только после этого приблизился к мачехе и удостоил её своим вниманием.

– Я не залезал в долги. И я не преступал закон. Я не сделал ничего, за что мне могло бы быть стыдно перед отцом, но...

– Продолжайте, – едва дышала Малеста, – но только сделайте шаг назад.

– Так?

– Да, так... Нет. Не так. Ещё один. Вы настолько близко, что свет мне загораживаете.

– Я, знаете ли, ростом в деда пошёл... А, может, я на колени встану? Тогда точно ничего загораживать не буду.

– Вот на колени не надо, – чуть не заикалась Малеста, но Тим уже успел театрально бухнуться на пол.

– Тимоти, встаньте!

– Вначале я признаюсь, зачем приехал.

– И это обязательно делать на коленях?

– А как же ещё говорить о любви? Не на больничной же койке и с ночным колпаком на голове!

Сердце Малесты забилось быстрее, чем когда она произносила заветные слова у алтаря, выходя замуж. Но лишь потому, что тогда она точно знала ответную реплику того, кто стоял рядом. Сейчас же она и думать не могла, что ждать от этого... мальчишки (другого слова ей в голову не шло), а потому боялась его и его слов больше всего на свете.

– Говорите уже, – обречённо выдохнула леди Андервуд и приготовилась к самому худшему, потому что ничего радостного от пасынка, стоящего на коленях, не обещалось.

– Я влюблён!

Так она и думала. Сейчас ещё скажет, что в неё! Иначе зачем стоит на коленях?.. Какой же будет скандал! И что скажет Джейкоб?

– Я окончательно и бесповоротно влюблён! – повторил Тим, а глаза засверкали не хуже, чем у больного лихорадкой.

– И в кого же? – на выдохе спросила Малеста.

– В Лиззи! – ошарашил мачеху Тим, вспомнив об одной из прилипчивых девиц из салона мадам Лека. – В юную, нежную Лиззи. У неё ещё такие непослушные кудряшки, которые вечно прыгают, когда она непричёсанная бегает по дому. Это выглядит так забавно и так мило одновременно...

У Малесты отлегло от сердца. Краешком глаза она посмотрела на пасынка – тот говорил настолько искренне, настолько от души, приложив руки к сердцу и пялясь в заливаемое дождём окно, что не поверить ему было невозможно.

– И вы приехали в Девонсайд, чтобы сообщить нам об этом?

– Её семья не так богата, как хотелось бы, но и не бедна. У них нет связей, как у Андервудов, но они от этого не страдают. И хотя отец в отношении меня всегда был против таких знакомств, для меня Лиззи – не  мальчишечье увлечение. На этот раз всё серьезно. И я намерен объясниться с отцом и просить его благословления. Поэтому я здесь.

– И та девушка, конечно, разделяет ваши чувства...

– Лиззи? Мы много раз виделись, но о глубине моих чувств и тем более о намерениях она даже не подозревает.

Малеста закашлялась, словно в горле запершило.

– И вы так сразу намерены жениться...

– Конечно. Но прежде мне нужно согласие отца. Поймите, я не хочу обнадеживать мою красавицу, не хочу обещать ей того, что не смогу выполнить. Но если отец пойдёт мне навстречу, то я начну ухаживания, как подобает, и завоюю её сердце.