Книга Бывший муж - Ирина Шайлина

В машине висел сизый дым, кондиционер отключен, двигатель заглушен, наверное, я уже долго сижу тут. Открыл окно, впустил холодный воздух, глубоко вздохнул. Надо вернуться. Нужно что-то сделать. Легкий стук в стекло нисколько меня не удивил, я повернулся равнодушно. Не удивился и увидев Елагина, только кивнул, приветствуя. Он кивнул в ответ, открыл дверь и сел рядом. Закурил, словно мало вокруг дыма — достаточно просто дышать.

— Что тебе нужно? — спросил он.

— Не знаю, — равнодушно ответил я.



Вспомнил, каким младенцем был Илья. Яростным и крикливым. Сильным. А девочка такая эфемерная… что страшно.

— Зачем ты вернулся в нашу жизнь?

Нашу, не их. Я даже очнулся, выпал на мгновение из своего транса, посмотрел на него с интересом.

— Ты отказался от них, — напомнил он. — Знаешь, я не был идеальным отцом. Порой я давил на Яну. Ей было непросто со мной. Но я… я был отцом. Когда ее мать умерла, Яне только три года было. Я не мог отдать ее пожилым бабушкам. Не отдал. Было… странно. И тяжело. Но, блядь, мои руки все еще помнят, как плести косы!

Выбросил сигарету в открытое окно. Пожалуй, холодно, равнодушно думаю я.

— У меня дочка сегодня родилась, — тихо сказал я. — Два с половиной кило. Сорок шесть сантиметров. Семь баллов по шкале Апгар.

— Поздравляю, — едко бросил Елагин. — Папаша.

— Спасибо.

Мой голос сух и невыразителен. Меня поздравили, я принял поздравление. Не больше. Но Елагин вдруг посмотрел на меня внимательно.

— Как ее мать?

— Была остановка сердца. Ее запустили вновь… Я не знаю, как. Я ничего не знаю.

Очередная сигарета не была горькой. Она была безвкусной.



Глава 6. Яна

— Никогда, — воскликнула я. — Никогда так больше не делай!

Я поступила неправильно, да, напугала сына да и беременную клушу, наверное, тоже. Но… повернуть вспять время и все сделала бы так же. Потому что единственное, что может довести меня до состояния истерического ужаса — это страх за сына. А теперь рядом он, глажу его ладонь и никак не могу им надышаться.

— Просто звони мне, — попросила, уже успокоившись немного. — Всегда звони, ладно? И я не буду так сильно волноваться.

Илюшка кивнул. Антон смотрел на меня чуть вздернув брови, удивленно. Его забавляла моя материнская одержимость. Но я… я работала над собой, несмотря на подспудное желание спрятать ребенка под своей юбкой навсегда. Он вырастет. Станет самостоятельным. Только… пусть звонит.

— Пока.

Антон целомудренно поцеловал меня в щеку и уехал. А меня отпустило только ночью, когда Илья уснул. Я долго слонялась по маленькой квартире, а когда все же уснула… Снился мне Ярослав. Он обнимал меня, его руки были нежны, легко касались, поглаживая. Спустились к животу… Живот был округлым, разбухшим…

Свою беременность я отходила легко. Рожала в июле, а еще в мае мы ходили на природу с палатками. Меня почти не тошнило, у меня не падал гемоглобин, не ломило поясницу… А теперь вместе с этим пузом на меня свалилось все сразу. Я чувствовала, как устало ноют мои отекшие ноги. Как мягко и неотвратимо подкрадывается тошнота. Как тонко звенит в ушах. А руки Ярослава… они словно даровали спокойствие. Обещание того, что все будет хорошо.

Но даже во сне их у меня отняли. Знакомые, пусть и забытые уже потуги скрутили тело. Схватка за схваткой, оглушающая боль, что сметает все вокруг. И цель — вытолкнуть из себя маленького узурпатора. Дать своему телу отдохнуть. И наконец — ребенок выходит. Я чувствую его тельце поверхностью голых бедер. Приподнимаюсь на локтях, тяну к нему руки… и ничего.

— Где мой ребенок? — в страхе спрашиваю я. — Я только что родила!

— Какой ребенок? — чужой равнодушный голос. — Вы не были беременны.

Проснулась в ужасе. Воскресенье. Двадцать третье февраля. Позднее, пасмурное серое утро. Должна была выспаться, но чувствую только разбитость. Черт бы побрал Ярослава, снова принесшего в мою жизнь хаос! Со стоном поворачиваюсь на бок, поневоле тяну руки к животу — он такой же плоский, какой был раньше. Все это только кошмар.

— Мам!

Мой совеныш тоже уже проснулся. Нужно подарить ему подарок. А пока… он забрался ко мне в постель, я крепко-крепко его к себе прижала, такого маленького, и одновременно такого уже большого.

— Мам, — сказал наконец Илья. — Если ты хочешь… если хочешь, я больше не буду с ним общаться.

У меня спазмом перехватило дыхание, запершило в горле. Уткнулась лицом в светлую макушку — волосы пахнут яблочным шампунем. Некстати вспомнила, что вчера Илья приехал в новой футболке — наверное, Ярослав купил…

— Ты бы удивился, сколько я всего хочу, — улыбнулась я. — А может ужаснулся бы. Но от меня зависит не так много… Общаться или нет, решать только вам двоим. В большей степени тебе. Ты хочешь?

Мы снова молчим. Тихо тикают часы. В сотый раз думаю о том, что нужно завести кота. Или хотя бы рыбок… Наконец Илья говорит.

— Я знаю, что люди разводятся, я уже сто миллионов раз это видел. У половины в классе родители развелись. Но… они знают своих пап. А я нет. Мне интересно.

— Значит, ты будешь с ним общаться. Но наедине я вас оставлю еще не скоро. И главное, только звони мне.

Для Ильи у меня открытка. Я каждый год на каждый важный праздник дарю по самодельный открытке, Илья мне тоже. Раньше делала только своими руками, а теперь частью отпечатываю в своей типографии, но дизайн мой. В свое время я так этим делом и увлеклась, когда мастерила сыну открытку на его первый день рождения. Теперь — это мой бизнес. Помимо открытки у меня весь день расписан и буквально завален подарками — мы сходим в океанариум, пообедаем самым вредным фаст-фудом, который найдем, а потом наведаемся в кино. Когда думаю о том, что весь день на ногах, поневоле устаю заранее. А еще иногда касаюсь ладонью живота — так ярок был сон, что мне все еще не верится, что я не беременна.

Отец приехал неожиданно, когда мы уже позавтракали. Хотя мне бы стоило привыкнуть — он всегда сваливался, как снег на голову, а теперь, когда я наконец решилась рассказать ему, что Ярослав появился в нашей жизни… Папа был привычно огромным, хотя к старости уже начал немного сутулиться, похудел. Принес с собой свежесть морозного дня и запах сигаретного дыма.

— Привет, — улыбнулся он. — Да у вас блинчики! Я в деле!

К старости он стал гораздо мягче. Причем в этом нет моей заслуги — только Ильи. Именно он сумел растопить дедовское сердце еще в нежном младенческом возрасте. Отец пил кофе из самой огромной кружки, что у меня нашлась, Илья громко ему что-то рассказывал, я начала робко думать о том, что уж океанариум то точно можно на отца повесить.

— Ты надолго? — спросила я, когда Илья убежал одеваться.