Книга Омут - Лика Лонго

— Все хорошо, папа на работе, а я сплю. Сегодня иду с Машкой в кафе.

— С Машенькой? — обрадовалась мама. Я всегда знала, что Маша нравится ей куда больше задиристой Надьки. — Это очень хорошо. А мы тут с бабушкой уже скучаем!

— Мам, ты не волнуйся, у меня все хорошо, — успокоила я ее, одновременно стараясь свободной рукой собрать непослушные волосы в хвостик.

— Ты только держи меня в курсе по поводу экзаменов. Когда у тебя история? — заволновалась мама.

— В понедельник, — ответила я. — А сегодня только среда.

— Сегодня уже среда! Подготовься как следует, я в тебя верю!

— Хорошо. Бабуле привет!

Пытаться заснуть было бесполезно. Я набрала номер профессора, и снова мне никто не ответил. Бросив телефон на кровать, я принялась за уборку. Через несколько часов комнату было не узнать — все блестело, я протерла даже стекла книжных полок. В час дня мы договорились встретиться с Машей в кафе недалеко от дома. Вывалив из дорожного чемодана вещи на кровать, я выбрала из кучи мятой одежды немнущийся голубой сарафан в мелкий желтый цветочек, затем собрала волосы в пучок и обула "греческие" босоножки. Выйдя из подъезда, я словно нырнула в душную горячую волну — казалось, что в Москве уже наступило лето. Я быстро зашагала к кафе.

Маша ждала меня там. Как только я отворила стеклянную дверь, она вскочила со своего места и закричала на весь зал: "Полинка'"

Я бросилась к подруге, мы горячо обнялись, и я ощутила знакомый сладкий аромат земляники — запах любимых "летних" Машкиных духов. Мы сели и первую минуту жадно оглядывали друг друга За месяцы, что мы не виделись, Машка вытянулась и похорошела. На ней был длинный белый сарафан со сборенным лифом и оборками внизу, сверху она накинула малюсенький светло-голубой джинсовый пиджачок. Светлые волосы аккуратно завязаны в хвостик, кожа светится ровным загаром…

— Ты где так загорела? — спросила я.

— В солярии, а где же еще? — рассмеялась Маша, обнажая ровные блестящие зубки. — Я же на море не была, как некоторые… — подмигнула подруга.

— Ух ты! Да у тебя теперь голливудская улыбка? — еще больше удивилась я, вспомнив вечное Машкино нытье про неправильный прикус. — Ты что ли весь год носила брекеты?

— Фу-у, как ты отстала от жизни в своей Бетте! — шутливо возмутилась Машка и достала из сумочки маленькую розовую коробочку. Быстрым движением она сняла что-то с идеальных зубов и положила в коробочку. — Я ношу капы!

Я недоуменно взглянула на коробочку — в ней ничего не было!

— Маш, ты чего — издеваешься? — спросила я и только тут заметила, что в коробочке лежит что-то маленькое и прозрачное, как крылья стрекозы.

— Поясняю для провинциалов — это капы! — важно пояснила Маша. — Новая технология исправления прикуса, их теперь носят вместо брекетов…

Ох, сейчас Машка сядет на своего любимого конька: новые технологии, достижения науки и так далее!

— Машка, кончай! — не выдержала я, и мы обе засмеялись.

— Ну ладно, рассказывай, как ты там, мхом не заросла в своей Бетте? — спросила подруга.

Мысль о Саймоне буквально прорезала меня насквозь. Оказывается, любое упоминание Бетты причиняло почти физическую боль. Но боль, как ни странно, придала мне сил и решимости. Я начала вдохновенно рассказывать о беттинской школе, новых друзьях, маминой работе, ни словом не обмолвившись о любимом.

Машке мой рассказ понравился. Она заливисто хохотала над разными смешными историями из школьной жизни, округлила глаза, узнав о местной библиотеке, куда все ходят "за Интернетом", и погрустнела, когда я со вздохом упомянула о разводе моих родителей. Впрочем, я видела: и Маше есть, что рассказать. Ее прямо всю распирало от нетерпения, а в глазах читалось: "Говори, подруга, говори. А потом будешь слушать меня!"

Когда мой монолог завершился, Маша сложила ручки на столе, отчего стала похожа на мультяшную белочку, и заговорщицким тоном спросила:

— А теперь угадай, какие новости у меня? — и, не дав мне и рта открыть, сразу же ответила: — Я встречаюсь с мальчиком! — Только Маша могла произнести это так, словно признавалась: "Я выхожу замуж за принца Уэльского!" — Полин, ты не представляешь, какой он классный! Мы вместе уже полгода! Сегодня я вас обязательно познакомлю!

Я терпеливо выслушала рассказ о том, как романтично они встретились. Мне почти не было больно — наверное, потому, что вся эта история была типично московской и совсем не походила на мои отношения с Саймоном. Я слушала Машку, как старая бабушка, умудренная жизнью, слушает милое щебетанье любимой внучки…

— Маш, ну а как с поступлением? Всё уже схвачено? — сменила я тему.

— О, за это не беспокойся! — уверенно сказала Маша. — Я буду первоклассным журналистом! И никто мне не помешает — после того, как целый год я колошматилась на курсах и прочла всего Тургенева! Никто!

— Женя! — вдруг закричала она так же звонко, как час назад выкрикнула мое имя.

Я обернулась — в дверях кафе стоял улыбающийся молодой человек. "Идеальная пара для Машки!" — сразу подумалось мне. Стильные очки в черной оправе, светло-голубые джинсы, на белую футболку накинута черная жилетка, на голове — творческий беспорядок. Через секунду Женя уже сидел за нашим круглым столиком.

Машу всю распирало от восторга. Влюбленные держались за руки, не в силах насмотреться друг на друга, и я почувствовала себя лишней. Я начала ерзать на стуле и поглядывать на часы.

— Ладно, Маш, вы оставайтесь, а мне пора! — сказала я наконец.

Подруга сделала капризное лицо, хотя глаза ее светились от счастья.

— Поли-и-ин, ну ты что? Может, посидишь еще с нами? — не очень настойчиво предложила она. И не стала меня уговаривать, когда я все-таки откланялась. Но я совсем на нее не обиделась. Я была рада, что выдержала нашу встречу. Нелегко общаться с кем-то, когда у тебя все выжжено внутри.

Я шагала по пыльной улице к своему дому и думала о том, как хорошо, что Москва не похожа на Бетту. Здесь мне легче будет продержаться до встречи с Саймоном. Временами я почти верила в то, что снова его увижу…

Дома я приготовила ужин отцу и немного разобралась на кухне. У папы за время нашего отсутствия все перепуталось — специи и соленья стояли вместе со сладостями, тарелки соседствовали со сковородами, а чашки с банками. Я разложила все по местам, вымыла пол и села за стол. За окном радостно надрывался воробей, тикали настенные часы… Я вздохнула, взяла в руки телефон и снова набрала профессора Стояна. Гудки шли бесконечно долго. Наконец, я услышала низкий голос Магды:

— Полина?

— Да, — прошептала я.

— Полина, мы говорили с ним. Девочка, он не верит тебе…

Пол ушел из-под ног. Я перестала существовать. Как сквозь сон до меня долетали слова Магды:

— Он не верит. Ни нам, ни тебе. Он сказал, что больше не хочет видеть тебя…