Книга Крысолов - Иван Тропов

Стас поднялся выше, в квартиру.

В прихожей по привычке остановился – разуться. Но… Дорогущий, мягкий как плюш ковролин – в рубцах, словно футбольный газон после матча. И следы, везде грязные следы…

Не разуваясь, Стас прошел коридор. В гостиной остановился, морщась.

Несло какой-то кислятиной. Табачным перегаром, по­том… В кухонную арку виднелся стол, уставленный грязной посудой, какими-то бутылками с остатками газировки, пластиковыми коробочками из-под готовых салатов.

Шкаф в спальне распахнут, вся одежда ворохом на полу. Кровать сдвинута, изножье у самой двери. На смятых простынях полосочки и квадратики земли. Засохшая грязь, вывалившаяся из узоров подошв какой-то свиньи, которая спала там прямо в одежде, даже не соизволив разуться…

Стол в кабинете тоже сдвинут, на нем разворошенный компьютер. Со стены снята добрая половина видеопанелей, вьются разноцветные обрывки проводов…

Стас поежился. Не только от холода. Мой дом – моя крепость…

Как-же. Вовсе не крепость это, а какая-то жертва изнасилования. Грубого. Циничного. Группового.

Стас развернулся и пошел вниз.

На первом этаже свернул в тамбур перед крысярней. Остановился.

Если личная гвардия там, то, в принципе, должны узнать по запаху. Но…

– Лобастый? – позвал Стас. Тихо.

– Лобастый! Ушастик! Тихо. Ни звука.

Стас толкнул дверь, вошел. Нащупал на стене выключатель, щелкнул. Комнату залил красноватый свет.

– Ч-черт…

Через всю комнату тянется черный кабель, скрываясь в открытом люке. Стас заглянул вниз. В темном провале перемигивался цифрами экран. Большой, поворотный, чтобы издали были видны все показания… Детектор движения.

Даже если личная гвардия улизнула из той ловушки и пришла к дому, то близко не подошла. Один раз в ловушку с детектором движения уже попались, а по второму разу на одни и те же грабли не наступят. Теперь-то Ушастик знает, что значит едва слышный звук, чем-то похожий на быстрые порывы ветра…

Стас присел и рванул кабель. Внизу с хрустом вылетел штекер. Стас отбросил кабель в сторону, присел на корточки. Сложил ладони рупором, позвал в черную дыру:

– Ушастик! Лобастый! Рыжик!

Послушал. Эхо собственного голоса, медленно умирающее… И тишина.

Стас вздохнул и поднялся.

Ну что же… Если они сюда приходили и наткнулись на детектор…

Что они должны были сделать после этого? Сесть кружочком и подумать о том, где бы их хозяин назначил им встречу кроме дома.

И где бы?..

Конечно, в том ларьке на Выставке. Где валяется секвенсор, ради которого рвали пупки всю прошлую неделю. Потому что есть еще Арни, и его надо вытащить отсюда…

Лобастый должен был сообразить, что надо вернуться к ларьку.

Стас перешел в гараж, щелкнул выключателем…

– Придурки!

Ну кухню засрали, ладно. Ну шкаф обыскали в спальне, видеостену распотрошили, искали чего-то в полостях между крепежами… Но машина-то вам зачем?!

Неужели папочка с ярлычком “Крысолов” так до сих пор и пылится в одном из тайников Старого Лиса? И эти орлы двухголовые искали в машине какую-то паранормальную штучку, которая делает Крысолова крысоловом?

Идиоты.

Нет, хуже. Потому что из-за них и дальше придется двигать на своих двоих.

* * *

Город был пуст.

Ни солдат, ни крыс… Ушли в спальные районы, подгоняя солдат?

Ладно. В ларьке не только личная гвардия, но и Серый и – главное! – взвод цивильных крыс. Которые знают о своих побольше. Повадки, маршруты, явки…

Вот пусть и ищут. Куда проще не искать самому, а выпустить на поиски взвод крыс – сразу тридцать длинных серых щупальцев…

От Садового кольца, правда, далековато. Раньше здесь дикие крысы держали масть. Но теперь-то, похоже, всех диких крыс перебили солдаты. А самим солдатам устроили показательную мясорубку на Красной площади. Смяли, обратили в бегство. И преследовали, не давая сориентироваться и перегруппироваться, вышвырнули из центра и погнали, погнали, погнали…

Нет, прочь эти мысли. Не надо. Все люди смертны. И если кто в этих смертях виноват по-настоящему, так это сами эти желторотые молодцы. Решили поиграть в настоящих мужчин?

Не думать, а выполнять приказы. В глазах – холодное знание жизни и смерти, в крепких руках – игрушки для настоящих мужиков. Так?.. Ну вот и доигрались. Даже здесь, у края Выставки, стрельбы не слышно. А спальные районы отсюда не так уж далеко… Неужели солдат уже за кольцевую вышвырнули?

Стоп! Не думать! Хватит!

Черт, хоть бы личная гвардия была сейчас тут… Путалась в ногах, постегивая хвостами, заглядывала в глаза… Опуститься на корточки, пропустить сквозь пальцы шерсть, почувствовать под руками теплое и живое, умные бисеринки-глаза, полные внимания и того чувства, что им заменяет любовь…

Только где они сейчас? И где Арни? С его умными черными глазами? Сейчас он взрослее, контролирует свои чувства. Но еще год назад его черные глазенки вспыхивали каждый раз, лучась от радости, когда приходил тятя Стас…

Стас остановился, разглядывая ларьки.

Кажется, вот этот. Ну да, точно. Этот. Вот и царапинки на ступенях. Стас поднялся по ступенькам, толкнул дверь…

И замер в дверях. Сглотнул. Оглянулся…

Да нет, все правильно. Та самая лавка. И крысами все еще пахнет. Сидели здесь довольно долго. Обрывки бумаги, разбросанные по полу, впитали их запах и еще долго будут по капельке возвращать его.

Только самих крыс нет.

Ни крыс, ни секвенсора, ни Серого.

Ни-че-го.

Стас шагнул вбок, привалился к косяку.

В принципе, крысы могли бы уйти. У Серого тоже есть ноги. Но секвенсор… Не могли же они утащить с собой полутонный ящик?

Нет, самим им это явно не под силу. Тут кто-то побывал. Опередил. Забрал секвенсор, перебил крыс. И тот взвод, и, наверно, личную гвардию…

Стас закрыл глаза и медленно сполз по стене на пол.

Ну вот и все. От бабушки ушел, от дедушки ушел. От Графа ускользнул, от Тоцкого улизнул… А от судьбы не убежишь.

Арни так и останется в заложниках у этих “друзей”. Если он еще жив… Даже не узнать, что с ним…

Черт возьми, но кто же опередил, кто забрал секвенсор?! Гэбэшники его не брали. По крайней мере, Рубаков о секвенсоре ни сном ни духом, – значит, официально ребята из КГБ его не находили. В частном же порядке… Тоцкий о секвенсоре знал. Но он сам его искал. А потом, после разговора, почти все время был на глазах…