Книга Хроника смертельной весны - Юлия Терехова

— Я не хотела верить тому, что видела.

— Что ты видела? — Катрин поджала губы.

— Твою одержимость Рыковым. Мне казалось это блажью. Но я ошибалась — все серьезно. Вернее — все страшно. И я не дам тебе уничтожить свою жизнь, Катрин. Я не знаю, жив ли Рыков, но, если это так — поверь мне, лучше вам никогда не встречаться.

— Ты не можешь решать за меня…

— Не могу, — согласилась Анна. — Не имею права. Но помешать тебе сломать жизнь себе, малышу (кстати, если ты забыла — я его крестная и несу за него ответственность) и твоему мужу — Серж не заслужил такого предательства с твоей стороны — на это у меня есть и право, и власть! Возвращайся в Лондон к сыну и выкинь Рыкова из головы.

Катрин оторвала руки от заплаканного лица: — Не указывай мне, что делать! Я не вернусь, пока не…

— Пока — что?.. — у Анны перехватило дыхание от внезапно накрывшего ее гнева. — Пока не погубишь всех на свете — и Рыкова в том числе?!

— Что?! — воскликнула Катрин — только голос ее сорвался на придушенный шепот. — Значит, я права, и он жив? Ты только что подтвердила это!

— Не лови меня на слове! — возмутилась Анна. — Я всего лишь пытаюсь удержать тебя от непоправимой ошибки!

— Да какой ошибки?! — завопила Катрин. — С чего ты взяла, что я собираюсь уйти к Олегу?!!

— Тогда что?! — Анна тоже сорвалась на крик. — Зачем ты ищешь этого подонка?!

— Что случилось? Что вы разорались?

На пороге гостиной Жики не спеша завязывала пояс длинного халата: — Что здесь происходит?

От неожиданности Катрин раскрыла рот, а Анна торопливо заговорила:

— Она совсем с ума сошла, Жики! Не хочет меня слушать!

— А почему я должна тебя слушать? — рявкнула Катрин. — Ты мне что — мать?

От обиды Анна изменилась в лице:

— Тогда почему ты пришла ко мне? Если мое мнение ничего для тебя не значит — уходи отсюда!

— Ты меня прогоняешь? — Катрин растерялась.

— Никто тебя не гонит, детка, — Жики вплыла в гостиную и погладила молодую женщину по голове. — Да ты совсем промокла! На улице дождь?

— Неважно…

— Очень важно. Ты продрогла и можешь заболеть. Пойдем со мной, я дам тебе, во что переодеться… Не возражай! — мягко приказала она. — Пойдем. А ты останься, — шикнула Жики на Анну. — Я сама.

У себя в спальне мадам Перейра заставила Катрин сменить одежду на теплый махровый халат и усадила ее на кушетку — точно такую, на какой позирует мадам Рекамье на полотне Давида. Софи, которую специально разбудили, недовольно ворча, отправилась сушить мокрые вещи Катрин. Жики налила молодой женщине рюмку зеленого шартреза, и та отважно справилась с крепчайшим ликером под строгим взглядом старой тангеры.

— Ну, вот и славно, — заметила Жики, забирая у Катрин рюмку. — А теперь давай поговорим. Чего ты хочешь, детка? Почему ты ругалась с Анной?

Катрин почувствовала себя маленькой девочкой, которую пытается успокоить и наставить на путь истинный старая учительница… или бабушка, которой у нее никогда не было. — Я не ругалась, — виновато пробормотала она. — Я просто хотела у нее кое-что узнать.

— Нельзя ли поточнее? — спокойно попросила Жики.

Катрин молчала. Для нее не было секретом теплое отношение дивы к ее мужу — Жики искренне восхищалась Сержем и считала героем. Как она отреагирует на ее, Катрин, откровенность?

— Если ты будешь молчать, я не смогу тебе помочь, — мягко нажала на нее Жики. — Необходим диалог, детка.

— Мне никто не сможет помочь, Жики, — вырвалось у Катрин. — Я оказалась в таком положении, что достойна всяческого презрения и осуждения.

