Книга Россия. Погружение в бездну - Игорь Фроянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— О, совсем недавно я отдыхал вместе с Эдуардом Амвросиевичем Шеварднадзе, и он мне сказал…
— О, господин Шеварднадзе сказал… Это мой очень близкий друг.
— О, мы очень близки с Эдуардом Амвросиевичем, и он мне сказал, когда мы ели шашлык…
Ну что ж, раз оба собеседника числят Эдуарда Амвросиевича среди своих дорогих друзей, вопроса о взаимопонимании не возникает. Бейкер очень дипломатично и твердо разъяснил, что России не должно быть позволено притязать на чрезмерную долю при разделе наследства бывшего СССР. Господин Бакатин дипломатично, но с энтузиазмом принял этот тезис. Помощник господина Бакатина господин Никонов, сидящий за тем же столом, одобрительно улыбнулся: Россия должна раз и навсегда расстаться с великодержавными амбициями»
Описанная Л. В. Шебаршиным сцена высвечивает не только третью сторону, стараниями которой Бакатин оказался во главе КГБ СССР, но и объясняет, почему за этим Комитетом сохранилось союзное значение с правом подчинения ему КГБ РСФСР, а также и то, почему было отдано предпочтение Бакатину перед Иваненко.
(В. В. Бакатин, подобно В. В. Иваненко, входит в составленный О. А. Платоновым «Краткий словарь лиц, принадлежащих к масонским ложам и другим организациям, созданным для достижения масонских целей» (Платонов О.А. Терновый венец России… С. 424))
Относительно третьей стороны едва ли ошибемся, если скажем, что это ― американская сторона. Именно американцы, как явствует из рассказа генерала Шебаршина, не хотели усиления России за счет других республик «бывшего СССР», а значит, и усиления КГБ РСФСР за счет КГБ СССР. Они не могли допустить, чтобы КГБ РСФСР стал правопреемником КГБ СССР Вот почему, надо полагать, было отменено первоначальное решение по КГБ РСФСР и КГБ СССР, принятое утром 23 августа 1991 года. Вместе с этой отменой отпадала, естественно, и кандидатура генерала Иваненко. К тому же Бакатин имел перед Иваненко одно очень существенное преимущество: он обладал опытом по части расшатывания государственного и общественного строя СССР.
В. В. Бакатин приобрел этот опыт, возглавляя в 1988 ― 1990 годы Министерство внутренних дел СССР. С первых же дней его деятельности в качестве министра «обстановка в коллективе МВД стала накаляться, возникла нервозность. Началась реорганизация центрального аппарата министерства, местных органов. Центр передал почти все права и соответственно задачи на места; министерства внутренних дел союзных республик получили практически полную независимость; центр лишился влияния, оставив за собой подготовку кадров в центральных учебных заведениях, разработку методологии борьбы с преступностью, координацию работы органов по строго определенным направлениям да кое — что еще второстепенное. Решение кадровых вопросов передавалось на места. Так было низведено до непозволительно низкой отметки значение одного из важнейших союзных органов»
Согласно В. А. Крючкову,
«рассредоточение сил и возможностей органов внутренних дел»,
проведенное Бакатиным,
«было непродуманным шагом»
Ну, а если посмотреть на дело иначе и предположить продуманность «рассредоточения сил и возможностей органов внутренних дел», предоставления министерствам внутренних дел союзных республик «практически полной независимости». Что тогда? А тогда придется признать, что эти меры полностью соответствовали генеральной линии горбачевской «перестройки» на развал союзного государства и коренную ломку социально — экономических отношений.
Наделение республиканских министерств внутренних дел независимостью, в том числе кадровой по отношению к Центру способствовало в условиях конца 80–х годов усилению начавшегося процесса суверенизации и сепаратизма союзных республик, т. е. распаду СССР. И тут у Бакатина, а также у тех, кто направлял его, была, по всей видимости, полная ясность.
Рассредоточение функций МВД СССР по периферийным министерствам ставило в очень сложное положение органы прокуратуры и госбезопасности, подрывая всю правоохранительную систему страны (КрючковВ. А. Личное дело. Ч. 1. С. 436). Помимо этого, Бакатин ликвидировал формировавшийся на протяжении десятилетий агентурный милицейский аппарат ― эффективный инструмент борьбы с преступностью (ШиронинВ.С. Под колпаком контрразведки… С. 351―352). Он также издал приказ, разрешающий сотрудникам милиции работать по совместительству в других организациях, что создавало благоприятные условия для сращивания правоохранительных органов с преступным миром (Там же. С. 352). В. С. Широнин, подытоживая эти бакатинские дела, замечает:
«Таким образом, за нынешний криминальный разгул Россия в немалой степени обязана безответственности Бакатина»
Однако Бакатин работал не только на перспективу, но и на потребу дня, причем, как нам представляется, не в состоянии неосознанной безответственности, а с ясным разумением смысла предпринимаемых мер. В чем состоял этот смысл?
А. А. Зиновьев с присущей ему проницательностью говорит:
«Разрушение планово — командных принципов и централизованного управления в экономике было равносильно полному краху коммунистической экономики и засилью экономики преступной»
«Перестройка», в ходе которой командно — административная система подверглась разрушению, стимулировала развитие преступности, включая экономическую преступность. Мы уже видели, как благоприятно воздействовали на развитие теневой и криминальной экономики антиалкогольная кампания и кооперативное движение. По — другому и быть не могло: советскую экономику можно было трансформировать в буржуазную только на преступной основе. В противном случае на эту трансформацию потребовались бы многие десятилетия, если не столетия. Пример тому ― Запад, где капиталистическое общество рождалось в ходе постепенного естественноисторического развития. Но «перестройщикам» нужен был переход к капитализму сейчас же, немедленно, по приказу сверху. Поэтому ставка была сделана на криминальный мир и людей с криминогенным сознанием как рычаг социального переворота, не столь, впрочем, бесстыдно — откровенная, как в период последующих «либерально — демократических» реформ.
«Класс частных собственников,
― замечает Зиновьев,―
начал создаваться искусственно, причем в основном из уголовников и как класс уголовников. Уголовные элементы советского общества стали опорой реформаторов…»
И еще:
«В массе населения (Советского Союза.― И. Ф.) не было никакой потребности в переходе к капитализму. Об этом мечтали лишь преступники из «теневой экономики», отдельные диссиденты, скрытые враги и часть представителей привилегированных слоев, накопившая богатства и хотевшая их легализации»
