Книга Дело иллюзорной удачи - Эрл Стенли Гарднер

– Гидеон отказался?

– Он упорствовал, что ему ничего не известно о деньгах.Настаивал, что сейф ночью взломали.

– Гидеон считал, что это работа постороннего?

– Он страстно утверждал, что это дело рук кого-то из своих.Комбинация сейфа была приклеена снизу на донышко ящика его стола. Полицейскиеобнаружили, что ящик из стола выдвигали, а его содержимое выбросили на пол.Взломщики, очевидно, нашли комбинацию к сейфу, открыли его и взяли деньги.

– Есть еще доказательства того, что офис взломали?

– Немного, насколько я понимаю. К замку на двери кто-топриложил руку. Пропали примерно двадцать долларов, которые Маргарет Нилидержала в своем столе, деньги из маленького ящика-кассы, около сорока семитысяч долларов из сейфа и даже деньги из коробки со штампами – все этидесятицентовики и пенни, уплаченные теми, кому ставили штампы для личнойкорреспонденции.

– Значит, Гидеон не пошел на сделку и отказался отосвобождения?

– Он заявил, что не может отдать деньги, потому что ничего оних не знает.

– Сколько же он пробыл в заключении?

– Его освободили в прошлую пятницу, – сообщил Дрейк.

Мейсон задумался.

– Полагаю, полиция глаз с него не спускает?

– Об этом мне ничего не известно, – ответил детектив. – Новот что я тебе скажу. Это адская работа – следить за человеком, который понимает,что к чему, и не желает, чтобы за ним ходили по пятам. Рано или поздно оноторвется. Самый лучший способ поймать его – предоставить ему возможностьсделать такую попытку. Пусть, мол, думает, что оторвался от слежки, а потомпосмотреть, как он будет себя вести. В таких случаях полиция нередко применяетгрубую слежку, при которой наблюдающий обычно торчит как больной палец. Объектотделывается от нее каким-нибудь хитрым способом: или входит в переполненноездание с несколькими выходами, или садится в машину в тот момент, когдаменяется свет светофора, или идет на другие подобные уловки. Тут вступает вдело тонкая слежка. Обычно объект прячется в какой-нибудь маленькой гостиницепод вымышленным именем и тихо живет там пару дней. Потом, не заметив ничего подозрительного,думает, что полностью обезопасил себя, выходит и тотчас же попадает в ловушку.

– Так и случилось с Гидеоном?

– Мне ничего не известно о Гидеоне, – ответил Дрейк. –Полицейские не слишком-то со мной откровенничают, сообщили лишь, что мне лучшес ними сотрудничать, иначе… – И он выразительно провел пальцем по горлу.

– Не уступай, – посоветовал Мейсон. – Если они окончательнораскроют карты и станут угрожать тебе лишением лицензии, можешь им сказать, чтоотпечатки пальцев дал тебе я, а результаты своих расследований ты доложил мне.Свяжи их со мной, а я уж все им расскажу.

– Они по-прежнему ищут сорок семь тысяч баксов, – заметилДрейк.

– Значит, все еще хотят возместить ущерб? – предположилМейсон.

– Ну, по-моему, они хотели бы снова прижать Гидеона к ногтюза дачу офицерам ложной информации.

– Срок давности за это нарушение уже давно прошел.

– Нет, не прошел, – возразил Дрейк. – Они ребята с головой.Вспомнили заявление Гидеона об ограблении сейфа и заявили ему, что продолжаютрасследовать это преступление. А когда Гидеон напомнил, что срок давностипреступления прошел, ему пояснили, что дело возобновили, и попросили сноварассказать, как был взломан сейф в офисе и как пропали сорок семь тысячдолларов. Есть закон о даче ложной информации офицерам, расследующимпреступление, и…

Мейсон с досадой воскликнул:

– Гидеон отбыл свой срок! Он заплатил долг обществу!

– Но обществу не нравится, когда мошенник крадет сорок семьтысяч долларов, а отбывает заключение только несколько лет.

– Понятно, – произнес адвокат. – Что ж, теперь полициязнает, что тебе что-то известно о Маргарет Нили. Тебе придется поддерживать сними связь, чтобы завести их в тупик.

– Я прекращаю с ними все дела! – возмутился Дрейк. – Мне отних вообще ничего не нужно! Я умываю руки!

Мейсон покачал головой:

– Нет, тебе не удастся это сделать.

– Что ты хочешь этим сказать, Перри? На кон поставлена моялицензия! Я не могу утаивать информацию, которая требуется полиции длярасследования преступления.

– Никого и ни за что полиция преследовать не будет, – заявилМейсон. – Они хотят получить сорок семь тысяч долларов. Вот и все. Я охотноотпустил бы тебя и связался с другим детективным агентством, но не осмелюсьиметь дело ни с кем больше! Подумай только, какой поднимется шум, если станетизвестно, что Лорну Уоррен когда-то судили за мошенничество! Мы не можем этогодопустить. Мы не можем допустить, чтобы эта информация стала достояниемгласности.

– Уверен, никто не проболтается…

Мейсон явно сомневался.

– Когда полиция сходит с ума, Пол, ее методы становятсядовольно грубыми.

Дрейк промолчал.

– Мне нужно установить слежку, Пол. Необходимо держатьмиссис Уоррен под тайным наблюдением, но ни в коем случае нельзя допустить,чтобы она догадалась о слежке. Предупреди своих людей, что лучше упустить ее,чем дать ей что-то заподозрить. Мне также необходимо, чтобы по крайней мере втечение нескольких дней твои люди проследили за Джадсоном Олни. И еще,пожалуйста, раздобудь фотографию Коллистера Гидеона и позаботься о том, чтобывсе твои оперативники изучили его портрет. Если миссис Уоррен или Джадсон Олни увидятсяс ним или если он с ними свяжется, немедленно поставь меня в известность!

Дрейк застонал:

– Я так боялся, что ты замыслишь что-либо подобное! Этоопасно, Перри!

– Принимать ванну тоже опасно, Пол. За работу!

Когда Дрейк вышел из офиса, Делла Стрит проговорила:

– Боже правый! А на первый взгляд она кажется такойздравомыслящей женщиной!

– Посмотри на это с другой точки зрения. Впечатлительнаямолодая женщина была полностью загипнотизирована словоохотливым человеком, повозрасту ее старше. Считала, что ничего предосудительного они не делают.Девушка была очарована Гидеоном, вероятно, влюблена в него. Так что ему былосравнительно легко уговорить ее взять на хранение сорок семь тысяч баксов.

– Понимаю. Тут ты прав, но она, безусловно, не допустила бынынешней ситуации только из ложного чувства верности умному жулику.

– А какова нынешняя ситуация? – полюбопытствовал Мейсон.

– Ну, как же! Во-первых, ее муж знает!

– Что знает?