Книга Я умер вчера - Александра Маринина

«Мне померещилось», – в джезву заливается горячая вода.

«Это случайность, это просто совпадение», – ароматныйкофе наливается в большую фарфоровую чашку.

«Судьба не посылает таких подарков. Это было бы слишкомпросто», – два первых глотка обжигающего кофе бальзамом разливаются посонному организму.

«Подарки судьбы надо заслужить. А я не заслужила», –первая утренняя сигарета и первая, с наслаждением, глубокая затяжка.

– В конце концов, чего я так мучаюсь? – громко сказалаона вслух и от звука собственного голоса почувствовала себя увереннее. –Надо проверить и убедиться, вот и все.

* * *

Ирочка уже второй день ходила угрюмая, и по квартире большене разливался ее звонкий голосок. Она внимательно выслушала все, что ейрассказали Татьяна и Стасов о ее женихе. Это был удар, с которым справитьсябыло непросто.

– Ну почему вы оба думаете, что он нарочно оклеветалВладика? – вытирая беспрестанно льющиеся слезы, говорила Ира. – Онпросто обознался. Такое с кем угодно может случиться.

– Ириша, он не обознался. Он точно описал мою одежду икостюм, в котором якобы была Рита. Не может быть, чтобы он увидел в ресторанечеловека, похожего на меня, с женщиной, подходящей по описанию под Маргариту,да еще эти люди были бы одеты так, как надо. Не бывает таких совпадений, –терпеливо объяснял ей Стасов уже, наверное, в двадцатый раз. – Я понимаю,он тебе очень нравится, ты влюбилась, но что ж поделать, детка, надо смириться.Он тебе звонил сегодня?

– Звонил, – всхлипнула Ира.

– На свидание приглашал?

– Нет, ему надо уехать на несколько дней по делам.

– Можешь быть уверена, он больше тебе не позвонит, –вставила Татьяна. – У тебя есть его телефон?

– Нет.

– И фамилию его ты, конечно, тоже не знаешь.

Ира подавленно молчала. Татьяна знала, о чем сейчас думает ееродственница. Задним-то умом мы все крепки. Зачем тебе номер телефона, есличеловек и без того все дни проводит вместе с тобой? Зачем тебе его фамилия,если он ласково смотрит в глаза, дарит невероятные букеты и водит в дорогиерестораны, предлагает руку и сердце и обещает отдых в Майами? От свалившегосявнезапно счастья так плавятся мозги, что и собственное имя забудешь. А Иркатакая влюбчивая… И такая доверчивая. Смотреть на ее горе было невыносимо.

– Слушай, а чего там наша Настасья говорила насчет женихов? –шепотом спросил Стасов, когда Ира вышла из комнаты.

– Она нам Мишу Доценко сватала, – так же тихонькоответила Татьяна. – Говорит, он хороший парень. Холостой, умненький, ивнешность удалась. Ты думаешь, Иришку надо отвлечь?

– Ну… Отвлечь – не отвлечь, но попробовать не мешает, –неопределенно откликнулся Стасов. – А вдруг у них срастется?

Разработку коварных планов пришлось прервать, потому чтовернулась Ира. Насупившись, она уселась перед телевизором и принялась «скакатьпо каналам». Эту ее привычку Татьяна совершенно не выносила, но сегодня решиласдержаться и ничего не говорить.

– А как же Лиля? – внезапно спросила Ирочка, неотрываясь от экрана, где как раз начался очередной раунд правосудияпо-техасски.

– С ней все в порядке, – ответил Владислав.

– Вы поедете на море?

– Конечно, я же обещал ей.

– А Маргарита Владимировна тоже поедет?

– Нет, Рита с нами не поедет.

– Неужели она действительно могла из-за какого-то костюматак обойтись с ребенком? Я этого не понимаю.

– Ириша, не примеряй на себя. Рита совершенно другойчеловек. Она светская дама, она постоянно крутится в среде киношников, и длянее костюм за тысячу долларов – это все равно что визитная карточка, на которойнаписано, что она преуспевает и у нее все в большом порядке. Она сама никогдане смогла бы купить себе такой костюм. И потом, уверяю тебя, она не ожидала,что Лиля отреагирует так бурно. Она рассчитывала, что девочка просто надуется иначнет требовать моего постоянного присутствия. А когда Лиля начала рыдать безостановки, Рита тоже растерялась, но хода назад уже не было. Что сказано – тосказано. И костюм уже в шкафу висит. Да бог с ней, с Маргаритой, ее непеределать.

– Все равно это жестоко. Нельзя так с детьмиобращаться, – по-прежнему не оборачиваясь, сказала Ира. – Даже со взрослымитак нельзя.

Она снова заплакала, на этот раз совсем тихо, давясьслезами. Стасову и Татьяне были видны только ее подрагивающие плечи. Они ее неутешали. Что толку? Ей больно, это понятно. Но свою боль каждый человек долженпереживать сам. Он должен сам к ней привыкнуть и сам научиться с нейсправляться.

* * *

Он шел за ней уже второй час. Томилина, видимо,действительно плохо себя чувствует, потому что за час с небольшим прошла совсемнемного. То и дело присаживалась на скамейки, отдыхала. Преследовать ее в этомновостроечном районе было трудно, приходилось держаться на расстоянии. Людейнемного, улицы еще не застроены киосками и палатками, все просматривается. Но,с другой стороны, если повезет и Томилиной понадобится медицинская помощьименно здесь, то все шансы за то, что он окажется первым и единственным врачом,который окажется поблизости.

Томилина остановилась, оперлась одной рукой о дерево, другойотерла выступившую на лбу испарину. Постояла немного и двинулась дальше. Еговосхищало то упорство, с каким эта грузная нездоровая женщина продолжалавыходить на прогулки, несмотря на то, что ей это явно было не по силам.

Она дошла до угла и скрылась за поворотом. Это был еепостоянный маршрут, и он знал, что дальше идет прямая, как стрела, улица, поэтомублизко подходить нельзя. Надо отпустить ее подальше, чтобы не попадаться лишнийраз на глаза.

Он замедлил шаг, и в этот момент с той улицы, куда свернулаТомилина, послышался нарастающий рев мотора и визг тормозов. И тут же раздалсяженский крик. Он рванул вперед и пулей домчался до угла.

Вот он, тот случай, которого они ждали! Томилина стояла наколенях на проезжей части, держась обеими руками за живот. Перед ней – красные«Жигули» с распахнутой дверью. Какая-то девица, затянутая в умопомрачительноузенькие брючки, склонилась над Томилиной и, кажется, пытается помочь ейвстать. Немногочисленные прохожие, ахая и качая головами, уже группируютсявокруг места аварии.

Он стремительно подлетел к ним. Оттолкнул девицу и схватилТомилину за запястье.

– Я врач, – произнес он как можно увереннее. – Чтоздесь произошло? Где водитель?

– Это я, – тоненько пискнула девица в брючках. – Яне виновата, здесь нет ограничения скорости. А она стала дорогу переходитьпередо мной…

– Носятся как угорелые! – послышались возмущенныеголоса обступивших их прохожих. – И как не стыдно! На похороны свои, чтоли, опоздать боишься?