Книга Злючка - Бертрис Смолл

О наслаждении никто не говорил… но все это время ей так не хватало любви!

Она не знала мужчин, кроме Генри. Ведут ли они себя по-разному в постели? Чувствуя, как по спине бежит холодок возбуждения, Ровена раздраженно закусила губу. Она предает собственное дитя! Только последняя развратница может так нетерпеливо ожидать ночи наслаждений с человеком, который скоро должен стать ее же зятем! Несмотря на то что сэр Джаспер неотразимо привлекал Ровену, она никогда бы не позволила ему прийти… если бы не сегодняшний разговор. Сэр Джаспер не высказал своих истинных намерений, но Ровена хорошо понимала: для удовлетворения собственной похоти этот человек без колебаний обесчестит Арабеллу.

Остается только молить Бога и Пресвятую Богородицу, чтобы сэр Джаспер удовольствовался Ровеной и оставил девочку в покое. Как еще могла она защитить свое дитя? Неужели Господь не простит ее? Но нет, в столь ужасном грехе Ровена не в силах признаться даже доброму отцу Ансельму… пока Арабелла наконец не выйдет замуж. Да и как ему понять ее отчаяние?

Посоветует искать утешения в молитвах, прочтет строгую проповедь сэру Джасперу… но ведь тот не захочет слушать, силой потащит Арабеллу в постель, и бедная девочка может даже умереть, если ее так рано лишат невинности, — она еще не созрела для супружеских обязанностей. Нет-нет, Ровена будет молчать и в одиночестве нести свой крест. Такова женская доля — покоряться и гнуться, словно полевой цветок в бурю.

Лона подождала ухода взрослых и поспешила вернуться в спальню Арабеллы.

— Ах, Белла, — вздохнула она с завистью, — ты такая счастливая! Он красивее всех на свете. А я… скорее всего придется выйти за этого слюнтяя, внука старого Рэда — мешок костей с длинным, острым, вечно сопливым носом.

— Ты права, он очень красив, — согласилась Арабелла, вновь усаживая подругу на постель, — но что-то в нем такое…

— И что же, глупая гусыня? По-моему, сэр Джаспер — совершенство, вот его капитан Сигер мне не по душе.

— Ты так говоришь потому, что Сигер мог получить должность твоего отца! — заметила Арабелла.

— Нет, — затрясла головой Лона, и ее голубые глаза неожиданно стали серьезными. — Сигер не ходит, а подползает, словно змея. Я несколько раз заставала его с моей теткой Элсбет.

Они целовались, а однажды я даже видела, как Сигер к ней под юбки полез. Но на людях он вообще ее не замечает.

— Может, стоит поговорить с мамой? — предложила Арабелла. — Или с сэром Джаспером? Ведь Сигер — один из его людей.

— Не стоит, Белла. Может, между ними ничего не было.

Парни и девушки вечно целуются в темных уголках. Кроме того, сэр Джаспер может выместить зло на отце. Тетя уже взрослая и сама может пойти к твоей матери, но она не поблагодарит нас за донос. Зря я вообще тебе это рассказала.

— О, Лона, ведь мы подруги и никогда ничего не скрывали друг от друга, — возразила Арабелла.

— Но через два года ты выйдешь за сэра Джаспера и станешь хозяйкой Грейфера, госпожой, а я навсегда останусь Лоной, дочкой Фитцуолтера!

— Лоной, личной горничной леди Арабеллы, гусыня несчастная! Займешь такое же положение, как твои родители, и натянешь нос тощему внуку старого Рэда — как моя горничная и приятельница сможешь выбирать из самых красивых парней в округе, обещаю! — великодушно объявила Арабелла.

— Лишь бы не попался аист долговязый, — хихикнула Лона, но тут же серьезно спросила:

— Я и вправду стану твоей горничной, Белла?

— Клянусь!

— Тебе в самом деле нравится сэр Джаспер? — полюбопытствовала Лона.

— Моя кузина королева сказала, что красота лица еще не означает доброту и благородство души, — медленно выговорила Арабелла. — До меня доходили слухи, что сэр Джаспер — большой любитель женщин и не пропустил ни одной юбки по обе стороны границы.

Голубые глаза Лоны округлились.

— Кто тебе это сказал?! — негодующе воскликнула она.

— Так это правда?

— Не знаю, Белла.

— Но ты тоже это слышала, не так ли. Лона?

— Старухи любят сплетничать, Белла, особенно о красивых мужчинах и хорошеньких женщинах. Разве не таковы все мужья?

— Человек, за которого я выйду, должен быть верен мне, Лона. Отец мой никогда не изменял матери, и я хочу, чтобы муж тоже уважал меня.

— Но ты еще не замужем, Белла, — напомнила подруга, — а сэр Джаспер — взрослый мужчина, и ему, вероятно, нужна женщина. Ты не имеешь права ни в чем упрекать человека, пока не станешь его женой.

— Если я узнаю когда-нибудь, что он предал меня. Лона, возьму нож и вырву его черное сердце из груди! — бешено вскинулась Арабелла.

— А сэр Джаспер знает о твоем скверном характере? — пошутила Лона. — Смотри, отпугнешь жениха!

День пролетел быстро, вот-вот настанет вечер. В своей спальне Ровена вышла из ванны, горничная Элсбет бросилась вытирать хозяйку. Стоя перед зеркалом, свадебным подарком покойного мужа, Ровена критически рассматривала свое отражение, убеждаясь, что роды не испортили ее фигуру, затем виновато опустила глаза. Она порочна! Порочна!

— Какое платье, миледи? — спросила Элсбет.

— У меня голова болит, — пожаловалась Ровена. — Пожалуй, мне лучше остаться в постели и не ходить на ужин.

— Сказать Мейде, чтобы приготовила лечебный отвар?

— Не стоит, — отказалась Ровена. — Я весь день беспокоилась об Арабелле. Думаю, к утру все пройдет.

Элсбет накинула на хозяйку простенькую сорочку и подоткнула одеяло.

— Спокойной ночи, миледи, — пожелала она. — Возвращусь после ужина.

— Нет!!!

Но тут Ровена вынудила себя говорить обычным тоном:

— Ты мне не понадобишься сегодня, Элсбет. Можешь идти домой или спать в зале.

— Спасибо, миледи, — обрадованно пробормотала девушка в предвкушении очередного свидания с Сигером и, сделав реверанс, поспешила в зал.

У девчонки завелся ухажер. Ровену трудно обмануть в подобных вещах. Но какое ей дело? Элсбет — невестка Фитцуолтера: капитан сам защитит честь родственницы, если потребуется!

Элсбет найдет свое счастье. А она, Ровена? Почему Генри так рано ушел из жизни? Как она в то утро молила его не уезжать, словно знала, что никогда больше не увидит мужа живым. И вот теперь она одинока и вынуждена продавать себя, чтобы спасти своего ребенка. Какая несправедливость! Если бы только муж послушал ее!

Крошечная слезинка жалости к себе скатилась по щеке женщины.

Ровена Невилл Грей очень смутно помнила родителей — Эдмунда Невилла и Кэтрин Тэлбот. Они умерли от чумы, когда девочке было всего четыре года, а престарелые дед с бабкой с отцовской стороны отдали ее на воспитание главе всего семейства Невиллов — могущественному Ричарду Невиллу, графу Уорвику. Девочка росла вместе с его дочерьми, Изабеллой и Анной.