Книга Пирамиды Наполеона - Уильям Дитрих

— Неужели ты не знаешь, чем занять руки? — с озорной улыбкой спросила она.

— Ну, не считая тебя. — Похоже, мы уже стали неразлучной парочкой; именно в таких случаях обычно начинаешь следить за словами. — Я лишь имел в виду, что хорошо бы у нас был начальный капитал, когда вернемся в земной мир.

— Для начала нужно добраться туда живыми.

— Что ж, давай попытаем счастья. — Я глянул в темную толщу воды. — Но перед тем как пытать его, хочу поцеловать тебя. Просто на случай, вдруг это будет наш последний поцелуй.

— Разумная предусмотрительность.

Я так и сделал.

Она так пылко ответила на мой поцелуй, что у меня возникло множество новых, самых разнообразных желаний.

— Нет. — Она развела в сторону мои жадные руки. Это вознаграждение будет ждать тебя на другой стороне. Поверь мне, Итан.

Ни секунды не раздумывая, она вскочила на низкий парапет и, подняв фонтан брызг, нырнула в бурный поток. В тот миг, когда ее голова входила в заполненный водой туннель, она сделала последний вдох и исчезла.

Клянусь шпорами Пола Ревира, она поистине отважная женщина! И будь я проклят, если останусь один в этой могиле. В общем, не мудрствуя лукаво, я нырнул в воду вслед за ней, но вместо того, чтобы плыть, как поплавок, опустился на дно желоба, как свинцовое грузило.

Как вы понимаете, во всем были виноваты сокровища.

Более беспомощной, наверное, бывает только крыса в дымоходе или пуля в стволе. Я вытянул руку, надеясь ухватиться за край свода и глотнуть воздуха, но не достал. Меня тащило ко дну, точно самоубийцу с камнем на шее. Проклиная свою судьбу, я начал срывать с себя тяжелые ожерелья, освобождать карманы от драгоценных камней и стаскивать браслеты. Сбросил и пояс, достойный царского выкупа, и ножные браслеты, стоившие целого поместья. Кольца слетели с моих пальцев, как хлебные крошки. Все эти сокровища будут утрачены навеки, если кому-то не повезет найти их на дне Нила или в брюхе убитого крокодила. Однако с каждой сброшенной побрякушкой я становился более плавучим. Вскоре я оторвался от дна и понесся дальше вблизи потолка коварной трубы, обдирая об него руки, в надежде нащупать хоть какую-то нишу и глотнуть воздуха, поскольку мои сдавленные легкие уже готовы были взорваться. «Не дышать! — мысленно кричал я сам себе. — Еще немного потерпи. Еще немного…»

И еще.

Долго же я избавлялся от сокровищ.

Последнее украшение соскользнуло вниз.

Запасы воздуха в моих легких совсем иссякли, уши ломило, и я ничего не видел во мраке.

Больше всего я боялся столкнуться с безжизненным телом Астизы и в отчаянии вздохнуть полной грудью, вобрав в себя нильскую водицу. И напротив, мысль о том, что она ждет меня впереди, поддерживала решимость продержаться до конца. Испытание веры!

В последний раз я уже без надежды вытянул руку вверх, готовый опять упереться в мокрый камень, и она вошла…

В пустоту!

Моя голова вынырнула на поверхность, и я с наслаждением заглотнул порцию воздуха. Его затхлость показалась мне волшебным ароматом. Вокруг по-прежнему была кромешная тьма, но я отдышался и вновь набрал полные легкие воздуха. Больно ударившись о каменный потолок, я погрузился обратно в воду и понесся дальше по этой, похоже, бесконечной, беспрерывной подземной трубе. Воздуха, воздуха, еще бы только один глоток, о господи, голова уже раскалывалась на части, невыносимо… И вдруг я словно стал невесомым, вода расступилась, а меня затягивало в пустоту. Я потрясенно вздохнул и с подведенным от ужаса животом продолжал кувыркаться в свободном падении, пока не плюхнулся в какой-то темный водоем. С плеском вынырнув на поверхность, я прищурился и обнаружил, что вновь оказался в известняковой пещере. Но я мог дышать! А самое удивительное — я что-то видел. Но как? Ах да! Свет исходил от воды в дальнем конце пещеры, там маячил слабый проблеск свободы! Я вновь погрузился в воду и изо всех сил поплыл в ту сторону.

Вскоре передо мной уже маячил берег Нила.

На отмели среди стеблей папируса и цветов лотоса лежала на спине Астиза, ее волосы раскинулись вокруг головы, точно веер, сквозь мокрые одежды просвечивало бледное тело. Неужели она погибла, утонула?

Перевернувшись, она приподнялась из воды и с улыбкой взглянула на меня.

— Ну что, боги дали тебе вздохнуть, когда ты одолел свою жадность? — поддразнила она.

Воздух стоит всех богатств Креза. Мудрый Тот несомненно обладает чувством юмора.

* * *

Мы плескались, отдыхая, на мелководье возле камышей, выставив наружу только головы, и обсуждали, что делать дальше. Ночная мгла растаяла без следа, и теплое утреннее солнце ласкало наши лица, а Каир окутался туманной дымкой. До нас еще доносились звуки стрельбы. Восставшие горожане продолжали упорно сопротивляться, а Бонапарт не менее решительно стремился подавить бунт.

— По-моему, Астиза, мне не стоит больше злоупотреблять гостеприимством Египта, — произнес я хрипловатым голосом.

— Подземный мир пирамиды закрыт навеки, и книга Тота исчезла. Больше нам здесь делать нечего. Но куда ведет затерянный след могущественного оружия? Наверное, нам еще нужно узнать его судьбу.

— Вероятно, последним книгу видел три тысячи лет назад беглый израильтянин по имени Моисей. Ведь с тех пор о ней не было никаких упоминаний.

— Никаких? Однако Моисею удалось мановением руки разделить море, исцелить больных, повесив медного змия на древо, найти пищу в небесах и не раз побеседовать с Богом. Всем известно, что он стал магом. Как же обрел он такие способности? И только ли скрижали с десятью заповедями принесли евреи в том Ковчеге Завета, что помог им одержать все победы, или имелся у них и другой помощник? Почему прожили они сорок лет в пустыне и лишь потом направились в обещанную им землю? Возможно, они овладевали каким-то мастерством.

— Или никакая магия тут ни при чем, а они просто действовали как встарь: рожали да взращивали новых воинов.

— Нет. Та книга является источником знаний, которые ты и остальные ученые так стремитесь отыскать здесь. Книга Тота могла бы помочь ученым любой страны овладеть всем миром. Неужели ты думаешь, что Силано и Бонапарт не догадались об этом? Или сомневаешься в том, что они мечтают овладеть искусством магии и обрести ангельское бессмертие?

— Значит, тебе хочется провести сорок лет в пустыне, чтобы отыскать ее следы?

— В пустыню отправляться вовсе не надо. Ты же знаешь, где должна быть эта книга, не хуже вечно охотившихся за ней римлян, арабов, крестоносцев, храмовников и турок: в Иерусалиме. Там, где Соломон построил свой храм и где хранился священный Ковчег.

— А нам, следовательно, предстоит найти то, что не удалось никому из них? Этот храм раза три или четыре разрушали до основания, то вавилоняне, то римляне. А след Ковчега, если, конечно, его не уничтожили, давным-давно затерян. Все это сильно смахивает на миф о Святом Граале.