Книга Бывший лучший друг - Элена Макнамара

Она точно ревнует!

А это уже что-то…

***

Тяжёлая голова, тяжелое тело, а веки настолько неподъемные, что мне понадобилось несколько минут, чтоб их открыть.

Я в кабинке всё того же клуба. Осматриваюсь. Один. Слава богу, девушки нет. Рассеянным взглядом смотрю на столик в центре. Бумажника тоже нет. Хлопаю по карманам штанов. Вот же черт! Ключи от машины и телефон отсутствуют.

Сгребаю своё тело с плоской поверхности и на удивление достаточно уверенно встаю на ноги. Покидаю комнату, выхожу в почти опустевший клуб и двигаюсь в сторону барной стойки. Уже в нескольких метрах вижу за ней одиноко скучающего человека. Человек в строгом черном костюме на худом и длинном теле. Рядом лежит дипломат, который всегда с ним. А ещё этот хмырь держит в руках мои бумажник, ключи и телефон.

— Ну и какого хрена? — сходу спрашиваю Фила, падая на стул рядом с ним. — Что это за девчонка?

— Катя, — нехотя отвечает мой атташе.

— Катя?

— Влад позвонил, сказал, что ты на взводе. Найти тебя не составило сложности. Я знал, что ты попрешься именно в этот клуб.

— Да? И почему это? И причём здесь эта Катя? — устало спрашиваю Фила.

— Полтора года назад ты видел свою Милк-Милк именно здесь, — словно разжевывает мне. Всё-то он знает, умник. — А Катя просто работает в этом клубе.

— То есть она… эта? — язык не поворачивается озвучить её профессию. — Ну спасибо, друган! — в замешательстве говорю ему. — Ещё и Миллой ей сказал представиться! Мда… фантазия у тебя богатая, ничего не скажешь. Извращенец хренов.

— Не парься, Паш, — его голос, как и всегда, успокаивающий. — Самое главное, что мозги прочистились!

Я с ним не согласен, но ничего не говорю и не спорю. Встаю, забираю свои вещи, и ухожу.

И зачем этот извращенец напомнил мне о последней нашей встрече с Миллой? Не нужно было приходить в этот клуб.

***

Семь лет назад

Милла

Ох уж эта Пашкина популярность. Девчонки проходу не дают, поджидают возле дверей спорт — зала, а он на это только смеётся. Я тоже выдавливаю улыбочки, стараюсь показать, что это всё очень забавно. По-дружески подшучиваю и говорю, чтоб не стеснялся в выборе. При таком количестве претенденток на его тело можно и вовсе не скучать хоть каждый вечер. А у самой аж зубы сводит от всех этих вертихвосток. Пашка, конечно, не разочаровывает и всегда предпочитает моё общество, нежели пучину страстей с фанатками. Но надолго ли его хватит? Ему почти двадцать, и как бы ни была загружена жизнь, он всё же парень, а у каждого парня есть свои потребности. А я… я слишком сильно погрязла в учёбе и всё меньше уделяю ему внимание. Как бы ни старалась прятать свои чувства и испытывать облегчение от того, что мне это удаётся, сердце буквально рвётся из груди. Мы отдаляемся, и от осознания этого ощущаю почти физическую боль.

— Нам надо поговорить, — сообщает мне мой друг с порога, поспешно проходя в квартиру, в которой живу с родителями. Паша сразу направляется в комнату, по пути бросая приветствие моим родителям. Судя по его быстрой походке, по подрагивающим мышцам на спине, парень расстроен или даже разозлен. Следую за ним, проходя в свою маленькую комнатушку, плотно закрываю дверь.

— Что случилось? — перехожу сразу к делу. В лице Павла читается, что случилось что-то серьезное.

— Сядь, — указывает на кровать.

Подчиняюсь, устраиваюсь на своей маленькой односпальной кроватке, а Пашка остаётся на ногах. Прежде чем начать, подходит к окну и долго смотрит туманным взглядом вдаль, чем изрядно меня нервирует.

— Что случилось? — вновь спрашиваю друга, стараясь сохранить свой голос спокойным.

— Я уезжаю, — обрушивает на меня новость без предупреждения. От тяжести такой информации хочется согнуться пополам. — Я перерос этот город, — продолжает, всё так же разглядывая пейзаж за окном. — Тренер предложил мне участие в турнире. Для этого нужно уехать, обосноваться там, где смогу получить шанс.

— Почему не здесь? — не понимаю я. Можно же съездить на турнир и вернуться.

— У родителей нет больше денег на бокс, — его голос пропитан горечью. — Чтобы участвовать в турнире, нужны спонсоры, а их в нашем городе нет, — отворачивается от окна, приваливаясь к подоконнику, будто ноги его не держат. Весь его вид такой уставший, безжизненный. — Нужно жить там, где есть перспектива. У тренера есть на примете пара городов, но в одном нас уже точно ждут.

— Кто ждёт? — поспешно изображаю интерес, хотя с трудом разбираю всё то, что он говорит. Одна только мысль о потере лучшего друга буквально оглушает.

— Друг Люциано, тоже тренер. А ещё у него своя секция по боксу, и она мирового уровня. К нему даже из других стран приезжают, чтоб учиться, тренироваться… и побеждать, в конце концов, — Пашка замолкает, всматривается в моё лицо, которое в этот момент, наверно, серее пасмурного неба за окном. Я не должна ему показывать свои чувства. Должна просто отпустить. Позволить двигаться дальше. Но я не могу! Просто ничего не могу с собой поделать. Мне очень больно, и спрятать это чувство никак не выходит.

Не моргая, смотрю перед собой рассеянным взглядом, не в силах поднять глаза на друга.

— Ты поедешь со мной? — слышу вопрос и не верю своим ушам.

Глаза в один миг наполняются слезами, и я до боли закусываю губу.

— С тобой? — еле слышно выдавливаю из себя, обращая невидящий из-за слёз взор на Пашку.

— Да, со мной, — говорит уверенно, быстро отклеивается от того места, в которое, казалось, врос и падает на колени передо мной. — Поехали, Милк-Милк. Я там не смогу без тебя.

— Я не могу, — грустно говорю ему, хотя и очень хочу. — У меня учёба.

— Переведешься в другой институт. Ты умная, тебя возьмут, — умоляет, в глазах горит искреннее желание увезти меня с собой.

— Когда ты уезжаешь? — стараюсь перевести тему, смахивая влагу с лица.

— Через неделю, — обречённо говорит Пашка. — Обещай, что хотя бы подумаешь об этом.

— Обещаю, — с готовностью соглашаюсь. Впервые в своей жизни так гнусно обманываю друга. Я не стану об этом думать. Это шанс для Пашки начать новую жизнь. В другом городе, по другим правилам и без меня.

— У нас целая неделя, мой друг, — слишком весело сообщаю ему и подскакиваю с кровати. — Побежали гулять, — тяну друга за руку в сторону двери. Его мрачный вид говорит мне, что Пашка не хочет оставлять всё в подвешенном состоянии. Он привык добиваться всего и сразу. Но не в этот раз.

— Пойдём, пойдём, — усердно сдвигаю его с места, при этом старательно изображаю обиду.

И уже у самой двери, когда тяну её на себя, она с грохотом отскакивает обратно. А я зажата в кольце сильных Пашкиных рук и прижата к этой самой двери. Обездвижена, обескуражена, и не способная выбраться.