Книга Конфидентка королевы. На службе Ее Величеству - Софи Нордье

— Что случилось? — Она резко натянула поводья.

— В тех зарослях тебя с конем никто не заметит, поэтому жди нас там. — Шевалье уже отстегнул от седла топфхельм и теперь надевал его.

— Ждать? А ты?

— Я поскачу на помощь. Их менее дюжины, для троих многовато, но вчетвером мы справимся. Если что, держи путь на восток, по солнцу. — И, не дав ей опомниться, он умчался.

Габриэль вовремя ворвался в гущу сражения. Под Андре убили лошадь. Он успел вынуть ногу из стремени и при падении откатился в сторону, но тут на него нацелилось смертоносное копье. Бросившись наперерез, Габриэль щитом выбил копье из руки наемника. И, не дав противнику опомниться, ударом меча разворотил его лицо, защищенное лишь наносником сервельера[103].

— Андре, на коня, живо!

Но оруженосец уже и сам стягивал с седла хрипевшего в предсмертной агонии всадника, чтобы воспользоваться его лошадью. Два преследователя, заметив подмогу у неприятеля, в нерешительности остановились, и у Габриэля появилась возможность оглянуться. И вовремя! За спиной у Робера сержант заносил боевой топор. Перекинув меч в другую руку, шевалье молниеносным движением вытащил из-за голенища сапога нож с узким лезвием и метнул его в шею лошади. Смертельно раненное животное резко дернулось и, захрипев кровавой пеной, медленно завалилось на бок вместе с седоком. Топор, не достигнув цели, лишь прочертил в воздухе бессмысленную дугу.

Услышав грохот падения, граф обернулся и мгновенно оценил ситуацию. Но поблагодарить Габриэля не успел — тот уже отражал нападение оправившихся от изумления наемников. Шевалье умело лавировал между свистевшими с двух сторон смертоносными клинками. Робер, по привычке наблюдая за подчиненными во время боя, искренне восхищался ловкостью шевалье. Пока соперник замахивался, Габриэль успевал нанести ему три-четыре удара, целясь в основном в голову.

Схватка продолжалась. Анри сражался в паре с графом, а Андре, прикрывая спину хозяина и остервенело ругаясь, ввязался в драку со свирепым наемником.

Вскоре затихли скрежет стали и изощренное сквернословие. Слышалось лишь тяжелое хриплое дыхание да глухие стоны раненых, иногда заглушаемые ржанием покалеченных лошадей. Отряд преследователей валялся в кроваво-грязном месиве. Последнего убегавшего догнал дротик Анри.

— Добейте раненых! Свидетели нам ни к чему! — скомандовал граф, устало снимая топфхельм и вытирая пот со лба.

Спешившиеся оруженосцы ударами мизерикорда[104] отправили в вечность раненых противников. А затем прикончили бившихся в агонии лошадей.

***

Целые и почти невредимые воины — Андре, падая с лошади, ушиб ногу — вернулись в чащу, где Габриэль оставил Сабину. Но там лишь конь мирно выискивал травку под опавшей листвой. Женщина пропала! У графа едва не сорвались с языка гневные, обвиняющие слова. Однако, увидев растерянный взгляд и побелевшие губы д’Эспри, Робер сжалился и обрушил на луку седла удар, в который вложил всю свою ярость. Конь жалобно заржал.

На их зовущие крики лес откликнулся лишь эхом. Габриэль предложил спешиться и поискать какие-нибудь следы. Все разошлись в разных направлениях, напряженно всматриваясь в даль.

— Габриэль! Габри… — внезапно пронесся по лесу истошный женский вопль и так же неожиданно захлебнулся.

— Ее насилуют! — прорычал шевалье. Кровь гулко ударила ему в голову — он еще с альбигойской войны помнил, как кричат женщины, подвергшиеся надругательству!

Отчетливей всех услышал призыв граф. Он рванулся в заросли. Бродяга в полуистлевших обносках навалился на извивающееся женское тело. Во рту у Сабины был кляп. Одной рукой бродяга спускал штаны, другой задирал подол ее платья. Неподалеку с дубинкой на плече приплясывал в нетерпении еще один нищий. К нему-то, припадая низко к земле, и подбежал Робер. Увидев возникшего будто из-под земли рыцаря, лесной разбойник в изумлении открыл рот, но закрыть его не успел — после сокрушающего удара меча его голова вместе с плечом и рукой отлетела в сторону.

Повернувшись на шум, второй бродяга увидел дымящиеся внутренности разрубленного пополам напарника. В диком ужасе, даже не подтянув штаны, он пустился наутек. Но его догнал кинжал, пущенный уверенной рукой Габриэля, который уже мчался к Сабине.

— Бедная моя, любимая, что они с тобой сделали? — Его голос дрожал от боли. Шевалье вытащил изо рта баронессы кляп и, поправляя на ней одежду, поднял с земли.

— Они не успели! — выдохнула вместе со слезами Сабина.

Бережно вытерев кровь из ее разбитой губы и носа, Габриэль укутал женщину в плащ и осторожно прижал к себе. Однако, почувствовав, что она обмякла, опустился на одно колено и усадил ее на другую ногу. В ответ на эту нежную заботу Сабина расплакалась. Обняв Габриэля двумя руками и уткнувшись ему в шею, она горько рыдала, а шевалье нежно поглаживал ее по голове и успокаивал ласковым шепотом.

Перед Робером предстала до боли знакомая картина — менее года назад он так же успокаивал испуганную Сабину. Граф почувствовал нестерпимую ревность. Он до шума в ушах стиснул зубы и, отвернувшись, попытался взять себя в руки.

Вскоре, ведя в поводу лошадей, подошли оруженосцы. Андре прихрамывал.

— Ого! — восхищенно воскликнул он, увидев изуродованный труп бродяги. — Страшный у вас удар, ваше сиятельство!

Сабина притихла. Габриэль повернул голову и оценил мощь удара, обрушившегося на разбойника. Да, граф де Дрё обладал неимоверной силой.

— Не приведи господи попасть в бою вам под руку, мессир!

Равнодушно пожав плечами, Робер все же довольно ухмыльнулся и сделал ответный комплимент:

— А вы где научились так ловко метать ножи?

— В Леванте брал уроки у ассасина[105].

— У ассасина? Ну да, кто же лучше них владеет этим оружием? Не зря говорят, что меч — продолжение чести, а кинжал — помощник хитрости. Теперь понятно, откуда у вас способности составлять хитроумные планы, — поддразнил Габриэля де Дрё.

— Только с честным мечом я едва ли поспел бы к вам на помощь, а вот хитрый кинжал справился вовремя, — не менее колко парировал д’Эспри.

— Убедили, сдаюсь, — шутливо вскинул руки Робер, понимая, что обязан шевалье жизнью, — и благодарю от всего сердца!

Слушая остроумную перепалку мужчин, Сабина окончательно пришла в чувство. Она поднялась с колена шевалье, вытирая, а точнее, размазывая по щекам слезы вместе с кровью и грязью.