Книга Демоны ее прошлого - Ирина Шевченко

— Не только. Поверь, еда тебе сейчас нужнее сна.

Первым побуждением было наперекор его словам укрыться с головой и спать дальше, но, во-первых, не хотелось отвечать неблагодарностью на заботу, во-вторых, Оливер был прав и для нормального восстановления сил следовало подкрепиться, а в-третьих, булочки пахли слишком чудесно, чтобы их игнорировать.

Убедившись, что она не собирается больше спать, Оливер ушел, но через два часа вернулся с пакетом зефира и букетом белоснежных роз. Сказал, что раз уже они пропустили этот этап в своих отношениях, теперь нужно наверстывать. Нелл не возражала. Что там дальше, после цветов и сладостей? Кажется, прогулки в саду и чтение стихов. А может, музицирование? Она помнила фото сидящего у рояля мальчика и не сомневалась, что в доме, в одной из комнат, где ей еще не приходилось бывать, стоит если не рояль, то хотя бы пианино…

Замечталась и забыла обо всех нерешенных проблемах.

— Я подумал, что лучше пригласить следователей к нам. — Оливеру, судя по тону, тоже о них вспоминать не хотелось. — Попрошу прийти в течение часа, если ты не возражаешь. А потом — пообедаем.

Слова об обеде прозвучали обещанием, что беседа с дознавателями не затянется и аппетита не испортит, и Нелл хотелось в это верить.

— Я буду с тобой, — пообещал Оливер.

Она представила себе это и замотала головой.

— Не нужно. Потом прочтешь протокол. Если захочешь.

Он рассказывал, что узнал о событиях той ночи от Вилберта, а о последствиях — от Илдредвилля, но не интересовался подробностями, понимая, что потом ей придется повторять все для следователей. Не хотел лишний раз беспокоить воспоминаниями. А Нелл не стала объяснять, что давно смирилась с тем, что случилось с ней, пропустила через себя и переступила, чтобы жить дальше. Воспоминания не причинят такой острой боли, как в первые годы. Ей не причинят.

Но предстоящий разговор волновал не только из-за Оливера. Странно было бы оставаться совершенно спокойной, и Нелл несколько раз придирчиво осматривала свою одежду и приглаживала у зеркала волосы. Пыталась угадать, о чем ее будут спрашивать, и загодя готовила ответы.

Однако кое к чему она оказалась не готова.

Прежде столичных следователей явился хмурый сутулый старик. Прошел в гостиную, не сняв в прихожей длинное коричневое пальто, и остановился в центре комнаты, глядя одновременно и на поднявшуюся ему навстречу с кресла Нелл, и на огонь в камине за ее спиной. На огонь — с предвкушением, словно не терпелось протянуть к нему озябшие руки, а на Нелл — с подозрительностью, почти враждебно. Сложно было понять, как это ему удается. Смотрящие в разные стороны глаза можно объяснить банальным косоглазием, но разное выражение в них объяснению не поддавалось.

— Нелл, — Оливер подвел ее к гостю, — позволь представить тебе инспектора Вильяма Крейга, шефа внутренней полиции академии и одного из немногих людей, кому я полностью доверяю. Инспектор, это…

— Леди Райхон, угу, — прогудел старик.

О том, что знакомство ему приятно, он и не обмолвился, а оба его глаза вдруг вперились в Нелл. Если бы отец Оливера был жив, а самому Оливеру едва исполнилось бы двадцать и он сообщил родителю, что женился… Нет, если бы Оливеру было пять лет и он притащил бы с помойки дворнягу, больную, блохастую и кусачую, которую проще пристрелить, пока она не навредила ребенку, чем отмыть, вылечить и воспитать, его отец именно так смотрел бы на эту дворнягу. А не исключено, что покойный лорд Райхон отреагировал бы на безродную псину ласковее, чем здравствующий инспектор на Нелл.

Если ее это и задело, то лишь самую малость. Главное, в поблекших от старости голубых глазах гостя не виделось жалости — именно жалость страшила Нелл сильнее всего. Когда в ней видели жертву, она сама начинала чувствовать себя жертвой. И это — худшее ощущение из тех, что ей довелось испытать. Сейчас же в ней видели угрозу, и Нелл не могла не признать, что действительно угрожает спокойствию и благополучию мужа. На правду не обижаются.

— Наша женитьба стала для инспектора неожиданностью, — сказал Оливер в попытке сгладить напряжение. — До сих пор осмысливает этот факт.

— Осмыслил уже, — буркнул Крейг, не оценив стараний. Но тут же, усовестившись, ухмыльнулся в ответ. — Я к неожиданностям привычный. А за спешку да секретность с тебя еще леди Пенелопа спросит.

— Придумаю, как ее задобрить.

Неловкую беседу, несмотря на старания участников не имевшую шансов перерасти в непринужденную, прервал приход следователя и менталиста. Тем не было нужды разыгрывать зашедших на огонек приятелей. Представились сухо, так же сухо поинтересовались у хозяина дома, где они могут пообщаться с леди. Оливер пригласил всех в кабинет и сам собирался войти, надеясь, что Нелл забыла о своей просьбе. Но она помнила.

— Я сама. — Негромкий голос, упершаяся в его грудь ладошка. — Ты что-то говорил об обеде. Закажешь?

Осталось согласно кивнуть, минуту смотреть на закрывшуюся за ней дверь, чувствуя, как с той стороны оплетает замкнувшиеся створки паутина приглушающего звуки заклинания, и идти в холл, чтобы, воспользовавшись вторым аппаратом, позвонить в столовую и кондитерскую. А после возвратиться в гостиную, сесть у камина, развернуть вчерашнюю газету и притвориться, что происходящее в кабинете его не волнует.

Притворяться было не перед кем, но подобное давно вошло в привычку, и, изображая спокойствие, Оливер и в самом деле немного успокаивался. Это несложно при определенном опыте. Главное, не смотреть на часы. Не отстукивать пальцами по деревянному подлокотнику кресла монотонный ритм, вторя негромким щелчкам, сопровождающим движение секундной стрелки. Не прислушиваться к невнятным шорохам в коридоре, силясь различить за ними звук открывшейся двери и приближающихся шагов. Не злиться на шелест газетной страницы, которая сминалась под пальцами, мешая слушать…

Немного скрасил ожидание приход посыльного и по совместительству официанта. Оливер пропустил юношу в столовую и наблюдал, как тот расставляет тарелки, накрытые крышками, зачарованными на сохранение температуры блюд.

Затем — вновь гостиная и газета.

Наконец беседа в кабинете подошла к концу.

Следователь и менталист поблагодарили за помощь, попрощались и направились в сторону прихожей, точно торопились куда-то. Просили не провожать, но Оливер и не собирался, потому что вслед за дознавателями вышла из кабинета Нелл.

— Все хорошо, — сказала, прежде чем он успел о чем-то спросить.

— По тебе незаметно.

Она выглядела еще более измотанной, чем вчера поутру.

— Голова раскалывается. — Нелл коснулась виска. — У меня всегда так после общения с менталистами. Прости, будет странно, если я сейчас заберусь в ванну? Вода успокаивает.

— У меня есть хорошее средство от головной боли…

— Верю. Но можно я все же приму ванну?

Он кивнул, смутившись своей недогадливости. Ей действительно было это нужно. Не только потому, что вода приглушает негатив ментальной магии. Она хотела смыть с себя оживленные этой магией воспоминания, те, что на несколько мгновений пустотой отразились в ее глазах, превратив два теплых солнца в тусклые янтарные пуговицы. Ей было это нужно так же, как побыть сейчас одной.