— Прежде всего, ты сама не должна осуждать себя за чувства, над которыми не властна, — Жики похлопала ее по руке. — Ты переживаешь из-за смерти бывшего друга, Олега?

Катрин потеряла дар речи. Откуда старая дама узнала? Неужели Анна поделилась с ней глупыми подозрениями?

— О чем вы говорите, мадам? — тихо спросила она, отводя глаза. — Я вас не понимаю.

— Конечно же, понимаешь, — возразила Жики. — Не стоит лукавить со мной, детка. Я не собираюсь читать тебе нотации и призывать к благоразумию. От такого благоразумия еще никто счастливым не стал.

Катрин продолжала молчать. Она не может выдавить из себя это страшное признание — небеса, должно быть, обрушатся на нее, если она осмелится произнести нечто подобное. Она сжала руки с такой силой, что у нее онемели пальцы. Наблюдая за ее бледным лицом с упрямо сомкнутыми губами, Жики, тем не менее, терпеливо ждала.

— Она ничего тебе не скажет, Жики, — послышался из-за двери голос Анны.

— Перестань подслушивать! — рявкнула дива.

— Мне действительно нечего вам сказать, мадам, — прошелестела Катрин.

— Ну раз так, — заявила Жики решительно. — Тогда я сама начну. Ты разлюбила мужа?

От такого вопроса в лоб Катрин растерялась окончательно: — Что?.. Да с чего вы взяли?!

— Нет? Странно. Тогда я вообще ничего не понимаю. Зачем тебе это чудовище по имени Олег Рыков?

— Это другое, — жалко пробормотала Катрин. — Совсем другое.

— Интересно. — Жики поджала губы. — Что такое — это «другое»? Каким это «другое» должно быть, чтобы уже год сбиваться с ног в поисках этого человека? Я все знаю! Ты что это удумала — в Сену бросаться?

— Не знаю о чем вы…

— Знаешь, еще как знаешь! А Фафнир? Зря ты его впутала в свои дела. Катрин ахнула: — Откуда вы знаете про Фафнира?

Жики усмехнулась. — Я много чего знаю. И я вполне способна тебя понять, детка. Если ты боишься моего осуждения, то напрасно. Я сама была в подобной ситуации. Мир вокруг меня пылал адским пламенем и, казалось, во всем свете не могло найтись угла, где бы я могла приклонить голову, ни одного человека, который мог бы понять меня и помочь мне. Но мне всего лишь так казалось. Au besoin on connaìt І'ami[373].

— Я… я не понимаю, — Катрин судорожно всхлипнула.

— Не понимаешь…. — дива покачала головой. — Кто бы понял на твоем месте? Если хочешь, я расскажу тебе. А ты тем временем попытайся успокоиться.

Катрин совершенно не хотелось слушать старую даму. Ее терзала собственная боль, которой не было конца. Но может, в истории Жики ей явится хоть какой-то ответ. Она согласно мотнула головой и старая тангера начала:

— Когда в пятьдесят девятом году я вернулась в Париж, моя подруга Моник Гризар ввела меня в свой круг — очень близкий к кино. О, французское кино середины прошлого века! Я познакомилась с Годаром, Трюффо и Шабролем[374] — те еще обормоты были… У нас была веселая компания — талантливые мужчины, красивые женщины, выпивка, сигареты и немножко травки. Да, да, от nouvelle vague[375] изрядно попахивало марихуаной. Мы вели кипучую ночную жизнь, непонятно, вообще, когда те трое снимали кино — видимо, в перерывах между пьянками и эротическими экспериментами. Вот, хорошо, ты уже улыбаешься, а я ведь тоже была молода, мне тогда было примерно, как тебе сейчас… Ах, какое замечательное было время! Молодость… Кстати, Шаброль снял меня в одном из фильмов — в роли меня самой, хозяйки школы танго. Но это произошло гораздо позже, и, подозреваю, он сделал это, дабы отвлечь меня от той гадкой ситуации, в которой я оказалась — меня оклеветали жестоко и многие люди отказывались со мной общаться…