Книга Тайная история атомной бомбы - Джим Бэгготт

Соглашения между главами государств Союзников сохранялись в секрете даже от правительств этих государств. Необходимость этого объяснялась нуждами военного времени. Однако официальные договоры между главами государств, подписанные президентом Соединенных Штатов, должен был ратифицировать Сенат. Эттли намеревался быстро продавить соглашение о сотрудничестве, чтобы обойтись без сложностей с задержками и не потерять контроль над ситуацией — такие проблемы могли возникнуть в ходе рассмотрения документа в Сенате. В конце ноябрьской встречи на подпись Трумэну и Эттли передали поспешно подготовленный меморандум. В нем, в частности, говорилось:

Желательно обеспечить полное и эффективное сотрудничество в области атомной энергетики между США, Соединенным Королевством и Канадой. Мы соглашаемся, что работа Объединенного комитета по политическим вопросам и Объединенного фонда развития должна быть продолжена в приемлемой форме. Поручаем Объединенному комитету по политическим вопросам подготовить и рекомендовать нам соглашения, подходящие для достижения этих целей.

После того как было обеспечено «полное и эффективное сотрудничество», в декабре 1945 года Эттли назначил лорда Портала главным инспектором по производству и атомной энергии, Кристофера Хинтона из Имперского химического треста — руководителем работ по производству ядерного топлива, Джона Кокрофта — директором британского Научно-исследовательского центра по атомной энергии. Кокрофт работал научным руководителем монреальского проекта, заменив на этом посту Хальбана в апреле 1944 года и попытавшись расширить профиль работ проекта и поднять моральный дух ученых. Научно-исследовательский центр по атомной энергии, созданный 1 января 1946 года, должен был располагаться на территории аэродрома Королевских ВВС в Харвелле, примерно в 25 километрах южнее Оксфорда. Началась независимая британская атомная программа.

Несмотря на эти внешние проявления взаимной поддержки, Чедвик чувствовал, что между Великобританией и Америкой растет пропасть. Он сказал Андерсону, что «те силы, которые объединяли людей различных убеждений во время войны, теперь стремительно ослабевают: любые мысли об общих усилиях либо даже об общих целях с нами или другими людьми становятся все более неясными и встречаются все реже».

Убеждение Чедвика окончательно оформилось к тому времени, как на пути «полного и эффективного сотрудничества» стали один за другим вырастать все новые барьеры. На следующем заседании Объединенного комитета по политическим вопросам Гровс указал, что секретное соглашение, заключенное между Трумэном и Эттли, противоречило статье 102 Хартии ООН, согласно которой любые новые межгосударственные соглашения должны представляться в секретариат ООН и открыто публиковаться. В таком случае неизбежно открылись бы противоречия — из-за одновременного стремления к международному контролю над атомной энергией со стороны ООН и заключения секретных соглашений, о которых не сообщалось новоиспеченной организации.

Когда Великобритания настойчиво пыталась узнать у США подробную информацию по ядерным разработкам, началось обсуждение того, как именно следует понимать «полное и эффективное сотрудничество». 20 апреля Трумэн сообщил Эттли, что «считает нецелесообразным для Соединенных Штатов содействовать Соединенному Королевству в постройке атомных электростанций ввиду заявленных нами намерений стремиться к международному контролю над атомной энергией при посредничестве Организации Объединенных Наций».

Окончательный анализ показал, что вопрос международного контроля не имел никакого значения. Вскоре все англо-американское сотрудничество в атомной энергетике оказалось перечеркнуто внутренним законом, предложенным Брайеном Макмагоном, сенатором от демократической партии США. Билль Макмагона стал проектом Закона об атомной энергии, согласно которому разработки по атомной энергии и контроль над ними принадлежат новой гражданской Комиссии США по атомной энергии[177]. Законопроект направили в Конгресс в декабре 1945 года. На первый взгляд закон не представлял никакой угрозы. Документ призывал к «максимально свободному распространению относящейся к предмету технической информации в той мере, в какой это не противоречит внутреннему и внешнему политическому курсу, избранному Президентом».

Но тот закон, который приняли в итоге, предписывал совсем не такое либеральное обращение с информацией.

План Баруха

К 28 марта 1946 года, официальной дате выхода доклада Ачесона-Лилиенталя, Бирнс допустил к печати и его предисловие, но при этом совсем не одобрял то, о чем в документе шла речь. По его рекомендации Трумэн назначил руководителем американской делегации в недавно сформированной Комиссии ООН по атомной энергии финансиста Бернарда Баруха. 75-летний Барух служил тайным советником американских президентов еще со времен Вудро Вильсона и Первой мировой войны. Он нажил состояние, спекулируя на рынке сахара, а за отказ вступить в маклерскую фирму Барух получил прозвище «Одинокий волк Уолл-стрита». Кроме того, он был одним из деловых партнеров Бирнса. Оба состояли в совете директоров горнодобывающей корпорации Newmont, которая вложила существенные инвестиции в урановые шахты.

Несложно было догадаться, как архиконсервативный Барух воспримет предложения Ачесона-Лилиенталя и как СССР отнесется к его назначению на этот пост. Лилиенталь написал в своем дневнике: «Нам был нужен молодой, энергичный, лишенный тщеславия человек, такой, о котором русские не подумают, что мы просто затыкаем им дырку, не заинтересованный в международном сотрудничестве. Барух не обладал ни одним из этих качеств». Позже Оппенгеймер признавался, что, когда Барух получил назначение, «я потерял всякую надежду».

Как и ожидалось, Барух сразу же отнесся к докладу Ачесона-Лилиненталя с неприятием и настаивал, чтобы ему позволили составить собственный план. Он сказал Ачесону, что уже слишком стар для роли «мальчика на побегушках». Барух попытался определить Оппенгеймера на роль консультанта, и Оппенгеймер согласился встретиться с ним и с тремя другими избранными им консультантами — двумя банкирами и исполнительным директором Newmont Было сомнительно, что Оппенгеймер сможет найти общий язык с баруховскими товарищами по бизнесу. Встреча совсем не походила на собрание умов. Оппенгеймер отказался от сотрудничества, хотя позже и сожалел об этом.

Обстановка накалилась, и 17 мая 1946 года состоялось заседание в Блэр-Хауз, резиденции для официальных гостей государства, расположенной на Пенсильвания-авеню в Вашингтоне. Барух выступил с аргументами, которые впоследствии стали краеугольными камнями «плана Баруха». Согласно этим предложениям не следовало предпринимать никаких попыток национализации или интернационализации урановых шахт. Не предполагалось никакого одностороннего разоружения. Разумеется, доказывал он, следовало сохранить арсенал атомного оружия, который станет сдерживающим фактором для любого государства, которое попытается нарушить соглашение. Чтобы соглашение получилось по-настоящему эффективным, Совет Безопасности ООН не должен иметь права налагать на него вето. Когда Барух категорически заявил, что в докладе Ачесона-Лилиенталя вообще не рассмотрен порядок наказания тех, кто нарушит соглашение, никто уже не скрывал эмоций.