Книга Королевская кровь. Проклятый трон - Ирина Котова

Алина упрямо взглянула на нее, и Пол вдруг поняла: не понимает. Не ощущает. Для нее это развлечение, возможность удовлетворить свой жадный до знаний ум, расширить знания о мире. Как бы ни была сестренка логична и рассудительна, сейчас через стекла очков на Полину смотрел ребенок, не знающий неприглядную сторону жизни, не видевший вблизи распоротый живот гвардейца, второго охранника, наискосок разрубленного лапами-лезвиями чудовища, виконта Кембритча, висящего на этом лезвии, и кровь, и вонь, не слышавший крики страха и паники бегущих к выходу людей.

Наверное, впервые в жизни Полина вдруг ощутила себя гораздо взрослее Алинки. Не чувствовала она раньше этой разницы, хотя и была старше почти на три года. А сейчас… Как будто она уже перешагнула какую-то важную ступень в осознании себя и своей ответственности, а младшенькая – нет.

Они досмотрели запись с камеры наблюдения, а потом Полли все-таки рассказала об идее, пришедшей к ней на фамильном кладбище, о памятном разговоре со стариком сторожем и о таинственных подземных сокровищах – или утерянных свитках прадеда Седрика. И поняла, что пришла к их семейной умнице не зря – Алина потеребила свои косички и предложила радостно:

– В нашем музее есть старые планы дворца. И в архивах можно попросить посмотреть! Давай я в архив сбегаю? Только позанимаюсь в спортзале с сержантом Ларионовым, а то перед Марианом неудобно будет. А ты в музей.

– А я? – недовольно спросила Каролина. – Я тоже хочу сокровища искать!

Старшие сестры задумчиво поглядели на нее. Пауза затянулась.

– Мы тебя с собой в подземелье возьмем, – поспешно пообещала Полли – Каролинка уже надула губы и выглядела обиженной. – Если хочешь, сходи в музей, пофотографируй планы дворца, подвальные помещения. Хочешь? А мне есть чем заняться. Я с Игорем Ивановичем поговорю.

– Хочу, – глухо буркнула шестая принцесса. Ей было и обидно, что приходится напрашиваться, и радостно одновременно. Хоть какое-то приключение. А то со всеми из их семьи что-то происходит интересное. Но только не с ней.

Полли так и не смогла поговорить со Стрелковским – он срочно уехал в Бермонт. Пришлось обуздать свое нетерпение и ждать завтрашнего дня. И в отсутствие дел снова читать о традициях страны, где ей предстояло стать королевой.

Глава 7

2 ноября, Бермонт

Игорь Стрелковский

Накануне отъезда Игорю Ивановичу позвонил лечащий врач Люджины. Сообщил, что состояние раненой стабилизировалось, что она уже сидит и пытается ходить, несмотря на запреты, и вполне пригодна к транспортировке. И что ей предстоит длительное выздоровление, с обязательным массажем, физиопроцедурами, восстанавливающей гимнастикой и наблюдением врача, с сеансами у виталистов.

– Если провести интенсивную реабилитацию, – сказал он в трубку, – то пациентка полностью восстановится через месяц. Его величество распорядился обеспечить для нее все необходимое, поэтому мы можем оставить ее на этот месяц у себя. Если же вы решите увезти ее в Рудлог, обязательно дайте мне возможность переговорить с лечащим врачом и обсудить перечень процедур и препаратов. Ей нужен обязательный круглосуточный присмотр – могут быть остаточные судороги, онемения, сильные головные боли. Что вы решите? Сможете обеспечить надлежащий уход?

– Конечно, – уверенно ответил полковник. – Когда вы ее напишете?

– Завтра подготовлю все документы, – с легким неодобрением высказался врач. Его можно было понять – разумнее оставить капитана Дробжек на попечении доктора, который оперировал и наблюдал ее с самого начала. Но это был вопрос принципиальный – Управление госбезопасности не бросало своих сотрудников в чужой стране. Дома и стены помогают. А знание того, что о тебе позаботятся в случае несчастья, – залог лояльности агентов.

Тандаджи, выслушав соображения Игоря с невозмутимым лицом, кивнул, мгновенно подписал указ о предоставлении капитану Дробжек оплачиваемого отпуска на реабилитацию и оплате всех необходимых процедур и лекарств. И словно невзначай поинтересовался:

– Ты ее куда возвращать собрался? В ведомственное общежитие? Или…

– Или, – сухо ответил Стрелковский, и тидусс чуть улыбнулся – самыми уголками тонких губ.

– Будешь забирать Дробжек – позвони Кляйншвитцеру, – сказал добрый начальник разведуправления, – он сориентируется по тебе и заберет вас через Зеркало. Я уже договорился.

– С меня коньяк, – отозвался Игорь Иванович, с удовольствием наблюдая, как отчетливо поморщился Тандаджи.

Ренсинфорс встретил агента Стрелковского белыми, чуть заснеженными кривыми улицами, легким морозцем и прозрачным чистым воздухом, в котором яркие высокие дома столицы Бермонта с их праздничной архитектурой казались невероятно четкими и веселыми от осеннего низкого солнца. Машин было много, и до королевского лазарета Игорь добирался долго, разглядывая настенную живопись и многочисленные выставленные у подъездов многоквартирных домов резные фигуры животных в натуральную величину. Видимо, резьба по дереву была здесь чем-то вроде национального вида спорта.

Он проезжал мимо огромных деревянных лосей, «щиплющих траву» по обе стороны от дверей, оленей с очень натурально выполненными рогами, рысей, зайцев и лис с волками. Но, конечно, количество медведей побивало все рекорды. Медведи на задних лапах, на четырех, ловящие рыбу, держащие в лапах фонари, спящие, играющие медвежата… Они были везде. И на флагах, и на наклейках дверей ресторанов, и на административных зданиях.

Тяжеловесный и мрачный замок Бермонт с шагающим медведем на трепещущем на шпиле центральной башни флаге смотрелся в этом ярком городе чуждо, как бронетранспортер среди лакированных розовых и голубых дамских машин. Впрочем, характер бермонтцев был под стать замку. Ну а цветные крыши домов, многочисленные фонари, резные фигуры и яркие рисунки на стенах: цветы, трава, летние пейзажи – ответ длинной и холодной зиме, попытка расцветить белое безмолвие, в которое погружалась страна почти на пять месяцев.

Игорь доехал до лазарета, дождался врача с обхода и наконец-то направился в палату к Люджине. Ее перевели из реанимации в терапию, и в коридоре, по которому шагали полковник с доктором, уже не чувствовалось той глухой и заставляющей понижать голос тревоги, которая была разлита на этаже реанимационного отделения. Там стояла тишина, а здесь слышались голоса и смех пациентов, ворчание медсестер, кто-то говорил по телефону, кто-то смотрел телевизор.

Люджина сидела на аккуратно застеленной кровати, с папкой медицинских документов рядом, на зеленом покрывале. Собранная, бледная, чуть похудевшая, с внимательными синими глазами, пробивающейся черной щетиной на обритой голове и кривым розоватым шрамом, пересекающим макушку. И в какой-то бежевой пижаме.

Как это он не подумал, что нужно приехать с одеждой?

– Полковник, – сказала она радостно и попыталась подняться навстречу. Позади него сердито вздохнул доктор.

– Люджина, вставать я вам разрешил только через неделю. Полковник, пожалуйста, проследите за этим. Пациентка упорно хочет продлить себе срок реабилитации. Сейчас сюда подвезут коляску, и вы сможете транспортировать ее. А уж в Рудлоге только на вас вся надежда. Где Люджина будет наблюдаться?